И они дотопали! Дороги, что одна, что другая, оказались в превосходном состоянии. Мало того, им повстречались на них – не раз и не два – люди! Мутанты, конечно, но все-таки люди. И даже… это показалось всем троим едва ли не чудом… один раз их обогнала самая настоящая телега, в которую была запряжена самая настоящая лошадь! Разве что слегка облезлая и почти бесхвостая, что могло быть как результатом мутации, так и просто приметой старости несчастной животины.
Уже возле реки, непроизвольно взявшись за руки, друзья повернули головы влево. Там, за речным «перекрестком», виднелись развалины большого города. Но даже отсюда, издалека, непонятно каким уж там чувством, шестым или десятым, воспринималась витающая над этими развалинами аура. Аура жизни. Разрушенный город не был мертвым!
Глеб переводил взгляд с города на друзей и обратно. Вот он – Великий Устюг! Они дошли, дошли! Несмотря на все опасности и трудности, несмотря на то, что должны бы уже не раз умереть: утонуть, сгореть, погибнуть от яда насекомых, от зубов и когтей хищников-мутантов, от топоров, вил и кольев «диких»… Дошли!.. Грязные, чумазые, обгорелые, оборванные… Пистолетец и так-то не был толстяком, а сейчас исхудал так, что пиджачишко словно на пугале болтается. А щетиной оброс – лицо уже мало чем от Глебова отличается. Сейчас бы кто-нибудь увидел его из прежних знакомых – не узнали бы ни за что! Разве что по рукам.
Когда первая волна эйфории схлынула, мутант спросил у своих спутников:
– Что будем дальше делать? Через реку поплывем? Одежду опять на бревнышко – и…
– Чтобы я снова унотул? – замотал головой Пистолетец. – Здесь-то глукобо и река шире.
– Ну, мы могли бы до ночи найти и связать пару-тройку бревен. Тебя на этом плотике вместе с одеждой и переправили бы.
– Почему до ночи? – спросил Сашок. – Мы что, ночью поплывем?
– Так говорили же в Ильинском… – начал Глеб, но спохватился: – Ах, да, тебя же тогда еще с нами не было. В общем, в Устюге разрешается жить, и вообще находиться, только зарегистрированным мутантам. За этим строго следят патрули храмовников. А ночью от патрулей, как я думаю, спрятаться проще.
– Зато ночью самих партулей больше и смотрят они тщалетьней, – нахмурился старший лузянин.
– Откуда ты знаешь? – глянул на него мутант.
– Я не знаю, я так думаю. Это же голично… логично, в смылсе.
– А может логичней попросить, чтобы нас перевезли? – спросил вдруг Сашок.
– Кого? На чем? – одновременно спросили Глеб и Пистолетец.
– А вон, с лодки двое рыбачат, – кивнул направо паренек.
Мутант с лузянином посмотрели туда, и Глеб разглядел вдалеке суденышко, в котором и впрямь сидели два человека.
– С чего ты взял, что они рыбачат? – поинтересовался мутант.
– Так у них же удочки в руках, – удивился юноша, и Глеб в очередной раз поразился остроте его зрения. Мутация, что ли, такая? Если да, то весьма полезная.
– Но если это «дикие», то они нас ни за что не повезут, не станут рисковать, – сказал он.
– Вряд ли «дикие» стали бы волить рыбу так близко от рогода, – высказал дельную мысль Пистолетец.
– А если это храмовники?
– Вряд ли махровники стали бы волить рыбу, если на них баротают морозовцы. И масок на них нету.
– Ну, хорошо. Допустим, это морозовцы. Допустим, они нас перевезут. Но патрули-то от этого никуда же не денутся!
– А куда денутся патрули, если мы переплывем реку сами? – спросил, усмехнувшись, Сашок.
– Я же сказал: поплывем ночью! – слегка раздраженно ответил мутант.
– Мы до ночи можем и на том берегу отсидеться. Вон там кустов сколько!
– А еще, может, – предположил Пистолетец, – сами быраки нам чего-то подскажут.
– Ну, хорошо, – сдался мутант, понимая, что суждения друзей и впрямь весьма логичны. – Так что, пойдем к ним, покричим?
– Тогда они точно нас никуда не повезут, – помотал головой юноша. – Рассердятся, что мы их от дела отвлекаем, да еще и рыбу криками распугиваем.
– И что, сидеть ждать, пока им ловить надоест?
– Ты же все равно сам предлагал ждать до ночи.
– Вы сегодня оба – прямо кладези мудрости, – улыбнулся Глеб. – Хорошо, будем ждать.
– Если бы еще чего-нибудь съесть… – сглотнул слюну паренек.
– Вот уж тут, думаю, даже ваша мудрость ничем не поможет. Придется потерпеть.
Ближе к вечеру небо стало хмуриться, подул ветер.
– Они сматывают удочки! – подскочил Сашок.
Поднялись на ноги и расположившиеся на травке под кустиком Глеб с Пистолетцем.
Через какое-то время лодка с рыбаками приблизилась настолько, что стали различимы лица людей. Это были загорелые почти до черноты мутанты – у одного сзади топорщился горб, у второго нос напоминал сосульку и свисал ниже подбородка. На веслах сидел как раз он.
– Эй! Мужики! – приставив ладони ко рту, крикнул Глеб. – Перевезите!
– А вы кто такие? – не прекращая грести, спросил носатый.
– Люди, – ответил мутант.
– Да что ты? – хохотнул горбач. – Тогда, конечно, перевезем. Если заплатите.
– Чем?… – уже менее уверенно крикнул Глеб.
– Это мы у вас хотим спросить, – снова рассмеялся горбатый, – чем вы нам заплатите?
Мутант невольно прижал ладонь к боку, где под прожженной, залатанной курткой скрывался пояс с ножнами. «Ну уж нет, ни за что! Это последнее, с чем я расстанусь по своей воле». Усиленно соображая, Глеб быстро пробежал глазами по своим спутникам. Сашок пуст, плащ он не отдаст и под страхом смерти, да и кому нужна эта рвань. Пистолетец тоже отъявленная голытьба… Хотя, стоп! Взгляд упал на мешок в руках у лузянина.
– Ботинки есть, – сказал Глеб, – почти новые.
– Э!.. – растерянно заморгал Пистолетец. – Это же мои тобинки!
– Здесь нет ничего твоего или моего, – тихо, чтобы не услышали направившие в их сторону лодку рыбаки, сказал мутант. – Здесь все наше.
– И мои руки наши, и твои ноги тоже наши?
– Конечно, – подхватил Сашок строгим тоном. – Когда Глеб нас от волков спасал, чьими его ноги были?
– Да я так, – смущенно забормотал старший лузянин, – я в прицнипе… Мне ведь для дела не жакло, – протянул он мешок мутанту. – Только… ботинки ведь не новые, а ты сказал, что новые…
– Если бы я предложил старые, они могли бы на такие и не позариться.
– Они и так не позарятся, – с некоторой надеждой в голосе сказал Пистолетец.
– Посмотрим.
Рыбаки позарились. Поворчали немного, но ботинки схватили так поспешно, словно боялись, что просители передумают. Мутант с сожалением понял, что переплатил – наверняка обувь в Устюге была дефицитом. Но дело было сделано, назад забирать не станешь.