Ах да, еще остается приблудный монах-сохэй. В принципе, с ним та же фигня, что и с приблудными яма-буси. Захочет присоединиться — хорошо, не захочет — как его заставишь. По большому счету, ежели забыть о женщинах, убеждать в своей правоте придется только отца и сына Кумазава. Но время крайне дорого, чтобы долго объяснять, уламывать, приводить убедительные аргументы, чтобы затевать диспуты. Все надо делать быстро.
— Сиккэн хочет нас убить, — так начал Артем. — Всех нас. Его люди впереди разбирают мост, чтобы мы не прошли дальше, мы видели своими глазами самураев за работой, другие его люди догоняют нас сзади. Возможно, они уже близко…
— Я скажу, как далеко они! — Абуэ подбежал к тропе, от которой они стояли в нескольких шагах, лег на землю и прижался к ней всем телом. На миг замер в этой странной позе. «Наверняка, — подумал Артем, — у яма-буси этот приемчик называется „Уши змеи“ или как-нибудь в этом роде».
Яма-буси вскочил на ноги, бегом вернулся к остальным.
— Они где-то в четырех ри отсюда.
— Не слишком далеко, но могло быть еще хуже, — сказал Артем. — Немного времени есть. Но не забывайте, что и впереди с каждой минутой мост становится на одну доску короче.
Увидев, что Кумазава Садато что-то хочет сказать, Артем предостерегающим жестом вскинул руку вверх.
— Нет времени на беседы! Кто не верит мне, пусть отойдет в сторону и решает сам, как ему быть, с кем и куда идти или, быть может, оставаться на месте. Я скажу, как вижу: сиккэну важнее всего моя голова, спрячься я в этих горах — его воины не уйдут отсюда, пока не найдут меня. И еще ему нужна вот его голова, — Артем показал на Хидейоши. — За остальными, если кто убежит, гоняться по горам не станут. Я все сказал. Кто со мной — пусть остаются на месте. Другие пусть отходят.
Наверное, Артем в чем-то был не прав. Наверное, по уму следовало бы объявить, что их всех ждет смерть неминучая и только все вместе они могут вырваться из окружения. «Кстати, вот еще вопрос — куда бежать, когда вырвемся? Но там уже много дорог. В Ицудо, в родовую усадьбу Кумазава, к айнам. А можно, описав нехилый крюк, добраться до армии мятежников и уже без Годайго возглавить мятеж. Словом, на той стороне выбор будет, осталось только прорваться».
Прошло достаточно времени, чтобы тот, кто захотел, мог отойти в сторону. Но никто не отошел. Даже Кумазава-старший. Даже таинственный монах-сохэй, чьи побудительные мотивы Артему были до сих пор непонятны. Разве что отомстить сиккэну за нападение на монастырь, за погибших товарищей. Но ведь он со слов поверил, что было так, а не как-нибудь иначе. Если монах пойдет с ними, то глаз с него спускать нельзя, мало ли что может выкинуть. А сейчас у Артема не было времени выяснять, что кем движет…
— Есть план. Его предложил вот он, Абуэ. — Артем показал на стоявшего рядом яма-буси. После чего предельно кратко изложил этот план. Закончил изложение словами: — Я ничего лучше придумать не могу. Если кто может — пусть скажет. Давайте высказывайте, что у кого есть в головах. На все разговоры у нас минута, не больше.
Секунд десять все молчали. Потом заговорил Такамори:
— Каким бы ни было глубоким ущелье, какими бы отвесными и гладкими ни были стены, всегда можно найти, где спуститься вниз. И уйти вдоль реки.
Артем задумался над последними словами Такамори. Заманчиво… Его цирковой опыт может пригодиться. Но нет длинных веревок, нет того, нет сего, опыт скалолазанья у считанных людей…
— Не годится, — отмел Артем. — Не успеем подготовиться.
— Я думаю, нам надо повернуть назад и направиться навстречу Мацумото, — сказал Хидейоши. — Мы скажем ему…
— Чушь говоришь, сын! — Кумазава-старший так резко взмахнул рукой, что на его груди подпрыгнула защитная пластина. — Мацумото — вассал сиккэна. Говорить с ним не о чем! Если ему приказано нас убить — никакие силы на этом свете не заставят Мацумото ослушаться своего господина, даже сошедший с небес бог Ниниги!
— А если не приказано, отец?
— Тогда, увидев Белого Дракона и нас с тобой, самураи на мосту подумают, что мы спешим им на помощь и приветственно закричат. Если они встретят нас мечами и луками, то все будет так, как сказал Белый Дракон.
«А ведь логично рассуждает старый воин Кумазава, — подумал Артем. — И действительно, вот она лакмусовая бумажка…»
— План неплохой, — раздался голос Ацухимэ. И головы всех развернулись в ее сторону. Глаза самураев расширились от удивления. Еще бы — женщина на равных вступает в обсуждение плана сражения. — Главное — оттеснить врага на ту сторону, выбраться с моста на твердую землю. Там можно будет развернуться.
«С этой девочкой надо что-то делать, — подумал Артем. — А то ведь полезет в самую гущу, я ее знаю. Связать ее, что ли?»
— Пойдем и умрем, если надо! — воскликнул один из самураев Артема, Идзуги Накатоми. — Умрем за Белого Дракона и за императора!
— Все, — сказал Артем. — Минута прошла. Действуем по плану Абуэ, поскольку лучшего нет. Теперь за работу. Нам еще нужно подготовиться…
— Славная будет битва! — Кумазава Садато уже стоял у своей лошади и доставал из седельной сумки шлем-кабуто. Он выглядел воодушевленным. — Это тебе не среди пыльных сундуков умирать…
Приготовления много времени не заняли. Да и откуда бы у них взялось много времени?
Самураи облачались в доспехи. У каждого был при себе полный о-ёрой, причем дорогой, с металлическими пластинами, Артем бы и не допустил, чтобы его воины довольствовались более дешевыми доспехами. Даже у Хидейоши и его отца Садато доспехи были попроще: у Хидейоши только цубо-ита была из металла, остальные пластины — кожаные, а у его отца так и вовсе о-ёрой состоял сплошь из лакированных дощечек (конечно, Кумазава-старший мог себе позволить амуницию побогаче, тут, думается, дело в том, что это какие-нибудь семейные бесценные удачливые доспехи, прошедшие не одно сражение, исцарапанные стрелами самого ого-го кого и все такое).
Молчаливо и деловито все помогали друг другу опоясывать себя рядами пластин, вдевать застежки в петли. Держа в руках шлем-кабуто, Артем подошел к Ацухимэ, подозвал к себе Омицу и Мито.
— Слушайте меня, девочки. Забирайтесь, как делали мы, вверх по склону, спрячьтесь там. Следите за мостом оттуда. Если все будет хорошо, спуститесь. Если нет… спуститесь, когда здесь станет тихо.
Артем думал, что Ацухимэ станет возмущаться и протестовать. Но она проявила удивительное благоразумие.
— Хорошо, — покладисто кивнула представительница рода Кумазава. — Только дай нам луки. На всякий случай. Если мы будем потом добираться одни до нашей родовой усадьбы, нам не помешает серьезное оружие.
— Будут вам луки, — пообещал Артем.
Неожиданно взбунтовалась Омицу.