Презрение в ее голосе кислотой разъедало слух Роуз.
– Это неправда!
– А ты главарь трусов. Трусливая из трусливых. Ты ведь сама не поехала за мной, верно? Испугалась? Решила отправить вместо себя других.
– Мы будем говорить как цивилизованные люди или…
– Цивилизованные? Цивилизованные люди не убивают детей, чтобы похитить их сознание. Что в тебе цивилизованного, ты, старая трусливая шлюха? Ты отправляешь своих друзей делать грязную работу, а сама прячешься за их спинами. Но в уме тебе не откажешь. Потому что они все мертвы.
– Ты глупая маленькая сучка! Что ты вообще можешь понимать? – Роуз вскочила на ноги. Бедром задела край стола и разлила кофе, струйка которого потекла под барабан. Долговязый Пол выглянул из кухни, увидел ее лицо и поспешил ретироваться. – Кто из нас трус? Не ты ли сама, а? Ты можешь говорить мне все это по телефону, но никогда не решишься повторить свои слова мне в лицо!
– А сколько вас будет, когда я приеду? – язвительно спросила Абра. – Сколько, старая ты уродина?
Роуз не ответила. Ей следовало овладеть собой, и она прекрасно это понимала. Но слышать такое от девчонки-лоха, нахватавшейся в школе грязных словечек… которая знала про Узел много. Слишком много.
– Ты осмелишься встретиться со мной один на один? – спросила маленькая стерва.
– А ты проверь! – выплюнула Роуз.
На другом конце воцарилась тишина, а когда девочка заговорила снова, в ее голосе звучали нотки сомнения:
– Один на один? Нет, тебе слабо. Трусливая курица вроде тебя никогда на такое не осмелится. Даже если ей будет противостоять ребенок. Ты лгунья и обманщица. Внешне красивая, но я-то видела твое настоящее лицо. Ты трусливая потасканная шлюха, и ничего больше.
– А ты… Ты…
Но она поперхнулась словами. Небывалая ярость начала душить ее изнутри. К ярости примешивался шок, потому что ее – Розу-в-Шляпе – довела до такого состояния маленькая девочка, которая пока еще ездила только на велосипеде и до последних недель думала лишь о том, когда же наконец у нее вырастет грудь.
– Но я, возможно, дам тебе шанс, – сказала Абра. Невероятная самоуверенность и безрассудство. – Конечно, если ты примешь вызов, я размажу тебя по полу. Остальные меня не волнуют, они и так уже подыхают. – Она рассмеялась. – Подавились мальчиком-бейсболистом. Он бы обрадовался!
– Если ты придешь, я убью тебя, – ответила Роуз, одной рукой ухватив себя за горло, ритмично сжимая и разжимая пальцы. Позже на тех местах появятся синяки. – А попытаешься скрыться, я найду тебя. И тогда перед смертью ты будешь долго кричать.
– Я не собираюсь бежать, – сказала девочка. – И мы еще посмотрим, кому из нас придется кричать.
– Сколько человек ты притащишь с собой, дорогуша?
– Я буду одна.
– Не верю.
– А ты прочитай мои мысли, – предложила девчонка. – Или тоже слабо?
Роуз промолчала.
– Ну разумеется. Ты же помнишь, что было в последний раз. Я дала тебе попробовать твое собственное лекарство, и тебе оно не пришлось по вкусу. Ведь так? Гиена. Детоубийца. Трусиха.
– Не смей… называть меня… так.
– Там у вас на склоне есть одно место. Смотровая площадка. Называется «Крыша мира». Я проверила в Интернете. Будь там в пять часов вечера в понедельник. Но приходи одна. Если приведешь еще кого-то, если твои дружки не останутся в этом здании, пока мы с тобой будем решать свои проблемы, я об этом узнаю. И немедленно уеду.
– Я тебя найду, – повторила Роуз.
– Думаешь? – Она издевалась.
Роуз закрыла глаза и увидела девчонку. Абра корчилась на земле, во рту у нее копошились ядовитые осы, а из глаз торчали раскаленные колья. Никто не смеет со мной так разговаривать. Никогда.
– Допускаю, что ты действительно меня найдешь. Но сколько членов твоего вонючего Узла доживет до этого момента? Дюжина? Десяток? Может, трое или четверо?
Эта мысль уже посещала саму Роуз. Но чтобы ребенок, с которым она никогда не встречалась, сумел прийти к тому же выводу? Оскорбительно.
– А ведь Ворон знал Шекспира, – сказала вдруг маленькая стерва. – Он мне цитировал его, перед тем как я его убила. Я тоже немного знакома с его творчеством, хотя в школе мы проходили только «Ромео и Джульетту». Однако наша учительница мисс Франклин раздала нам распечатки с наиболее известными строками из других произведений. Вроде «Быть или не быть?» или «Для меня же это было греческой тарабарщиной» [33] . Ты знала, что это Шекспир? Я – нет. Тебе неинтересно?
Роуз молчала.
– Впрочем, понимаю, тебе сейчас не до Шекспира, – продолжала Абра. – Ты только и думаешь, как бы разделаться со мной. Не нужно читать твои мысли, чтобы догадаться.
– На твоем месте я бы бежала, – задумчиво отозвалась Роуз. – Сбежала бы как можно дальше и как можно быстрее, перебирая своими детскими ножками. Тебя бы это не спасло, но хоть прожила бы чуть дольше.
Однако Абра не унималась.
– Там была еще одна цитата. Что-то про наткнуться на свой заряд. Мисс Франклин объяснила, что речь идет о бомбе на палочке. Думаю, именно это с вами и случилось. Вы наглотались не того пара, втянули заряд, и теперь он взорвался. – Она помедлила. – Ты еще слушаешь, Роуз? Или уже сбежала?
– Приходи ко мне, дорогая, – сказала Роуз. Она уже окончательно успокоилась. – Хочешь встретиться на смотровой площадке? Там я и буду тебя ждать. Мы вместе полюбуемся видом. И выясним, кто из нас сильнее.
И она отключилась, не дав сучке ничего ответить. Она позволила вывести себя из равновесия, но все же последнее слово осталось за ней.
А может, и нет. Потому что одно слово, которое девчонка повторила множество раз, продолжало назойливо звучать у нее в голове как заевшая пластинка.
Трусливая. Трусливая. Трусливая.
4
Абра аккуратно положила трубку телефона. Потом посмотрела на нее, даже погладила пластмассовую поверхность, которая была горячей от ее руки и влажной от пота. А затем, совершенно неожиданно, разразилась громкими и бурными рыданиями. Они ураганом пронеслись по ее телу, стиснув судорогой живот. Все еще плача, она бросилась в ванную, встала на колени перед унитазом, и ее стошнило.
Когда она вернулась в комнату, в проеме двери возникла фигура мистера Фримана в рубашке навыпуск. Его волосы стояли дыбом.
– Что стряслось? Тебе все еще плохо от наркотика?
– Нет.
Он подошел к окну и всмотрелся в завесу тумана.
– Это связано с ними? Они едут сюда?
Не в состоянии говорить, она лишь выразительно покрутила головой, и ее хвостики метнулись в разные стороны. Это она ехала к ним – и это ее и пугало. Она боялась.