– Насчет таких слухов мне ничего не известно, – с тревогой пробормотал настоятель. – Пожалуй, настало время узнать вам, почтенный Чумон, и тебе, Рей, что сегодня ночью я беседовал с Бессмертным Воителем, небесным защитником нашего монастыря…
Чумон почтительно склонил голову. Рей – тоже, умело скрыв насмешку в глазах.
– По моей просьбе Бессмертный Воитель послал запрос во все три преисподние. С полной достоверностью могу сказать – из Нижнего мира к нам никого не присылали. Владыки преисподних официально заявили, что они блюдут равновесие хэ, и к нашим бедам непричастны.
Только Чумон понял истинный смысл этих слов. Худо, если волка заслал неведомый чародей. Но стократ страшнее, если он явился с Гор Цветов.
Рей понял слова настоятеля по-своему.
– Вот видите! За нами сила Небесной Иерархии! Ничто не способно ей противостоять! А вы говорить – какой-то там оборотень…
– Есть на свете и другие силы, – заметил настоятель. – Такие, о которых Небесная Иерархия ничего не знает.
– И такие, которых она предпочитает не замечать, – добавил Чумон, переглядываясь с настоятелем.
Рей с мрачным видом промолчал.
«Они оба кощунствуют! – подумал он. – Нерешительные, выжившие из ума старцы! И от них зависит моя жизнь и судьбы всего моего монастыря! Нет, я должен настоять на своем, иначе Иголке конец. Вся беда в том, что настоятелю слишком долго не находилось достойной замены… Но к этому вопросу мы вернемся потом, когда оборотень будет уничтожен…»
Холодный ветер дул над цветниками, обрывая первые бутоны, словно довершал картину упадка и разорения.
«Зря я потащился сегодня к настоятелю, – думал Чумон, возвращаясь на закате в скит. – Может, и до облавы бы не дошло. Хотел же предложить им подождать, пока с волком разберется хозяин Иголки… Но, оказывается, зверя видят здесь уже давно, а тигр почему-то не хочет его трогать. Боится?»
Чумон подумал о семействе старой ведьмы, и вдруг ему стало тревожно за них. Уже давно они не давали о себе знать и не приглашали их с Кимом в гости. Как они там, в сыром лесу, вне защиты зачарованных монастырских стен? Не ошибался ли он, собираясь выждать? Может быть, всё наоборот – он теряет время?
В келье горел слабый огонек масляного светильника, но Ким не вышел встретить своего наставника. У скитника стало холодно в животе. Неужели мальчишка нарушил запрет и пошел в долину, к своей маленькой фее? С него станется! Почти бегом он одолел последние ступени, заглянул в келью. Тревога отпустила – Ким крепко спал, накрывшись шкурой. «Счастливчик», – подумал Чумон и вышел на крыльцо. Несколько мгновений он стоял на пороге и смотрел, как сквозь сизые тучи пробиваются последние отблески заходящего солнца. Вершины Иголки коснулся багровый луч, и тут же все утонуло в сумраке наступающей ночи. Где-то вдалеке мерцали огни главного храма, а между ними и утесом, где стоял скит – ветер, сырой мрак, шорох сосновых крон… Чумон знал, что волк там, внизу. Он затаился и чего-то ждет. Чего именно?
У скитника была одно предположение, и он собирался его проверить.
Бросив для надежности в лицо Киму щепоть порошка сонного зелья, Чумон спустился с утеса и отправился в лес.
Вода булькала в лужах, шелестел дождь, где-то над горами ворчал гром. Скитник вышел к пограничной часовне у обрыва и остановился, прислушиваясь. В лесу царила кромешная тьма – впрочем, старцу она была даже на руку. В последние несколько десятилетий глаза только мешали ему воспринимать мир таким, каковна самом деле. Не отвлекаясь на зрительные образы, старец быстро нашел в пространстве невидимую линию, за которой заканчивалась территория монастыря. Перейдя ее, Чумон сразу же ощутил присутствие зверя. Волк был далеко – лежал в засаде возле главных монастырских ворот.
«Чтоб ему было не караулить с этой стороны долины? – с досадой подумал скитник. – Придется полночи мокнуть, покуда он сюда добежит».
Чумон нарочно не сказал настоятелю и Рею всей правды. Он уже примерно представлял, с кем предстоит иметь дело. Никакой это не оборотень, а настоящий, живой волк, одержимый демоном. Чумону было прекрасно известно, что нечисть никогда не вселится в животное сама. Демона подсадил в волка чародей; он же и послал его сюда. Ни один демон, будучи в своем уме, по доброй воле не сунулся бы в долину Каменной Иголки – одно из немногих мест во всей империи, напрямую открытых Верхнему миру.
Чумона очень интересовала личность этого чародея. На каком основании он решил, что способен бросить вызов монастырю Каменной Иголки, а то и самой Небесной Иерархии? Что это – невероятная наглость или реальная сила? В чем ее источник? И, конечно, самое важное: чего добивается чародей? На этот счет у Чумона тоже имелось предположение. Он был почти уверен, что появление волка напрямую связано с проклятием Кима.
Вскоре скитник добрался до того места, где накануне почувствовал запах моря. Закрыл глаза, принюхался. Земля и кусты еще хранили почти неуловимые следы волка. Здесь шерстинка, прилипшая к стволу, там капля слюны, и, конечно, отпечатки лап в раскисшем дерне. Ни один охотник не нашел бы эти следы поздним вечером, в проливной дождь; не заметил бы и странной пустоты этого пропитанного страхом места, куда не спешили возвращаться разбежавшиеся мелкие лесные обитатели. Чумон забрался в кусты можжевельника, где прятался волк, выбрал самый четкий след, и положил в него руку. «Ну, иди сюда!» – подумал он, запрокинул голову и начал звать.
Монахи, собиравшиеся отходить ко сну, в страхе забормотали молитвы в своих кельях, когда над темными горами понесся волчий вой. Но ужас их удвоился, когда прямо за монастырскими воротами раздался ответный вызов. «Храни нас Бессмертный Воитель! Волков стало двое!»
Волк явился гораздо быстрее, чем ожидал скитник. Видимо, демонический подсельник придавал зверю особые силы. В сырой тьме двумя угольками вспыхнули красные точки-глаза. Волк выскочил на тропу и резко остановился, с хрипом втягивая воздух.
«Ищет противника, – отметил Чумон. – Какая громадная зверюга, однако! Где же такие водятся?»
Чумон не был бы одним из лучших знатоков живых существ Среднего мира, если бы не распознал породу хищника. Перед ним стоял ямайна, киримский горный волк. Эти редкие и опасные звери водились только на лесистом севере островной провинции, в дикой, почти необитаемой глуши. Киримский волк был насквозь пропитан древней, незнакомой старику магией; она даже видоизменила его тело, сделав выше и мощнее. В глубине его сознания угадывалась чужая воля, как и ожидал Чумон. Но демон, как и волк, старика не видел. Чумон был неуязвим и невидим для бесов, если только не показывался им сам. А если все же показывался, то бес обычно удирал без оглядки – если, конечно, успевал. Но сейчас старика интересовал не демон, а одержимый им волк. «Молодой самец. Очень крупный, даже для ямайны. Итак, мы услышали вызов, оскорбились и прибежали драться…»
Киримский волк внезапно вздыбился, его голова пригнулась в земле, губы приподнялась над клыками, а из пасти вырвалось рычание. Прямо перед ним из пустоты возник такой же черный волк, как и он сам – но еще крупнее, матерый, с мощной грудью, тяжелыми челюстями и седой гривой.