- Нет, лучше иди, отдохни. Со мной ведь Эдвард!
Рене мысленно вздохнула и подумала:
- Вот это меня и беспокоит, - и произнесла вслух, - Вечером вернусь.
Она окинула взглядом меня «спящего» и в сознании продолжили: - И проверю, как он заботится о ней.
- Я люблю тебя, мама.
- Я тоже люблю тебя, Белла! Пожалуйста, впредь смотри под ноги, а то я чуть с ума не сошла от беспокойства.
Я не сдержал улыбку. Неловкость Беллы не оставила сомнений в правдивости легенды Элис, сестра как всегда оказалась права и ее очередное предвидение сбылось. Но из всех совершенных правил существуют исключения, и Элис тоже последовала этой аксиоме, она ошиблась: одна из увиденных ею теней будущего так и не стала явью. Белла выжила и не стала вампиром! Эта мысль напомнила мне о предстоящем разговоре.
Медсестра, совершавшая дежурный обход, зашла в палату и осмотрела приборы.
Рене ушла, полностью переключившись на мысли о Филе, ее настроение стало жизнерадостным, как солнце летним утром. Дочь очнулась и идет на поправку – все проблемы ушли, как небольшое облако, портившее идеальный вид.
- Белла, тебя что-то беспокоит? Пульс слишком высокий! – заметила медсестра
- Да нет, все в порядке.
- Пойду, скажу старшей медсестре, что ты проснулась. Она придет через минуту!
Наконец-то мы были одни, и я переметнулся в кресло стоящее вблизи кровати.
- Это ты украл машину? – с укором спросила она.
- Отличная тачка, очень быстрая! – пусть не надеется, что меня мучает совесть по таким мелочам. Я же – безжалостный вампир.
- Как выспался? – с сарказмом спросила она, но я не ответил. Не хотел, чтобы она отвлекла меня от одолжения, которое я намеревался у нее попросить, но в тоже время я не желал начинать этот разговор. Все мое существо вопило молчать, и не затрагивать неприятную тему:
- Она выбрала Форкс и Тебя! Зачем просить ее изменить решение? Ведь это причинит тебе боль, ты не сможешь без нее. А только представь, каково будет Белле, если сейчас, после всего случившегося ты оттолкнешь ее!
– Зато это спасет ее! – отрезал холодный разум. Я медленно вздохнул и начал, подбирая слова:
- Интересно…
- Что именно?
- Даже удивительно, – я не сводил с нее глаз, читая эмоции. - Флорида, солнце, тепло, мама рядом… - у меня язык не поворачивался произнести слова об ее отъезде из Форкса. - Я думал, именно об этом ты и мечтаешь! – закончил я свою мысль, но ее недоумевающий взгляд показал, что она не поняла, к чему я клоню, и сказала:
- Во Флориде тебе придется сидеть целыми днями взаперти…
Она в первую очередь думала обо мне!
- Доволен? – шепнула совесть. Я улыбнулся мысли, что Белла рассматривает нас, как неделимое целое и даже переезд не подразумевает наш разрыв. Но мне пришлось быстро погасить нечаянную радость.
Мою грудь сдавило, как будто на меня навалилась вся тяжесть мира, и я произнес ненавистные мне слова:
- Белла, я бы остался в Форксе или любом другом городе, лишь бы не причинять тебе неприятности.
Она смотрела на меня и постепенно шоколадно-коричневые глаза подернулись дымкой боли. Она не ожидала услышать от меня такие слова.
Ее сердце ускорило ритм, как при моих прикосновениях, но сейчас я не касался ее бархатной кожи, не готовился подарить поцелуй. Сейчас я растерзал ее сердце и растоптал его остатки. Писк прибора стал почти монолитным, и кривая пульса превратилась в синусоиду с большой частотой.
Белла начала задыхаться и хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, не в состоянии произнести ни слова, а ее сердце билось с такой силой, что почти не давало свободно вдохнуть.
То, что она сейчас испытывала, не имело отношения к телесной боли. На моих глазах ее душа разрывалась, и виной этому был я, но я не мог ей ничем помочь.
Вошла старшая медсестра, и мне пришлось отойти от Беллы. Но я не замечал ничего вокруг, чувства сконцентрировались на ударах сердца за моей спиной: она не успокаивалась.
Что же я натворил? Неужели очередная ошибка? Она же перенесла такой шок, только что вышла из комы, а я нашел время прогонять ее. Ей сейчас как никогда нужна поддержка и нежность. Я ругал себя последними словами.
- Думаю, обезболивающие тебе не помешают, - проговорила врач и встряхнула шприц.
- Нет, пожалуйста! – Белла прибывала в панике. - Давайте попробуем без них!
- Деточка, не стоит геройствовать. Лишние нагрузки твоему организму ни к чему, - убеждала ее женщина, но, снова получив отказ, подумала: - Как же сложно лечить молодых.
- Ладно, если передумаешь, нажми на кнопку вызова, предупредила она и подумала: - Или она не хочет засыпать из-за этого парня? Может, он того и стоит, ммм... красавчик!
Как только дверь закрылась, я припал ладонями к лицу Беллы, стараясь унять ее сердцебиение. Все ее тело дрожало и от этого переломы давали о себе знать. Зачем она отказалась от обезболивающих, сейчас бы она уже засыпала.
- Шшш, Белла, успокойся, - умолял я, водя пальцами по ее волосам и лицу.
- Не бросай меня, - просила она. И каждое слово было пропитано таким отчаянием, что я перестал дышать.
Всхлипы разрывали ей грудь. Нормально вздохнуть у нее так и не получалось, словно все системы организма дали сбой и выдали сигнал тревоги. Пульс зашкаливал, а ее взгляд говорил ярче всяких слов: страх, мольба, паника, отчаяние и боль. Все смешалось в водовороте ее темно-коричневых глаз.
Я знал, что мои слова расстроят ее, но видеть это было выше моих сил, к урагану эмоций я не был готов.
- Не брошу, - пообещал я. - А теперь постарайся расслабиться, не то я позову сестру и скажу, что ты буйствуешь.
Угроза не помогла. Меня самого начало трясти, я не мог ничего сделать. Зачем только я затронул эту тему? Мало того, что она выстрадала по моей вине, я своей просьбой решил добить ее. Сердце Беллы могло не выдержать перегрузок. Но я же хотел, как лучше. Что же мне делать?
- Белла, я никуда не уезжаю! – голос срывался, и я был готов на все, только бы унять ее боль. И почему нельзя вернуть сказанное обратно? - Останусь с тобой, пока ты не выздоровеешь!
- Поклянись! – потребовала она, все еще задыхаясь. Ее пульс передавался всему, что ее окружало. Мне чувствовалось, что даже воздух в комнате сокращался и вибрировал параллельно с ударами сердца любимой.
Взяв ее лицо в ладони, я хотел, чтобы все в палате сжалось до моего взгляда и клятвы. Всю уверенность и твердость, на которую был способен, я вложил в одно единственное слово:
- Клянусь, - и, поймав ее панический взгляд, постарался уверить, что не откажусь от своих слов.
Очень медленно сердце сбавило сумасшедший темп. С каждым замедленным вздохом, я сам расслаблялся.