Время бежало незаметно. Археолог, полностью поглощенный поиском информации, не сразу обратил внимание на то, что снаружи кто-то скребет стекло иллюминатора. Наконец царапающий звук стал особенно громким, и Платон поднял голову. Снаружи была непроглядная темень. Звук повторился. «Началось, — мрачно подумал Платон и положил рядом с собой трость. — Теперь эти твари учуяли меня и не дадут мне спать своим скрежетом». Вдруг он вздрогнул: из воздушного шлюза до него донесся отчетливый стук. «Зверь стучать не может. Значит…» Археолог сжал в руке тросточку и крадучись подошел к входному люку. Стук не прекращался.
— Кто там? — нервно крикнул Платон, но вспомнил, что дверь закрывается герметично. «Придется открыть, — подумал он. — Я затем и летел сюда, чтобы собрать сведения. А тому, кто ломится сейчас ко мне, наверняка есть что сказать».
Рука Платона потянулась к замку. «Лунные демоны», промелькнуло у него в голове. «Молчать, не рассуждать!» — приказал он сам себе, перехватил поудобнее тросточку и открыл дверь. В глаза ему ударил свет множества факелов, воздух сотряс торжествующий вопль. Смуглые руки схватили Платона и потащили наружу.
— Нет, нет, — воскликнул археолог, отбиваясь от неизвестных навязчивых типов. — Лучше уж вы ко мне. Только не все, а двое-трое.
— Здравствуй, белокожий, — приветствовал его кто-то на интерлингве со странным акцентом. — Ты один?
— Да, — кивнул Платон, — а вы кто такие, позвольте узнать? Вы из деревни Кабуни?
Невидимый собеседник ответил утвердительно и вступил в шлюз. Платон наконец разглядел его. Это был сильвангец средних лет, напоминающий жреца, с темно-серой, почти черной кожей, одетый в длинный бесформенный балахон с откинутым капюшоном. Жрец был не чужд цивилизации: на поясе у него Платон заметил стандартную охотничью аптечку, а на руке часы-компас. В руке он держал первобытного вида дротик. За его спиной с факелами теснилось еще с десяток человек, одетых в том же стиле.
— Мы видели корабль перед рассветом, — объяснил сильванец. — Он приземлился и сразу улетел. А потом Амей заметил закрытую дверь и понял, что здесь кто-то остался. Здравствуй, чужестранец. Ты с Шарана?
— Нет. Я из другой галактики.
— Это хорошо, — проговорил сильвангец, — здесь не любят белокожих с Шарана и считают их колдунами. Что тебе здесь надо, чужеземец?
Платон заколебался, но решил сказать правду.
— Я ищу тех, кого в Ирунгу называют «лунные демоны». Вы о них слыхали?
Сильванец побледнел и отшатнулся.
— Зачем они тебе? — глухо спросил он.
— Я хочу выяснить, кто они такие, и, возможно, уничтожить их.
— И ты способен это сделать? — с сомнением спросил сильвангец. — Ты умеешь сражаться с демонами?
— Если вы поможете мне их найти, я смогу их убить, — уверенным голосом произнес Платон. — Я специализируюсь по демонам. Против их оружия у меня есть вот это.
Платон со значением повертел в воздухе тросточку. Сильванцы, толкая друг друга, мигом отступили на несколько шагов назад. Первый вошедший в шлюз вжался в стену, но вскоре овладел собой.
— Меня зовут Кири. Я деревенский староста и главный жрец Водяного змея. Как твое имя?
— Атлантида, — представился Платон старым университетским прозвищем. Он и сам не понял, что заставило его скрыть свое имя. «Начинаю проникаться местными предрассудками», — подумал он.
— Так ты, значит, охотишься за демонами? — почтительно переспросил Кири.
— Помимо всего прочего, — небрежно ответил Платон.
Жрец подумал, осторожно подхватил своего собеседника за локоть и повлек наружу.
— Я приглашаю тебя в деревню. Сегодня у нас праздник — мы провожаем в Ирунгу охотников с богатой добычей. Отдохни, поешь, повеселись. А завтра я поразмыслю, чем мы сможем тебе помочь.
— Можешь начинать думать уже сейчас, — буркнул Платон и вышел из корабля.
Кири потащил его за собой в заросли кактусов. Платон растерянно оглянулся:
— Там мои вещи…
— Не бойся за них, — торжественно сказал Кири. — Я оставлю здесь воинов, и они постерегут корабль до твоего возвращения.
«Да уж, хороши сторожа, — скептически подумал Платон, — а впрочем, какая разница…»
Они шли быстрым шагом по широкой тропе, петляющей среди кактусов. По небу, украшенному незнакомым звездным рисунком, то и дело бесшумно соскальзывали метеоры, в кактусовых зарослях на разные голоса вопили ночные животные.
Жрец между тем рассказывал:
…Нет, Кабуни — деревня охотников. Кактусами занимаются в Вамаре — это милях в трех отсюда. Там живут странные, опасные люди, которые общаются с духами. Иногда духи в них вселяются, и тогда вся деревня сходит с ума. Для них нет границы между мирами: они то здесь, то там. Они поклоняются кактусу и считают его проводником душ. Мы боимся ходить туда, а приходится. Они продают нам перебродивший сок задешево. Наши торговцы возят его в Ирунгу, где сок очищают, ароматизируют…
В Кабуни совсем мало жителей. Сейчас только-только закончился охотничий сезон, поэтому там людно, но через неделю уже никого не будет…
— Расскажи мне о «лунных демонах», — прервал его Платон.
Кири помолчал и наконец неохотно ответил:
— Мы не любим о них говорить. А тем более ночью, здесь, в пустыне. Они равнодушны к людям, наша жизнь для них ничто. У нас есть поверье — тот, кто увидит демона, не проживет и года, а тот, кто говорил с ним, может сразу заказывать по себе поминальные жертвы. Я никогда не видел демонов и очень этому рад. Но кое-кто из жителей деревни с ними общался, и некоторые из них еще живы. Когда придем, поговорим с ними — им уже нечего терять, и они тебе помогут.
Кактусовые заросли плавно и незаметно сменил пальмовый лес. В кронах шумел ветер, резные листья задевали лицо Платона. Издалека доносилось нестройное хоровое пение. Вскоре Платон заметил среди деревьев мелькание огней.
— Праздник в разгаре, — указал на огни жрец. — Сейчас ты увидишь ритуальный танец. Его могут исполнять только молодые неженатые охотники, убившие своего первого ширру. Таких у нас всего трое. Был еще один, но ширра успел откусить ему ногу, так что плясать он сегодня не сможет…
Лес расступился, и Платон увидел деревню. Кабуни действительно оказалась крошечной: с десяток традиционных на Сильванге плетеных хижин на сваях, окруженных колючими изгородями. Возле каждого домишки археолог заметил высокие резные шесты с крючковатой перекладиной, напоминающей вешалку. На этих «вешалках» покачивались разнообразные звериные шкуры. Некоторые из них производили устрашающее впечатление.
С деревенской площади, где горел большой костер, доносилось пение, выкрики и мерный глухой стук. Вокруг костра, освободив небольшую полянку, приплясывали и покачивались в такт пению охотники — около пятидесяти могучих татуированных сильвангцев. Многие держали в руках факелы и размахивали ими в воздухе, испуская пронзительные крики. Другие время от времени стреляли в воздух из лучевых ружей, и тогда ночное небо с шипением прошивали тонкие белые и красные лучи. Все охотники были раздеты по пояс, чтобы продемонстрировать товарищам свежие боевые шрамы. Почти все держали в руках трофеи: шкуры, черепа, отрезанные когтистые лапы, а иногда и всего зверя целиком.