Живые деревья вокруг кончились. Только кое-где торчали гнилые березовые стволы без коры и листьев. Ковер мха уже начал опасно качаться и проседать под ногами. Ильмо остановился.
— Послушайте меня все, — сказал он, оборачиваясь к цепочке. — Йокахайнен, будь добр, прекрати свое зудение и тоже выслушай. Если кто-то провалится — не шевелиться, понимаете? Не дергаться, не рваться. Лесину ни в коем случае не бросать. Если что — положить поперек…
И тут Аке, шедший последним, вскрикнул — и ухнул вниз, словно кто-то из-под земли дернул его за ноги. Все на миг замерли, а потом, тут же забыв о советах Ильмо, кинулись ему на помощь.
— Ахти, стоять! Аке, замри!
Ахти послушно застыл на месте. Аке глухо выругался, боясь вздохнуть. Он провалился почти по грудь.
— Да что же это делается, братцы! — растерянно прохрипел он. — Ведь казалось, стою на твердом…
— Успокойся, ничего страшного не случилось. Вот я вам сейчас и покажу, что делают в таких случаях. Ахти, не подходи к нему. Осторожненько протяни ему свою лесину, чтобы он за нее ухватился… А ты, Аке, держись крепче — сейчас потянем…
Аке, стараясь даже не дышать, взялся двумя руками за шест. Вдруг его лицо застыло и ужасно побледнело. Через мгновение он заорал и рванулся вперед, тут же провалившись по самую шею и едва не утянув за собой Ахти. Того выручил Калли — схватил за пояс, рванул на себя. Оба тут же потеряли равновесие и упали в мох. Брызнула во все стороны грязная вода. В этот миг прозвучал шипящий выкрик на не известном никому языке. Ильмо качнулся, словно его ударило ветром, и тоже свалился. Из-под земли повалил вонючий коричневатый дым. Аке вылетел из трясины как поплавок, и упал на живот, весь с ног до головы в густой коричневой грязи. Он лежал, скорчившись, и трясся, не в силах выговорить ни слова. На том месте, где он только что вязнул, остался разрыв во мху — яма с жирной грязью. В ее недрах что-то утробно булькнуло, на поверхности вспух и лопнул желтый пузырь. Запахло омерзительно — гнилью, падалью…
— Йокахайнен, — хрипло проговорил Ильмо, поднимаясь на ноги. — Вяйно же запретил тебе применять похъёльские чары! Ты нас всех мог погубить!
— Ты будешь меня учить колдовать? — ядовито ответил Йокахайнен, опуская руки, воздетые в магическом жесте. — Если знаешь лучшее изгоняющее заклинание, почему сам его не спел, а стоял как пень? Лучше бы поблагодарили, что ли…
Ахти шумно перевел дух.
— Что это было, а? Ты чего так заорал, Аке? Чего задергался?
— На меня что-то напало там… под водой, — с трудом ответил тот. — Ноги…
Когда кое-как оттерли с варга грязь, обнаружилось нечто поразительное. Кожаные штаны на его бедрах были прокушены и растерзаны, из кусаных ран сочилась кровь, мешаясь с грязью.
— Ничего себе! — воскликнул Ахти. — Тебе там ничего особенно ценного не откусили?
Аке, снова побледнев, поспешно ощупал себя и выдохнул с облегчением:
— Вроде нет… Не успели…
— Так что на него напало-то? — поинтересовался Калли.
— Мы это скоро узнаем, — зловеще ответил Йокахайнен. — Я его отогнал… но оно наверняка вернется.
Вообще, всё окончилось лучше, чем можно было ожидать, — если не считать покусов Аке и того, что все, кроме Йокахайнена, насквозь вымокли и перемазались в тине. Убедившись, что напавшая на Аке тварь исчезла, путешественники пошли дальше. Аке прихрамывал и морщился, вздрагивал при каждом незнакомом звуке. Завтра его раны наверняка воспалятся и начнут болеть, и хорошо, если обойдется без заражения — но если они не уберутся с болота до темноты, придет ли оно, это завтра? Солнце так где-то и катилось за серыми облаками. Теперь шли медленнее — Ильмо тщательно проверял каждый шаг. Йокахайнен все так же следовал за ним, пренебрегая лесиной, — да еще и глаза закрыл, «смотрел» одними руками. Вдруг он остановился так резко, что на него чуть не налетел Калли.
— Что? — напрягся Ильмо.
— Мы тут уже были.
— Не может быть!
— В самом деле, с чего ты взял? — спросил Ильмо. — Мы идем все время только вперед, болото как на ладони…
— Не имеет значения, что ты видишь, карьяла, — угрюмо ответил Йокахайнен. — Никакого!
— Ты хочешь сказать, нас водят кругами? Показывают то, чего нет?
— Да.
— Так, — Ильмо остановился и обернулся к остальным. — Ну, и что мы будем делать?
— Идти дальше, конечно, — ответил Калли, — Не стоять же здесь!
— Хорошо хоть, что кончается трясина, — проворчал Ахти. — Вон там, я уже вижу, растут какие-то деревья. Дойдем до них и сделаем привал.
Уже начало смеркаться, и над болотом моросил дождик, когда они добрались до дальнего края трясины — пологого взгорка, заросшего редким лесом.
— Уф, наконец-то! — воскликнул Ахти, в изнеможении растянувшись на траве. — Надежная, твердая земля!
— Да тут кто-то был до нас! — донесся голос Калли из-за деревьев. — Хм, знакомое кострище…
— Саами, ты был прав, — буркнул Аке, безнадежно огляделся… и плюхнулся на траву рядом с Ахти.
Ильмо испустил стон. Они вышли на место своей прошлой ночевки.
— Паршивая болотная тварь!
Ахти, не вставая, злобно пнул ближайшее дерево. Дерево заскрипело, накренилось, медленно упало и с чавканьем свалилось в топь.
— А холм-то уменьшился, — заметил Калли и принялся развязывать мешок с припасами.
— Что ты там несешь? — рявкнул Ахти. — И без твоих бредней тошно!
— Мальчишка прав, — сказал Йокахайнен. — Болото подбирается к острову. Нам нельзя здесь оставаться. Думаю, ночью оно затопит его целиком.
— Но зачем нас водили тогда кругами целый день?
— Чтобы помучить, — предположил Ильмо.
— Насладиться нашим страхом, — уточнил Йокахайнен. — Прежде чем… пообедать.
— Что ж, пришлось ему обойтись без сладкого. Нам ведь не страшно, верно, парни?
— Подождем ночи…
Под вечер ветер разогнал тучи, и над горами разгорелся дивный закат. Два острых пика — Врата Похъёлы — горели словно столпы огня, пронзающие небеса. Вода в оконцах казалась лужицами крови. Островок к тому времени уменьшился еще вдвое. Уйти с него не удалось: почва совершенно не держала, даже та, по которой они только что прошли. Мох пропитался влагой и расползался под ногами. Путешественники оказались в ловушке.
— Неужели нас так просто утопят? — взорвался Ахти, когда вода в очередной раз подтопила место, где он сидел. — Неужели мы будем сидеть и молча ждать, пока нас всосет эта гниль?!
— А тебе надо погибнуть с грохотом, треском и воплями? — съязвил Калли.
— Помалкивай, холоп!
— Я-то молчу, — проворчал Калли. — А кое-кто орет, как свинья под ножом…