— В Луотолу нам идти незачем, — проговорил Йокахайнен. — Пухури же сказал — это место смерти. Болтают, Лоухи нечаянно сгубила его своим колдовством. Даже туны боятся там появляться. И уж: конечно, сампо там нет.
— А где оно, по-твоему? — спросил Аке.
— Там же, где и сама Лоухи, — на летнем гнездовье, в Туонеле. Наверняка она с ним не расстается ни днем ни ночью. А соваться прямо туда — чистое самоубийство. — Йокахайнен вздохнул, — Честно сказать, я не знаю, что делать. Асгерд говорит — убегать… Но ведь туны легко найдут нас с воздуха. Они видят в темноте, и это их земля, а мы даже не знаем дороги…
Ильмо посмотрел в высокое бледное небо, словно надеясь прочитать там ответ. Но небо молчало.
— Мы не должны прятаться, — само слетело с его губ. — И сражаться не должны.
— Тогда Лоухи вас убьет, — сказала Асгерд. — Парням просто оторвет головы или размозжит о скалы. А тебя, Ильмо, она будет убивать до-о-олго…
Ильмо покачал головой. Он чувствовал, что настает момент выбора пути. Снова нащупывать дорогу в темноте… Прислушиваться к неслышному голосу богов, искать их невидимые знаки на земле и в небе… Снова выбирать из множества решений самое нелепое и невероятное, которое в итоге и окажется правильным… Разве не для этого Вяйно именно его, потомка богини, отправил в поход? Но если он найдет такое решение и предложит его — послушает ли отряд?
— И я за то, чтобы уйти, — заявил Аке. — До смерти надоела эта гигантская мусорная куча! Мне тут нечем дышать от вони гниющих объедков.
Йокахайнен внимательно посмотрел на Ильмо.
— В общем, ты прав. Задерживаться тут нет никакого смысла. Но куда мы пойдем дальше? Ах, если бы у нас в самом деле были крылья…
Ильмо вдруг встрепенулся. Он кое-что придумал.
— Может, попросить тунов, чтобы они нас куда-нибудь отнесли, а? Хоть бы на половину пути? Туны, несущие добычу, — что может выглядеть более естественно? Так мы привлечем гораздо меньше внимания, чем если поползем понизу…
Асгерд захихикала:
— А что, забавно!
— Ну-у, — протянул саами. — По воздуху… Может, и получится. Надо поговорить со старейшинами…
— Вот и поговори, раз они все равно тебя принимают за родственника, — сказал Ильмо, поднимаясь и стряхивая с коленей крошки. — А мы пока будем собираться.
Аке продолжал сидеть с кислым видом.
— Они что, нас потащат над горами? Интересно, как?
— В когтях, — отрезал Ильмо.
— Словно мышей?
— Вот именно. Больших таких мышей… Кстати, а где Ахти?
Все переглянулись. В самом деле, Ахти у гнезда давно уже не было.
— Вроде бы я видел, как он спускался к озеру, — неуверенно сказал Аке. — А потом лез вон на тот утес. И меч с собой зачем-то потащил…
Его слова вдруг встревожили Ильмо.
— А какой он был? Расстроенный? Сердитый?
Аке хохотнул, подмигнул Асгерд:
— Ахти теперь постоянно мрачный, как туча. Жизнь у него такая настала, безрадостная.
Асгерд не удостоила варга ответом. Надменно выпятила нижнюю губу, глядя в другую сторону.
— Так, — сказал Ильмо, с тревогой поглядывая на утес. — Вы тут пока собирайте вещи, Йо пусть обрабатывает старейшин, а я пойду поищу Ахти. Что-то мне не нравится эта отлучка…
Ахти в самом деле нашелся на утесе. Сидел на самом верху один-одинешенек и смотрел вдаль. Ильмо подумал, что воин очень переменился после той сказки Асгерд. Из глаз пропало веселье, уголки рта опустились, на щеках залегли горькие складки. На коленях у Ахти лежал Плачущий Меч.
— Эй! Ахти! — крикнул Ильмо, взбираясь по крутому боку утеса.
— Чего разорался? — раздался сверху мрачный голос.
— Да так… Просто рад тебя видеть, — Ильмо взобрался на самый верх, сел рядом с другом и с вымученным смехом сказал — Я уж испугался, что ты в озеро кинешься или еще что…
Ахти не улыбнулся в ответ. Отвернулся и сказал ожесточенно:
— А хоть бы и кинулся! Никому с того не убудет. Какая от меня польза миру? Зачем я живу? Шатался по миру, как водоросль, — куда ветер понесет, туда и плывет. Ни славы, ни чести, ни богатства, ни семьи не нажил…
— Ну, наслушался баек Асгерд. Эк тебя проняло!
Услышав имя девушки, Ахти вздрогнул.
— Хватит об Асгерд! Всё, я о ней больше не думаю.
— Вот и правильно. Зачем мучиться, все равно она на тебя даже не глядит…
Ахти злобно скрипнул зубами, опровергая собственные слова, опустил взгляд и рявкнул:
— Тут, пожалуй, станешь героем с этаким мечом! Видали такую диковину: меч, который от битвы уклоняется и гнушается вражеской крови! Видно, правы были варги Доннара — он в самом деле был проклят. Когда я хотел отрубить лапу той кикиморе, которая потащила Калли в топь, — думаешь, я замешкался? Как бы не так, этот меч нарочно в ножнах застрял! А Хиттавайнен? Мне же не удалось ни разу его задеть — и не потому, что я такой плохой боец. Меч нарочно соскальзывал по его шерсти, сам поворачивался плоской стороной! Разве может такое быть, что я его даже ни разу не оцарапал? Про подземелья вообще молчу. Небось думали, что я тайком упился «морозной настойкой»!
Ильмо задумался, глядя на меч. Узорные ножны, клинок без изъяна…
— Это хороший меч, — сказал он наконец. — Очень хороший и очень непростой. Он был посвящен могучему богу, о котором мы ничего не знаем. И нам не понять его целей и мотивов.
— Ты же сам сказал, что он — против хийси! А разве Хиттавайнен…
— Хиттавайнен — не хийси. Плохой, заколдованный — но человек. Также и девушка на болоте. Наверно, меч не хочет пить кровь живых существ — только нежити…
— А до тех пор, пока мы встретим настоящего хийси, я буду ходить как дурак и позориться в каждом бою?
— Особенные мечи никогда не приходят к людям просто так. Этот меч много лет лежал в том святилище и ждал… Может, он ждал тебя? Может, он хочет тебя чему-то научить? Например, относиться к чужой жизни не так легко, как тебя приучили варги? Почему ты не послушал Аке и не стал пытать альва?
— Мы спешили, да и не понадобилось.
— Даже если бы мы не спешили, ты бы все равно не согласился. А варгу даже сомнения в голову не закрались…
Внезапно Ахти ухмыльнулся, вложил меч в ножны и повесил за спину.
— Ладно, уговорил. Похожу с ним еще. Авось да подвернется настоящая нечисть, а не очередная заколдованная сволочь. Тут и я вам пригожусь.
Ильмо догадался:
— А, так ты собирался бросить меч в воду! Затем и на утес полез?
— Ну не самому же туда прыгать! А ты что подумал?
Ильмо махнул рукой.