— Повезло-то повезло, да только это заслуга не природных сил, — сказал Ильмо. — Смотрите!
На отколовшейся верхушке отчетливо белели перья. Обойдя ее по кругу, они увидели, что прямо на ней лежит еще один мертвый тун. Видно было крыло и повисшая беловолосая голова — остальное впечаталось в камень.
— Это он сбросил скалу, — сказала Ильма, не скрывая восхищения. — Или все они вместе. Откололи чарами вершину и уронили ее в кратер.
— Но почему он сам-то упал? — спросил Аке. — И вот еще что: если они здесь колдовали — значит, еще могли летать. Чем же им помешал кратер далеко внизу?
— Бедняга, — посочувствовал Ахти. — Видно, его захлестнуло лавой и он приварился к камню.
— Как странно. Как лава оказалась наверху? Разве она может течь наверх?
— Выплеснулась, когда упала скала?
— Наверно…
Ильма тем временем пригляделась к мертвому туну и со смешанным чувством облегчения и страха увидела, что это снова не Ярьямейнен. «Ясное дело, — подумала она, вполне понимая его мотивы. — Он жертвует своими, чтобы добраться до сампо в одиночку».
Разговаривать было трудно, от ядовитых испарений у всех мутилось в голове. Ильма сказала, что придется рискнуть и взобраться на самую вершину гребня. Они полезли еще выше. Ветер усиливался, разгоняя смрад; лава побулькивала под ними, словно каша в огромном котле. У Ильмо, который шел последним, вдруг возникло четкое ощущение, что кто-то уставился ему в спину. Это было так неприятно, что он остановился и обернулся, почти ожидая нападения. Но позади никого не было. Только бульканье внизу усиливалось…
— Скала! — закричал вдруг он. — Она шевелится!
Все остановились и оглянулись. Адский котел оживился, как будто закипая. В воздухе нарастал рокот, задрожала земля под ногами. Скала приподнялась, словно давление лавы выталкивало ее наружу. Со всех сторон из-под ее краев полезли пылающие капли, похожие на огненных слизней. Они росли и росли, как будто гигантский огненный спрут проснулся под землей и поплыл наверх, вытягивая свои раскаленные щупальца. Ильмо следил за ними как зачарованный — пока из кратера не выплеснулась лава… и не поползла по склону вверх!
— Оно гонится за нами! — раздался позади него крик. — Удираем, быстрее!
Быстро перебирая руками и ногами, поскальзываясь и каждый миг рискуя сорваться, они карабкались всё выше и выше, а огненные щупальца ползли за ними. Но чем выше, тем медленнее двигалась лава — она застывала слишком быстро. Тогда кратер — или то, что в нем сидело, — поменяло тактику. Позади беглецов вдруг раздался подземный рев, земля дрогнула так, что все они чуть не посыпались вниз, что-то ослепительно вспыхнуло — и шагах в десяти от Ильмо разбился о скалу огненный плевок!
«Так вот как они поймали тех тунов!» — подумал Ильмо и тут же выкинул из головы все мысли, кроме одной, — уйти как можно дальше от кратера. Они поднимались всё выше, а рядом падали тягучие огненные капли, разбиваясь мелкими брызгами, мгновенно застывающими на ветру. Лица и руки убегающих покрылись черными точками мелких ожогов; вскрикнула Ильма, взвыл Аке…
— Вперед! — закричала вдруг Ильма. — Там можно пройти!
Еще несколько мгновений безумного бега на четвереньках по острому как нож гребню — и они выбрались на длинную узкую площадку шагов в двадцать в длину, дальним концом упирающуюся в отвесную черную скалу. Последний плевок кратера не долетел до них локтей двадцать, разочарованно дрогнула скала — и обстрел прекратился.
Несколько мгновений они лежали без сил на ровной поверхности, успокаивая дыхание. Потом Ильма подняла голову и осмотрелась.
— Матерь Калма, что же ты сотворила с нашими горами!
Они находились на гребне хребта, разделяющего две долины. Со всех сторон пространство было окутано дымом и паром, и сквозь черный, серый и грязно-желтый пар огненными глазами глядели кратеры — такие, какой они только что миновали. От них, как кровавые прожилки, во все стороны тянулись огненные паутины лавовых потоков.
— Летом здесь все бывало зеленое, — дрогнувшим голосом сказала Ильма, — а теперь тут только камень и огонь…
— Это в самом деле похоже на Врата Хорна, — сказал Аке, вставая на ноги. — Должно быть, огненные твари — вроде той, которая поселилась в том кратере, — сторожат все подходы к сампо. Нам необыкновенно повезло, что мы сумели обойти ее!
— Я тоже так считаю, — сказал Ильмо. — Адская тварь была занята упавшей на нее скалой и заметила нас не сразу. Но ты рано решил, Аке, что мы уже выбрались. Оглядись-ка!
В самом деле — они были в тупике. Со всех сторон путь вел только вниз — или назад, к разъяренной адской твари в кратере, или в другую долину, в которой подобных кратеров виднелось несколько десятков. Дальний конец площадки упирался в отвесную стену высотой в добрых сорок локтей, и взобраться на нее не было никакой возможности.
— Вот туда бы попасть, и мы окажемся прямо над гнездовьем! — вздохнув, сказала Ильма. — Но как?
— Смотрите! — воскликнул вдруг Ахти. — Там, под скалой!
Там, в густой тени, виднелся какой-то белый ворох, который издалека можно было бы принять за сугроб. Но снега в этих горах не встречалось…
— Да это же еще один тун! — заявил Аке. — Ого, какой здоровенный!
Они подошли поближе без особой опаски. Тун неподвижно полулежал, опираясь спиной о скалу и повесив голову на грудь, и выглядел таким же мертвым, как его сородичи.
— Это Ярьямейнен! — воскликнула Ильма, ужасно разволновавшись.
— И он, кажется, еще жив, — добавил Ильмо.
Они не ошиблись — это был Ярьямейнен. Однако слово «жив» в этом случае было преувеличением. В туна попал огненный плевок, который напрочь спалил ему крылья и страшно обжег кожу. Крылья обгорели так, что остались почти совсем без перьев.
— Этот тун уж точно не будет летать, даже если к нему вернутся магические силы, — сказал Аке, наклоняясь и протягивая руку к крылу.
— Стой! — крикнул Ильма. — Отойдите, все!
Не приближаясь к нему, она позвала:
— Ярьямейнен! Это я, Ильманейтси!
Тун приоткрыл глаза. Он явно узнал Ильму, но не шевельнулся и ничего не сказал. Ильма подошла еще на шаг и присела рядом на корточки.
— Это ты сбросил скалу в кратер? Ты великий чародей!
Ярьямейнен поднял голову и открыл глаза — но смотрели они поверх Ильмы, в небо — а может, и дальше…
— Непростая работенка, — заговорил он тихо, с непонятной насмешкой в голосе, — пытаться заткнуть Врата Хорна, когда в них сидит страж и всячески мешает. Пришлось скормить ему пару родичей, чтобы он хоть на миг отвлекся. Я уже собирался взлететь на барьерную скалу, когда что-то случилось — словно Мать Калма от меня отвернулась… Я мгновенно утратил способность летать и свалился прямо в кратер. Хорошо, упал на край, — он коснулся обсидиановой челюсти косатки, столь памятной Ильме, — она меня уберегла! Я сумел выбраться, но страж успел плюнуть мне в спину… я сломал крыло… за что? — с мукой простонал он. — Чем я не угодил ей? Может, тем, что выступил против стражей? Не раны, не смерть меня терзают — но чем я заслужил ее немилость?!