Это была ловушка, и ставилась она именно на магов. Она ими кормилась, высасывая живую энергию, и ею же удерживала пленников в неподвижности. Этакий замкнутый круг, который выключится только тогда, когда маги перестанут поить его своей силой. А судя по тому, что маги все имеют на камзолах по пять и шесть звезд, энергия у них будет беспрерывно пополняться, пока они живы. А значит, и ловушка будет работать ровно столько же. И я им помочь совершенно не могу, да и вряд ли это под силу немагу.
И что хуже всего — сообразил я, когда догоревшая спичка обожгла мне пальцы, — все маги, что придут коллегам на помощь, застрянут в тот же момент, как окажутся здесь.
Значит, мне нужно искать другой выход, чтобы их предупредить.
Глаза уже вновь привыкли к темноте, и я поворачиваюсь лицом в ту сторону, где вдалеке видны слабые отсветы — то ли пламя свечи, то ли отблески заката.
Осторожно делаю пару шагов и зажигаю спичку. Теперь я не трачу времени на рассматривание места, где нахожусь. Как можно быстрее иду в намеченном направлении, следя сразу за несколькими вещами. Мне нельзя допустить, чтобы погасла спичка, чтобы под ноги попалась яма или ловушка, и еще желательно не соприкоснуться с магами. Ведь именно от прикосновения к кому-то из них меня так тряхануло в тот раз.
А еще я боюсь встретиться с кем-нибудь из них взглядом, боюсь поймать в чужих глазах искорку презрения, осуждения или надежды. Я ведь даже пообещать им ничего не могу, как и объяснить.
В той стороне, куда я иду, уже обрисовалась арка прохода, когда погасла вторая спичка. Я сделал по памяти еще несколько шагов и скрепя сердце зажег очередной огонек. Теперь мне было легче — маги, безнадежно стоящие посреди округлой то ли пещеры, то ли комнаты, остались позади.
Арка привела меня в неширокий тоннель, на другом конце которого явственно различалось светлое пятно. И тут мне несказанно повезло. Пройдя несколько метров, я заметил факел, воткнутый в кольцо, прикрученное к стене. Через пару секунд он уже был у меня в руках.
Вот теперь я почувствовал себя намного увереннее. Решительно зажег факел и, подняв его над головой, внимательно изучил все вокруг. Ведь обычно факелы прикрепляли неподалеку от различных потайных дверей. Тщетно. Дверей не было. Ни потайных, ни каких-либо иных. Я вернулся в комнату, где остались маги, и обошел ее по периметру, исследуя каждую трещинку. Ничего. Видимо, это комната сразу строилась как портальная, судя по высокому потолку. Так ничего и не обнаружив, скрепя сердце возвращаюсь в тоннель.
Придется идти туда, хотя моя интуиция почему-то категорически против этого.
Продвигался я медленно, больше всего опасаясь различных ловушек. Уж больно подходило это место для выскакивающих из стен ножей, падающих с потолка плит и раскрывающихся под ногами пропастей. Однако обошлось. Светлое пятно постепенно приближалось, а ничего такого не происходило.
Правда встретилась в одном месте подозрительная присыпанная чистым песочком площадка на полу, но была она шириной в полтора метра, и я, разбежавшись, благоразумно ее перепрыгнул. Предварительно оставив на той стороне свой камзол. Для предупреждения тому, кто пойдет следующим. Если, конечно, таковой найдется. Еще я, немного подумав, зажег висящий поблизости факел от своего. Все остальные, встреченные по пути, я зажигать не стал. Слишком затхлым был тут воздух, вполне вероятно, что это помещение абсолютно изолировано от внешнего мира, и тогда зажженные факелы убьют магов вернее меча.
Давящая тяжесть потолка и невыносимая тишина, а также прохлада грубого камня стен подсказывали, что находится это помещение глубоко под землей. И это было плохо. В такие места почти не проникают поисковики и прочие магические хитрости, а где это место находится на самом деле, знает только один человек на свете. И вряд ли он пожелает этими сведениями делиться.
Но все когда-нибудь кончается, кончился и мой переход к освещенному полуовалу арки. Очень осторожно, почти не дыша, приближаюсь к нему, погасив предварительно факел, и настороженно замираю, рассматривая открывшееся взгляду помещение.
Я стою на небольшом балкончике, с которого в обе стороны спускается по лесенке, выложенной из каменных плит. А прямо передо мной просторная пещера, превращенная древним зодчим в семейный склеп. Различной формы и величины надгробия мрачно возвышаются на плохо освещенном парой факелов каменном полу.
И только в дальнем конце пещеры мягко подмигивают несколько свечей в высоком подсвечнике, позволяя рассмотреть не соответствующую этому угрюмому месту обычную мебель.
Стараясь скрываться в тени надгробий, тенью скольжу к этому логову злодея, пытаясь сообразить, чем же я, собственно, собираюсь его победить. А о том, что победить его нужно, просто необходимо, я даже не думаю. Это подразумевается само собой и решилось как-то без моего участия.
Но, прежде чем воевать, мне нужно как можно больше о нем узнать, вот и ползу я по полу, пачкая в вековой пыли и без того уже далеко не безупречную рубашку.
— А ты не маг, — произносит внезапно прямо над головой тонкий голосок, и я растерянно замираю, прижавшись всем телом к холодному полу.
Ну вот и все, похоже, я доползался.
Однако невидимый собеседник больше ничего не говорит. Я жду, молчание затягивается, и это начинает меня злить. И тогда я решаюсь. Мгновенно перекатившись на другое место, вскакиваю на ноги, готовясь нанести последний удар. И неважно, для кого из нас он будет последним.
Однако бить, к моему большому разочарованию, никого не пришлось. Просто некого было. Бледный до синевы мальчишка сидел на корточках на мраморной гробнице прямо передо мной и изучал меня черными живыми глазами. А за его спиной на несвежем белье, кое-как постеленном на простой деревянной кровати, недвижно лежал человек с заострившимися, как у трупа, чертами лица.
— Что с ним? — растерявшись от неожиданного зрелища, спрашиваю первое, что приходит в голову.
— Умирает, — тихо сообщает парнишка, и светлая слезинка внезапно выкатывается из его правого глаза.
— От чего?
— Ранен. Ножом, — горько вздохнул парнишка, и вся моя жалость к умирающему мгновенно исчезла.
Ведь это именно я его ранил, и ранил не просто так. Однако парнишке своего отношения к этому, явно небезразличному ему мужчине, показывать я не намерен.
— А лечить… не пробовал? — осторожно вглядываясь в раненого и делая в его направлении пару шагов, спрашиваю мальчика.
— Не подходи к нему! — Враждебность внезапно прорезается в голосе подростка.
— Как скажешь, — выставляю перед ним руки ладонями вверх. — А сесть можно?
Он долго размышляет, потом неуверенно кивает на один из засаленных стульев.
Стараясь не упускать его из виду, неторопливо дохожу до предложенного мне места и с нарочитой усталостью устраиваюсь поудобнее. Мальчишка садится на другой стул поодаль и снова начинает внимательно меня рассматривать.