– Как ты думаешь, сбудется? – спросила Машка. – А здорово я придумала с этой купавой?
– Завтра увидим. – сказала я. – Эй, ты куда? К бабке в другую сторону!
– А я не к бабке. Хочу проверить, сбылось ли мое желание.
– Хоть венок сними! – крикнула я вслед Машке. – Напугаешь инвалида!
– Ни за что! – донеслось до меня, и вскоре Машка исчезла в сумерках, направляясь в сторону Краснозаводского.
«Не могла до завтра подождать». – проворчала я ей вслед, возвращаясь к лодке.
Мне, может, тоже интересно посмотреть, сбылось ли то, что я загадала. Но я это увижу только при ярком свете. А пока я влезла в лодку, села на банку и стала ждать, пока вернется мой дракон.
Это не имело никакого отношения к купаве. Когда я позвала его, то почувствовала, что он меня услышал. Так что сейчас он уже плывет сюда.
– Манька, где она? – донесся бабкин крик со двора.
– А я откуда знаю? Что я за ней, присматриваю, что ли?
– Ищут меня. – сказала я вслух. – Отозваться? Из-за укропных веников бесшумно высунулась голова дракона. В пахучей тени под вениками угадывалось его длинное, свившееся в кольцо туловище. Глаза – яблочные косточки – блеснули красным, как вечернее солнце в черном омуте.
– Ты все молчишь. – сказала я. – Только шипишь иногда, в бою. Ишь, молчаливый убийца. Ну, иди сюда, шею почешу.
Дракон послушно скользнул ко мне и подставил шею. Шкура у него была странная: не то крошечные чешуйки, не то жесткая шерсть, на ощупь прохладная. Я принялась чесать дракону загривок, потом пощекотала нижнюю челюсть... Ласкать его было ужасно приятно и слегка жутковато. Хотя я буквально упивалась властью над зверюгой – одолела, приручила! – но где-то в глубине, под желудком, сидел страх – а вдруг я что-то сделаю не так, и ему не понравится, и тогда... Тем более что по реакции дракона невозможно было понять, что ему нравится, а что нет. Он просто слушался. Вел себя так, как будто действительно был частью меня.
– Как бы тебя назвать? Может, Снежок? Во дворе раздавались звонкие Машкины воли и хриплые бабкины. Меня продолжали искать. Наверняка бабке взбрело в голову одарить меня очередным тулупом или фамильной периной. Отзываться не хотелось. Было хорошо в компании с драконом.
– Не о том я думаю. – сообщила я дракону. – Назвать тебя еще успею. А вот куда тебя девать...
Это действительно была проблема. Оставлять дракона в Утишье не хотелось категорически. Но как быть в городе? Куда спрятать такого «домашнего любимца»? Не говоря уже о том, что в поезд с драконом меня не пустят, зверя надо кормить – покупать ему рыбу или отпускать охотиться. Я представила себе, как приезжаю на Витебский вокзал, выхожу из вагона, а вслед за мной навстречу родителям выползает дракон...
– Что же нам делать? – спросила я дракона, обнимая его голову обеими руками и прижимая к себе. – Машка за тобой тут, конечно, присмотрит, но ты ведь хочешь со мной поехать?
Дракон неожиданно мягко освободился из моих рук и засунул морду в валявшийся на полу рюкзак.
– Ты чего? – удивилась я.
От следующего движения змея рюкзак перевернулся, и из него вывалилось все содержимое. Я рассмеялась;
– Хулиганишь? Эй, не трогай... А, вот ты зачем туда полез!
Я подняла с пола хохландовский подарок.
– Вот, видишь – шар. А я про него и забыла. Это мой талисман. На самом деле это просто массажный шар, но у меня с детства дурацкая привычка – объявить какой-нибудь необычный предмет талисманом и таскать его с собой, пока не надоест. Тяжеленький вообще-то талисманчик. Смотри – на нем твой портрет...
Дракон глядел на шар, как будто понимал мои слова. А я замолчала, внезапно удивившись совпадению – ведь шар действительно обвивал белый змеевидный дракон. Это явно неспроста...
– Ну прямо пророчество. – задумчиво сказала я дракону. – Может, это твой талисман? Дракон смотрел на шар.
– Ну хочешь, подарю его тебе? Снаружи, прямо под дверью, раздался торжествующий бабкин голос;
– Ах, вот она где сидит! Ангелина, ты что там притаилась?
– Я сейчас. – крикнула я. – Уже слезаю.
К моему ужасу, снаружи заскрипели ступеньки.
– Прячься! – шепотом приказала я дракону и ринулась навстречу бабке. Та одолела уже половину лестницы.
– Что ты там делаешь? – с подозрением спросила бабка. – Не одна, что ли? Хахаля привела?
– Какой еще хахаль?! – Я перегородила вход, мысленно проклиная бабку за догадливость.
– Нет уж, я проверю... – Несмотря на мое сопротивление, бабка влезла и обшарила весь чердак, но никого не нашла.
– Слазь и иди собираться. – сердито приказала она,спускаясь с чердака.
– Через полминуты. – пообещала я. А захлопнув за ней дверь, обернулась и прошептала: – Вылезай!
И дракон вылез. Вернее, возник – на том месте, где лежал шар.
– Ты был в шаре? – еще не веря, спросила я. – А как ты это делаешь?
Дракон молча посмотрел на меня. Будь он человеком, я могла бы поклясться, что он улыбается. Тоже мне, приколист нашелся.
Да как бы он это ни делал, подумала я, чувствуя, как с плеч валится тяжкий груз нерешенной проблемы. Все-таки не случайно мне в свое время приглянулся этот шар. Похоже, вопрос транспортировки дракона решился. Я взглядом простилась с чердаком, велела дракону отправляться в шар, кинула шар в рюкзак и полезла вниз.
* * *
В избе все было перевернуто вверх дном особым, предотъездным, манером. Вековой сундук был распахнут. Из него, как всходящая опара, вываливалась фамильная перина. Стол и лавки уставлены банками с вареньями и соленьями и завалены связками сушеной рыбы. Бабка обстоятельно, с размахом, собирала гостинцы для моих родителей. Сегодня вечером приедет Машкин дядя на своем легендарном, поцарапанном медведями «Запорожце» и отвезет меня со всеми сумками, вьюками и чемоданами в Краснозаводское, где посадит на поезд до Питера.
В большом полиэтиленовом пакете, перевязанном крест-накрест бечевкой, лежала Мишкина шинель. Шинель была мне подарена еще утром.
– Все равно я никогда в жизни ее больше не надену. – сказал Мишка. – А тебе пригодится – пальто себе сошьешь" в стиле «милитари». Если мать вдруг хватится, скажу – моль съела...
– Значит так. – непримиримым тоном начала бабка. – Я отправляю твоей матери вот этот капот, и ты его без разговоров отвезешь...
– Гелька! – донесся с улицы Машкин крик. Я воспользовалась поводом и быстро сказав:
«Меня зовут», улизнула от бабки во двор.
Машка с сияющим видом стояла перед крыльцом. Половину ее лица закрывали темные очки.
– Ты чего такая радостная? – спросила я. – От того, что я уезжаю?