– У тебя совесть есть или нет? Ни о ком не думает, кроме себя! Ничего не сказав, не предупредив, уезжает к подруге, как будто так и надо. Ей наплевать, что мать испсиховалась, разыскивала ее по всем знакомым...
– Мам, но Эзергиль же позвонила...
– Какая еще Эзергиль?! Не знаю никакой Эзергили и знать не хочу! И никто ее не знает! А подружка твоя Марина сказала, что эта Эзергиль в мае бросила училище и из дома сбежала. Гелечка, ну как так можно?! Уехала неизвестно куда, неизвестно к кому, родителям не позвонила! Ты же нас в гроб загонишь! Папа вчера рвался заявление в милицию подавать...
– Ну мам, прости...
– Слышать ничего не желаю! Где ты сейчас?
– У Хольгеров.
– Быстро езжай домой! Я пока позвоню отцу, порадую его, что ты нашлась. Ох, еще неизвестно, что он тебе скажет, когда с работы придет...
Зазвучали короткие гудки – мама в сердцах бросила трубку, чего никогда себе не позволяла.
Я, вся красная, вернулась в комнату. Эзергиль подняла голову над шитьем и вопросительно на на меня взглянула.
– Что, получила выволочку? – весело спросил Саша, появляясь в дверях.
– Все, ребята, я еду домой. Папа будет делать из меня шашлык.
Эзергиль взглянула на меня и скривила губы;
– Домой? Ты что, серьезно?
– В каком смысле?
– Думаешь, Джеф тебе это так оставит? Ты ведь его надула с доисторическим морем – раз, развалила крепость – два, унизила его – три. И если мне не изменяет память, он собирался извлечь из тебя какой-то эликсир.
– Мне же помогли. – пробормотала я. – Тот бедуин...
– Насколько я поняла, больше он тебе помогать не будет. – возразила Эзергиль. – Помнишь, он сказал: не надейтесь, что все закончилось, – худшее впереди...
– Он все время всякие гадости говорит...
– Нет, я согласен с Эзергилью. Нельзя все так бросить и разойтись. Нам было сказано: ищите «крышу». – заявил Саша. – Кого-нибудь покруче Джефа. Есть у тебя такие на примете?
– Хорошая идея. – поддержала его Эзергиль. – Но тут важно не ошибиться.
– Есть-то есть. – проворчала я. – Но я не уверена, что стоит к нему обращаться за помощью.
– Ты о ком?
– Есть в академии такой профессор Хохланд, занимается историей алхимии...
– Я о нем слышал. – прервал меня Саша. – Крутой чел. Большая академическая шишка.
– Антонина направила меня к нему на лето заниматься.
– Неплохо. – одобрила Эзергиль. – Антонине можно доверять, и ее рекомендациям тоже. Пойди к этому Хохланду и все расскажи. Он плохого не посоветует и тебя защитит.
– Я так и хотела. – сказала я. – Но, понимаете, позавчера я приехала в Старую Деревню, глянуть на липовые развалины, и как вы думаете, кого я там встретила?
И я рассказала о том, как Хохланд вышел из библиотеки весь в оранжевом порошке, и о чем он разговаривал со своим коллегой.
Несколько минут мы все думали.
– Ну и что? – сказала наконец Эзергиль. – То, что Хохланд оказался в твоей библиотеке, ни о чем не говорит. Там небось толклась вся академия. Ты что, такой повод! Горящая библиотека перестала гореть! А Хохланд, как ты говорила, специалист по древним книгам.
– Но эти разговоры! Того, кто оживил море. – в подвалы, без суда и следствия...
– Дались тебе эти подвалы. – поморщилась Эзергиль. – Какая ты все-таки наивная, Гелька. Это же мастера реальности. У них свои законы и свои интересы. Естественно, они хотят найти мастера, который не входит в их систему, но может творить такие вещи, которые им не под силу. Они хотят устранить возможную опасность со стороны Джефа, поскольку он уже доказал им, что он человек опасный и непредсказуемый. Но ты-то не Джеф! Ты не выступаешь против Хохланда – ты его собственная ученица!
– Это все очень логично. – согласилась я. – |Но вдруг ты не права? Знаешь, мы как саперы – ошибиться можно только один раз, потому что второго уже не будет.
– Я знаю, что нам делать. – заявил вдруг Сана. – Как подстраховаться. Надо узнать всю правду про Хохланда.
* * *
– …Есть один человек. Его зовут Андрей Михайлович Савицкий. Когда меня определили на курс иллюзионистов, он несколько раз приходил к нам на занятия. Просто сидел и смотрел. Потом пригласил нескольких ребят, в том числе и меня, походить к нему на спецкурс. Очень прикольный курс, кстати, что-то о том, как вычленять из внешнего облика человека типичные черты и менять внешность минимальными средствами, убирая эти черты или заменяя на чужие. У меня это получалось неплохо. Когда спецкурс закончился, Савицкий вернулся обратно в академию, но мы с ним продолжали общаться – он мне иногда звонил, приглашал на интересные семинары, задания подкидывал. Потом случилась эта штука с кассетой. С тех пор мы с ним не встречались.
Так я все это к чему рассказываю? Дело в том, что Савицкий ужасно не любит твоего учителя. От него-то я и услышал о Хохланде – что, мол, большего подлеца свет не видывал. Я так понимаю, что у них внутри академии какое-то соперничество. Вот я и предлагаю: поедем к Савицкому и спросим, что плохого он знает о Хохланде. Так и узнаем, стоит ли ему доверять.
С полминуты мы молчали, обдумывая вариант.
– А если этот Савицкий не захочет нам ничего рассказывать? – спросила я. – Он нас не знает... Подумает, что это провокация.
– Есть два выхода. – заговорила Эзергиль. – Первый – Саша спросит как будто от себя, ничего не говоря о нас. Второй – мы приходим к нему вместе и рассказываем всю правду.
– Что-то мне не нравится второй вариант. – нахмурилась я.
– Хорошо, рассказываем правду, но не всю. Если этот Савицкий – сильный мастер иллюзий, то обмануть его будет нелегко по определению...
– А я все же попытаюсь. – сказал Саша и пошел в прихожую звонить.
– Про нас ни слова! – крикнула я ему в спину. – И про дракона, и про Джефа не говори...
Эзергиль с сомнением покачала головой. Из прихожей вскоре донесся бодрый Сашин голос.
– Ты никогда не думала о том, чтобы сменить училище? – спросила вдруг Эзергиль.
– Нет... – в недоумении ответила я. – А что?
– Возможно, придется.
– Не поняла...
Но никаких объяснений я не дождалась. Голос в прихожей затих, я услышала стук повешенной трубки и тяжкий вздох. Потом в комнату вернулся Саша.
– Ну вот что, девчата. – сказал он, пряча глаза. – первый вариант не прокатил. Доедаем, заканчиваем сохнуть и едем к Савицкому знакомиться.
Еще издалека было видно, что училище на проспекте Авиаконструкторов ждут большие перемены. Безобразная бетонная коробка была почти полностью спрятана в лесах, и бригада рабочих сколачивала со стен остатки мозаики с солнцем, морем и корабликом. Мы, невольно пригибаясь, прошли под лесами внутрь. В гардеробе тоже шел ремонт – красили стены в песочный цвет. Саша уверенно пошел на второй этаж в сторону учительской.