– А теперь, если никто из присутствующих не возражает, я бы предпочел убраться из этой квартиры, пока тут ничего не рухнуло и не взорвалось. – сказал Джеф и поглядел на меня весьма настороженно.
– Лично я не возражаю. Уходи, куда хочешь. – позволила я. – Эй, тетрадку забыл!
– Да забери ее себе. Дарю на память. Мне она теперь не пригодится. И тебе не пригодится, если честно. Слушай. – обернулся он уже в дверях. – если не секрет, как именно ты грохнула старикана?
– Там были руны. – Вдаваться в объяснения мне было лень. – Эзергиль мне их прочитала, а Хохланд упал с тропинки и превратился в дракона.
– Прочитала руны, а он и превратился. – ядовито усмехнулся Джеф. – Так я и знал. Все сходится.
– Ты можешь насмехаться, но я думаю, что ему так лучше.
– Конечно, истинный целитель. Ну все, счастливо оставаться.
– Погоди, один вопрос. Что ты там болтал про волшебные цветы? Нарочно, чтобы меня у Хохланда выкрасть, да?
– Нет. У меня и в самом деле есть волшебные цветы. Целый домен этих цветов, просто девать их, проклятых, некуда. У меня уже сенная лихорадка началась. – В подтверждение своих слов Джеф чихнул.
– А, так это те самые...
– Которые навыращивал тот выродок с посохом. Еще вопросы будут?
– Ладно уж, иди, пока я добрая. – помахала я рукой на прощанье.
Джеф ушел. Я взяла со стола тетрадку, полистала – да, это была та же самая, из Хоразона. Ничего не пойму – если он раздобыл волшебные цветы, тогда почему отдал мне Книгу и ушел? И что он там болтал насчет целителя?
Наверху раздались скрип и треск, и пол вздрогнул, как будто дом собирался развалиться ка части. Из шкафа вырвалось облако дыма. Я поспешно убрала тетрадку в рюкзак до более удобных времен и направилась к двери вслед за Джефом. На мгновение я задержалась у роскошного хохландовского книжного шкафа. Зрелище было дивное – за стеклом сами по себе горели старинные книги. Они загорались одна за другой, дрожа и шевеля страницами, из-под переплетов вылетали искры, а за плотно закрытыми дверцами гулял дым, не находя себе выхода. Наверно, так это и выглядело, когда начинался пожар в библиотеке Академии художеств. Только книг там было в тысячу раз больше. Неужели Хохланду было их не жалко? А потом я вспомнила о трактате Рипли, оригинал которого Джеф прятал в Хоразоне. Что, если эти книги сгорят здесь, но останутся где-нибудь в другом месте? Что, если сама эта квартира – домен Хохланда, и сейчас происходит его самоуничтожение? Судя по тому, что творилось в кабинете, так оно и было. Значит, мне надо немедленно отсюда убраться. Так я и поступила.
На улице меня ждал сюрприз. На другой стороне Среднего, в небольшой толпе галдящих зевак, смотрящих куда-то вверх, стояли Саша Хольгер и Катька Погодина. Саша, как и все прочие, с озабоченным видом таращился на крышу хохландовского дома. Катька держала его под руку и тяжелым взглядом мела по сторонам, явно ожидая моего появления. Я ее не разочаровала.
– Привет. – издалека поздоровалась я с обоими, переходя Средний. – На что это вы уставились?
– Геля! – обрадовался Саша. – С тобой все в порядке?
– Ага. Спасибо за беспокойство. – весело сказала я, глядя, как на лице Погодиной появляется выражение мрачной решимости.
– Тут только что пробежал этот парень, Джеф, и я подумал... – сбивчиво начал Саша.
– Да все нормально. Что вы здесь делаете? – Саша указал наверх. Я подняла взгляд как раз вовремя – на моих глазах декоративная башенка лаборатории Хохланда задрожала, накренилась и с грохотом провалилась куда-то внутрь дома, подняв тучу строительной пыли. Толпящиеся хором ахнули.
– Я же должен был проследить, чтобы тебя там не грохнули. – сказал он. – А Катя просто со мной, за компанию.
– Давайте отойдем отсюда. – предложила я, поскольку народ все прибывал и прибывал.
– Чего там случилось-то? – спросил Саша.
– Хохланд вместе со своей лабораторией... э-э-э... слился с абсолютом.
– Слился... с чем?
– Это ты устроила? – спросила догадливая Погодина. – Вечно, где ты, там все горит и рушится.
– А это случайно не твой папаша настучал Хохланду насчет дракона?
– А что, он неправду сказал? Разве ты не нарушила главное правило Чистого Творчества?
– Хохланд сам преступник... был, А я ничего не нарушала. – хладнокровно сказала я. – Эти правила вообще ко мне не относятся.
– Да неужели?
– Ну девчонки, ну что вы опять за старое? – с тоской простонал Саша. – Хватит уже!
– Пусть она отдаст твою фотку. – сказала Катька. – И исчезнет.
– Фотку? – Я покопалась в рюкзаке и извлекла на свет Сашину фотографию. – На, забирай. Она все равно не пригодилась.
Саша хмыкнул и убрал фотку в карман.
– Что-нибудь еще? – рассеянно спросила я. Все мысли крутились вокруг Книги Корина. Что там такое вычитал Джеф, что до него никто не видел?
– И навсегда исчезнуть. – вкрадчиво напомнила Погодина.
– Ну, Катюш, уймись ты наконец...
– Нет, Саша, погоди! – Я внезапно решила сделать Погодиной подарок. – Она думает, что я пытаюсь тебя склеить, и для этого брала фотографию. Ты ей объяснял, что фотка понадобилась для медитации на идеал?
– Чего?! – изумилась Погодина. – Это кто тут идеал?
– Я хотела, глядя на Сашу, постичь природу идеального. – раздельно произнесла я. – Но поскольку он все-таки не идеал – Саш, ты только не обижайся, ты очень близок к нему, то эффекта не было, и я вернула фотку. А насчет «Миража» все было совсем не так, как вы думаете...
– Какого еще миража? – с подозрением спросила Погодина.
– Клуб такой на Черной речке. – неохотно пояснил Саша. – Геля, давай не будем...
– Я пригласила тебя не потому, что ты мне нравишься – хотя ты мне, конечно, очень симпатичен. – отважно призналась я. – а потому, что хотела проститься с прошлым. Чтобы уходящий период моей жизни, очень важный для меня, потому что благодаря тебе я узнала о таких чувствах и переживаниях, о которых до того и не догадывалась, завершился с блеском... так сказать, в брызгах шампанского... как старый Новый год...
Я остановилась, чувствуя, что несу чушь, и робко покосилась на Сашу – не презирает ли. Но Саша на меня вообще не смотрел. Он испуганно смотрел на Катьку. А Катька на него – как кобра перед броском.
– Вот оно что!.. – прошипела она. – По ночным клубам, значит, ходим. Без меня. Со всякими посторонними девками...
– Ты же слышала – она сама меня пригласила!
– Ага, значит, признаешься?! Урод!
– Я пойду, ладно? – спросила я, бочком удаляясь от этой семейной сцены. Моего ухода даже не заметили.
* * *