Мне было просто необходимо спокойно обмозговать произошедшие в последние дни события, и я не рванулся немедленно во дворец, как, несомненно, поступило бы в случае выигрыша большинство бывших соперников. Расслабленно заложил руки за спину и медленно побрел между клумбами, присматривая местечко поудобнее. Причем «поудобнее», в моем понимании, означало вовсе не мягкое кресло, хотя и от него я не отказался бы. Нога постепенно начинала напоминать о себе ноющей болью.
Однако в данном вопросе для меня удобство заключалось в несколько иных деталях. Нужно укромное место, где никто не сможет застать меня врасплох, и одновременно такое, чтобы сам я издалека заметил любого, кто решит подобраться поближе, — вот основные из них.
Беседка, стоявшая на перекрестке двух дорожек, обсаженных начинающим зеленеть коротко подстриженным кустарником, показалась самым подходящим местом, и я уверенно свернул туда.
Пара широких ступеней, шесть резных деревянных колонн, изящные перила и легкая крыша с ажурными наличниками вокруг створчатых проемов, просто и удобно. Войдя внутрь, понимаю, что далеко не первый оценил отличное стратегическое расположение этого прелестного строения. На широкой скамье лежит пушистый ковер, явно привезенный из Остана, а несколько небрежно разбросанных по нему вышитых подушечек и забытая ваза со сладостями яснее ясного говорят о том, что это убежище кого-то из женщин, скорее всего одной из гувернанток. Насколько я помню из торопливых пояснений Дуна, их у принцесс всего двое. На вопрос, куда делись остальные, капитан ответил нечто уклончивое, и я не стал настаивать, помня о том, что одна из оставшихся — его жена Кардилия.
— Девочки зовут ее тетушка Дили, — слегка смущенно признался Дун, и я не стал в тот момент ломать себе голову над простым вопросом, отсеялись ее коллеги после выяснения отношений между собой или чем-то не устроили герцога.
Решил, что все пойму сам, когда познакомлюсь со здешними обитателями поближе. Тогда, издалека, это знакомство казалось мне довольно простым и легким делом, и торжественная встреча нового учителя была в нем первым этапом.
И вот сейчас, рассматривая зеленоватый мрамор колонн и портиков, просвечивающий сквозь более темную на его фоне зелень распускающихся листьев, начал понимать: ничего простого тут меня не ждет. Да и вообще никого они не ждут, и не интересен им ни я, ни мои дротики. И хорошо еще, если ни одна из них не догадывается, что моя главная цель вовсе не работа учителем, а освобождение соотечественников.
А вот про это я даже думать не могу без отчаяния. Потому что абсолютно не представляю, что может сделать в том подвале еще один доброволец, если за долгие годы их перебывало великое множество.
Расстроенно выдохнув, я сунул в рот леденец и яростно размолол его зубами.
— Вкусно?
От неожиданности я едва не поперхнулся, и лишь тренированная выдержка не позволила выхватить дротик и бросить за спину, туда, откуда раздался вопрос.
Проследив взглядом за четкой тенью, упавшей на пол беседки, я неспешно повернулся к гостье здоровой половиной лица. Не стоит отвечать ее же методами и сразу пугать незнакомого человека.
— Не очень, — со вздохом сообщил я ей и бросил в рот еще конфетку.
— А раз не очень, зачем ешь?! — Несмотря на насмешливые интонации, голос у нее приятный, мягкий, без тени дешевого кокетства.
— Помогает думать, — признался я, точно зная: сейчас мне ни в коем случае нельзя соврать или перейти на официальный тон, восстанавливать утерянную в первом разговоре непринужденность придется по крохам.
— О чем? — Сквозь прежнюю насмешку прозвучала живая заинтересованность, и это замечательно.
Глядишь, и получится выудить у этой гувернантки сведения о характере ее подопечных.
— О принцессах, — пожав плечами, дал понять, что нахожу ее вопрос, по меньшей мере, странным.
А сам тем временем попытался исподтишка рассмотреть собеседницу. Серый кашемировый плащ с отброшенным назад капюшоном, отделанным пушистым мехом, не дает возможности оценить фигуру, но зато оставляет на виду очень миловидное личико. Если судить по лицу, ей около тридцати лет, но вполне может быть и на пять больше или меньше. Светлые волосы с серебристым отливом собраны в простой узел, в глазах застыла застарелая тоска. Ну все понятно, скоро ее безбедной жизни во дворце придет конец, и придется искать новую работу.
— Между прочим, это мое место. — Ее голос мгновенно стал сухим и официальным, и я огорченно вздохнул.
Разговор не удался. Зато стало предельно ясно: у этой дамы про принцесс ничего узнать не получится. По крайней мере, в ближайшее время. Видимо, она предана им по-настоящему, и я не могу не уважать такое чувство. Ну что ж, осталась ведь еще одна гувернантка, тетушка Дили. Может, она окажется посговорчивее.
— Садись, я подвинусь, — пробурчал расстроенно, — места тут хватит.
С этими словами я поднялся и, припадая на больную ногу, шагнул в сторону.
— Что у тебя с ногой? — Властная требовательность, зазвучавшая в ее голосе, разбудила во мне вредность.
Больше всего я не выношу, когда женщины с первых минут знакомства пытаются мной командовать.
— С ногой? Ничего особенного. — Беспечно махнув рукой, обернулся к собеседнице лицом, и сердце на краткий миг замерло от потрясения.
Ну вот с чего мне пригрезилось, что она гувернантка? Не иначе как сказались усталость и недосып последних дней. Да еще ввел в заблуждение мех широкого воротника, складки которого я принял за откинутый капюшон.
— Прошу извинить меня, ваше высочество, но я не ожидал… — Все последующие слова замерли на губах при виде пораженно расширенных глаз, уставившихся на мою искалеченную щеку.
Вот змейство, все ж таки мне удалось ее перепугать.
— Я пойду… с вашего разрешения, — неловко выбрался я из беседки и захромал в сторону дворца.
Можно не сомневаться, одного врага я уже успел нажить. Да что же за невезение такое! Всего за несколько дней я стал калекой, потерял кучу друзей и обрел не меньшее число врагов. И ни на шаг не продвинулся в своем деле.
Да еще и эту горбунью прозевал, как зеленый новичок. Я даже зубами скрипнул от огорчения, припомнив ее неожиданное появление, и только тут заметил спешащую мне навстречу женскую фигуру.
Среднего роста, довольно плотненькая, в темном чепце, положенном замужним дамам по местным обычаям, она не могла быть никем, кроме тетушки Дили, но я уже настолько не доверял к этому моменту собственному чутью, что предпочел подождать, пока она представится сама.
— Ох, Тай, прости меня, что не встретила, сам знаешь, завтра праздник, вот и закрутилась, платья, список блюд… а ты чего это так хромаешь? Мне сказали, уже поджило… — затараторила она, еще не дойдя до меня с десяток шагов.
— Какой праздник? — еще недоумевал я, а неожиданные подозрения уже прожигали в мозгу раскаленные дырочки.