— Уф, еле отделались, иди.
— А не вернутся проверить? — просто чтоб поддержать разговор, спросил я, ныряя в чуланчик и хватая с полки лампу.
— Вернутся — скажем, уже ушел. Проверить-то не получится, не зря у нас все вокруг кустами засажено, пусть думают, что знаешь зеленый путь.
В лампе вспыхнул веселый язычок, и дверца немедленно захлопнулась, оставив меня наедине с потайным ходом и новой загадкой. Что он имел в виду, говоря про знание зеленого пути?
Я проскочил потайной ход едва ли не вдвое быстрей, чем пару часов назад, и крутнул заветный подсвечник, надеясь, что в предпраздничной суматохе никто не вспомнил обо мне за это время. Однако, выскочив в грот, в который раз убедился, как легко иногда разбиваются человеческие надежды.
— Ну и куда же ты ходил? — с недобрым спокойствием поинтересовался такой знакомый голос, а светло-зеленые глаза впились в мое лицо колючими льдинками, ища на нем проявления смятения или испуга.
А вот это он зря. Не чувствую я себя настолько виновным, чтобы начинать оправдываться, как нашкодивший мальчишка. Тем более и к нему самому поднакопил немалую кучку претензий и вопросов.
— Очень рад вас видеть, ваша светлость, — вежливо кивнул я, рассмотрев его парадный зеленый балахон, богато вышитый переплетающимся растительным орнаментом, — у меня тоже появилось к вам несколько очень важных вопросов по существу нашего соглашения. Надеюсь, тут нас никто не подслушает?
— Не подслушает, — мрачнея, буркнул герцог, — но уходить без спроса ты все же не имел права.
— Я предупредил одного из охранников, не может быть, чтоб они не донесли.
— Каких охранников?
— Элитных. Тех, что играют роли лекарей и гувернанток. — Непонятно, зачем уж теперь-то делать удивленное лицо, ведь зайцу ясно, что они согласовывают с ним каждый шаг.
— Предупредить и спросить — это разные… впрочем, ты прав, так что ты хотел узнать?
— Что такое зеленый путь? — Сам не знаю, почему это так заинтересовало меня, но все остальное я худо-бедно еще мог себе объяснить, а вот на этот вопрос не находил сколько-нибудь внятного ответа.
— Скоро же ты докопался до главной тайны моего монастыря, — слегка ошарашенно протянул герцог, — но это далеко не короткий рассказ. Давай отложим на вечер. А сейчас я хотел бы тебя предупредить… на празднике будет много различных… гостей, и необходимо…
— Не нужно, — перебил я его, не желая выслушивать излишние указания. — Я и сам намеревался проследить, чтоб никто не причинил принцессам никакого вреда. Не забывайте, они теперь мои ученицы, а защищать своего ученика священный долг учителя.
— Спасибо, — коротко кивнул герцог-консорт, внимательно вглядевшись в мое лицо, — позже я постараюсь выбрать момент, и мы поговорим обо всех интересующих тебя вещах. А сейчас нужно идти, торжественный выход на лестницу через полчаса.
Ловко выкрутился, хмыкнул я вслед стремительно удаляющемуся монаху, явно не хочет, чтобы я что-то сообразил раньше времени. Вот только не догадывается, что источников информации у меня прибавилось, а уходить от ответа — значит заинтриговать еще более.
Мне даже не пришлось особо торопиться, чтобы к назначенному для выхода часу успеть спокойно умыться и переодеться. Тот дешевый невзрачный костюм, в котором я гулял по городу, несомненно, сошел бы и для учителя обороны, но надеяться на небрежность видевших меня шпионов не стоит. Я лично знаком с сыскарем, опознавшим беглого преступника по сапогам.
Консорт, стоящий в окружении стайки оживленно поблескивающих глазами дочерей, с видимым равнодушием кивнул головой на мое вежливое приветствие, зато принцессы искренне обрадовались, как неизбалованные дети новой игрушке. И первой, проявившей радушие, к моему удивлению, оказалась Элессит.
И это было большой удачей, я очень боялся, что ко мне сразу кинется порывистая Леса. Вселить в сердце герцога подозрение мне пока очень бы не хотелось.
— Тай, наконец-то ты нашелся, Дили говорила, что тебя нет в своей комнате, а мы хотели узнать, когда следующая тренировка. — Элессит сегодня была просто необыкновенно хорошенькой, а ее прическа и воротник продуманы настолько талантливо, что горб совершенно не заметен.
— К сожалению, ваше высочество, сегодня не я назначаю время тренировки, — приветливо улыбаюсь я горбунье и нечаянно краем глаза замечаю боль и растерянность, мелькнувшую в глазах консорта, следящего за нашим разговором.
Да он что, с ума, что ли, сошел? — почти сразу догадался я о причине такого странного поведения, мне-то казалось, отец должен радоваться, видя, как светло улыбается обычно хмурая принцесса.
— Я сама спрошу у папы…
Договорить принцессе не дал герцог, совершивший почти танцевальный разворот, чтобы очутиться у нее за спиной.
— О чем ты хотела спросить, милая? Надеюсь, не о занятиях с новым учителем? Очень сожалею, но сегодня и так слишком насыщенный день, а вашему учителю доктор Макквин велел некоторое время не перенапрягать ногу. А освободить его от праздничной церемонии нельзя, я очень рассчитываю на Зетая как на дополнительного охранника. Разреши предложить тебе руку, пора идти.
— Ну раз, кроме него, у нас больше нет охранников, — кротко опустив ресницы, согласилась Элессит и изящно опустила затянутую в кружевную перчатку ручку на руку отца.
Мелькнувшие в глазах младших принцесс лукавые смешинки, мгновенно притушенные послушно опущенными ресницами, донесли мне вернее проверенного сыскаря, что между сестрами нет даже малейших тайн. И что основная профессия их гувернанток теперь известна не только Лесе. Вот еще понять бы с такой же достоверностью, зачем понадобилось консорту доносить это знание до своих дочерей таким изощренным способом.
Несколько шагов вниз по широким мраморным ступеням, крутой поворот, и мы вышли на просторную площадку, с которой вела вниз, к террасе, огороженная чугунными перилами лестница.
Феерический, неохватный с первого взгляда, вид на бухту, городские набережные и дикие скалы противоположного берега распахивается с этой площадки, и я на некоторое время завороженно замер, не в силах оторвать взгляда от величественного зрелища. А придя в себя через несколько секунд, с огорчением осознал, что красотами набегающих на берег студеных изумрудных волн и суровых скал любовался я один. Все остальные в это время были заняты разглядыванием толпящихся на нижней террасе гостей, терпеливо ожидающих выхода принцесс.
Некоторое время стоящие внизу почтительно кланялись, махая парадными шляпами со всевозможными ювелирными украшениями — от цепей и брошей до подаренных возлюбленными браслетов и подвесок. Кроме колец, которыми были густо унизаны пальцы всех милордов и их родственников. Робкий солнечный луч, на миг пробившийся сквозь густые облака, сверкнул в этом почти южном многоцветий камней и, словно испугавшись, погас. Между гостями началось какое-то шевеление, кто-то протискивался вперед, другие отступали к трем рядам кресел, расставленных, как в театре, ярусами.