Ильмо задами подобрался к отцовской избе, проскользнул в приоткрытые ворота, откинул закрывающую вход лосиную шкуру и сунул голову в душную темноту сеней.
— Эй, дядюшка! — позвал он шепотом, чтобы не разбудить детей.
— Медведь тебе дядюшка, — глухо послышалось изнутри. — Сейчас как огрею по спине оглоблей, чтобы не орал над ухом ни свет ни заря…
— Братец пришел! — раздался сонный голосок одной из маленьких сестер Ильмо.
— Ш-ш-ш! Нет там никого! Братец ваш в Тапиоле! Детские голоса умолкли. Вскоре в сенях показался Куйво. Приземистый, бородатый, как словен, он был похож на племянника только темной рыжиной волос. Внимательно оглядев Ильмо, он кивнул, но хмурое выражение с лица не убрал.
— Вот принесла нелегкая… — Куйво подошел к бочке с водой и плеснул себе в лицо. — Ты чего явился, бродяга? Чего тебе в лесу не сидится?
— Руку обжег, — ответил Ильмо, удивленный нелюбезным приемом. — Встретил хийси, вот и пришлось их…
— Стало быть, будешь на моей шее сидеть, пока не заживет?
— Еще чего, — обиделся Ильмо. — Я к Вяйно пойду. Где он сейчас? На своей горе?
— Куда ж ему деться? Сходи к нему, сходи. Да прямо сейчас и отправляйся. Э нет, в избу не ходи! Подожди-ка…
Умывшись, Куйво зашел в избу и сразу вернулся обратно с пирогом в руках.
— Возьми — и ступай отсюда, пока народ глаза не продрал. Да не улицей, а тишком, огородами. А вечером, после заката, так уж и быть, приходи ужинать — только чтобы никто не заметил.
— Дядя, — не выдержал Ильмо, — да что у вас здесь творится? Кого ни встречу, все меня гонят прочь из деревни!
— Всё от проклятой ворожбы, все беды от нее! — назидательно сказал Куйво. — Ходил бы на рыбный промысел, как все добрые люди, или землю пахал, так нет же, потянуло бродягу в Тапиолу, к нечисти поближе! И чем все кончится? Хорошо, если просто отметелят и выгонят взашей за околицу! А если, как старики советуют: вбить рябиновый гвоздь в макушку, обмотать соломой и сжечь?
— Меня?!
— А то кого же? Слушай, Ильмо, что люди говорят. Три дня назад многомудрой Локке явился наш пращур Калева в лягушачьем облике и предрек…
Ильмо расхохотался.
— Ах, Локка — вот оно что! Нашли кого слушать! Локка — завистливая, вредная старуха, от нее одно беспокойство. В следующий раз, когда явится со своими пророчествами, скажи ей: великий райден Ильмаринен благодарит за «добрые слова» и просит передать вот это, — Ильмо сложил из пальцев некую устрашающую загогулину. — А на другой день здоровьем ее поинтересуйся.
Куйво ухмыльнулся, но снова помрачнел.
— Тебе, бездельнику, все бы хиханьки да хаханьки. Появлялся бы в родных местах почаще, так узнал — у нас уж месяц как никто в лес не выходит, разве что вдоль опушки и солнечным днем. А ночью за околицу никого и дубьем не выгонишь. Черепа-то видел?
— Конечно!
— Знаешь, почему их там повесили? Чтобы тот, кто приходит из Тапиолы… — Куйво глянул племяннику через плечо и умолк.
— Сейчас тебе получше моего все расскажут, — сдавленным голосом сказал он, сгибаясь в поклоне.
В ворота входили двое. Крепкая жилистая старуха, одетая пестро и богато: у висков серебряные лягушачьи лапки, кожаные кенги расшиты цветным бисером.
От нее веяло терпкими сушеными травами и можжевеловым дымом. Разряжена как на свадьбу, лицо суровое, брови насуплены. В полушаге позади, поддерживая важную старуху под локоток, шел немолодой мужчина. Рядом с сухопарой бабкой он казался огромным, медлительным и неловким. Увидев Ильмо, глянул на него тяжелым взглядом из-под нависших век.
— Не обманули рыбаки. Явился-таки!
— Я знала, что он придет, — торжествующе заявила старуха. — Предка не обманешь!
— Батюшка наш Антеро! — засуетился Куйво. — Матушка Локка! Окажите милость дому, проходите в избу!
— Нет, в эту избу мы не пойдем, — со значением ответила Локка, мостясь на высоком крыльце. Антеро и Куйво подхватили ее под руки, помогая устроиться поудобнее.
— Ох, спина так и ноет — видно, к дождю! — сообщила знахарка, устроившись на крыльце так, чтобы прочие стояли перед ней как на судилище у словенского князя.
«Врешь ты все, старая лягва, — подумал Ильмо. — Да на тебе пахать можно. Ты тут всех нас переживешь!»
Ильмо и Локка не переносили друг друга уже много лет — с тех пор как Вяйно взялся учить мальчишку колдовству. Хоть он это занятие и забросил, но вражда осталась. Локка не уставала повторять, что охотник, полжизни проводящий в Тапиоле, рано или поздно накличет беду на род, а Ильмо ее высмеивал и в глаза, и за глаза. Родовичи смеялись, но с оглядкой. Все они, кроме Ильмо, боялись знахарки.
— Садись, матушка, — подольщался к гостье Куйво. — Пива просяного не желаете? Пирогов? Правда, вчерашние, черствые…
Локка как будто ждала этих слов.
— Не время рассиживать за пирогами, — зловеще произнесла она, — когда беда стоит на пороге!
Куйво испуганно моргнул.
— Я слышал, с тобой говорил сам предок Калева? — спросил Ильмо, откусывая от пирога, — тот оказался с томленым луком и белыми грибами. — И что он сказал?
Локка на него и не взглянула.
— Три дня назад я услышала голоса пращуров, — заговорила она, глядя перед собой неподвижным щучьим взглядом. — То деды наши веселились под землей, в черной Манале! Поспешила я на берег, к священному холму, принесла жертвы и развела костер, и с дымом мой дух отправился за Черную реку, в страну мертвых. Там, в земле предков, я встретила отца нашего Калева. Сидит он, и слезы из-под личины текут по бороде. А вокруг него умершие родичи хороводы водят, веселятся: «Скоро к нам детки наши прибудут! Все до единого!»
— Это как же… до единого? — пролепетал Куйво.
— А отец Калева мне и говорит: «Близится гибель рода! Беда идет неминучая, с севера, с юга и от родного очага! Ведет беду молодой воин, на челе у него кровь, в одной руке меч, в другой пастуший рог, а за ним — неисчислимое войско хийси и темные крылья Похъёлы!»
Локка умолкла. Куйво в ужасе ухватил себя за бороду. Антеро не отрывал от Ильмо мрачного взгляда.
— Это, стало быть, на меня предки указали? — нахально спросил Ильмо. — Прилечу, значит, с войсками на крыльях Похъёлы и родной очаг порушу?
— Молчи, охальник! — простонал Куйво, махнул рукой и отвернулся.
— Матушка Локка, ты, чай, не мухоморами объелась? — вежливо продолжал Ильмо. — Какая Похъёла? Я давеча убил двух хийси, едва жизни не лишился, а ты говоришь — войско! И кто тут воин? Я и меча-то в руках сроду не держал! Ищи воинов в южных землях, у варгов!
— Сказано: «от родного очага», — повторил Антеро. — Спорить тут не о чем — и так все ясно. Пошли с нами, Ильмаринен.