Много лет назад она высадилась на этот берег, граничащий с Каэрлеоном… Какой же молодой она тогда была и какой невинной! Рядом с ней тогда находился Ланселет, но судьба отдала ее Артуру – видит Бог, она старалась быть ему хорошей женой, хоть Господь и не дал ей детей. Потом взгляд королевы упал на ожидающие лодки, и ее снова захлестнуло отчаянье. Она вполне могла подарить своему мужу троих, пятерых, семерых сыновей – а потом случилась бы чума, или оспа, или лихорадка, и все они умерли бы; такое тоже случалось. Ее мать тоже родила четырех сыновей, и ни один из них не прожил и пяти лет, а сын Альенор умер вместе с ней. Моргейна… Моргейна родила сына от своих нечестивых обрядов, и насколько было известно Гвенвифар, как раз ее-то сын был жив и здоров, – в то время как она, благочестивая христианка и верная жена, не смогла выносить ни одного ребенка. А ведь скоро она станет слишком старой, чтобы рожать детей…
На берегу их встретил сам Мелеагрант; он поклонился Гвенвифар, назвал ее уважаемой сестрой и пригласил в меньшую лодку, на которой плыл сам. Впоследствии Гвенвифар не могла понять, как же так вышло, что она оказалась отделена от всей своей свиты, за исключением мальчика-пажа.
– Слуги моей госпожи могут садиться в другую лодку. Я сам буду ее сопровождать, – заявил Мелеагрант и взял королеву под руку с чрезмерной фамильярностью, которой Гвенвифар терпеть не могла. Но она решила, что следует вести себя дипломатично и не сердить Мелеагранта. Лишь в последний момент, под воздействием внезапной вспышки паники, Гвенвифар подозвала сэра Эктория.
– Я хочу, чтобы мой дворецкий тоже поехал со мной, – заявила она, и Мелеагрант улыбнулся. Его широкое грубое лицо покраснело.
– Как будет угодно моей сестре и королеве, – сказал он и отступил, пропуская Эктория и Лукиана на меньшую лодку. Он чрезмерно заботливо расстелил ковер, готовя место для королевы, а гребцы тем временем направили лодку прочь от берега. Мелкое озеро поросло тростником; иногда эта его часть даже пересыхала. Внезапно, когда Мелеагрант уселся рядом с ней, Гвенвифар ощутила приступ давнего ужаса; желудок ее скрутило узлом, и на мгновение королеве показалось, что ее сейчас стошнит. Она вцепилась в сиденье. Мелеагрант находился слишком близко; Гвенвифар постаралась отодвинуться поближе, насколько это позволяла длина лавки. Она предпочла бы, чтобы рядом с ней сидел Экторий; его отеческое присутствие действовало на королеву успокаивающе. Гвенвифар заметила за поясом у Мелеагранта большой топор – в точности похожий на тот, который он оставил у подножия трона Артура и которым Балин убил Вивиану…
– Тебе дурно, сестра? – спросил Мелеагрант, придвинувшись так близко, что королеву замутило от его тяжелого дыхания. – Тебя ведь не могло укачать – погода сегодня хорошая…
Гвенвифар осторожно отодвинулась, с трудом сохраняя самообладание. Она была одна, если не считать двух стариков, и находилась посреди озера, а вокруг не было ничего, кроме воды и тростника. Зачем она сюда приехала? Почему она не осталась в Камелоте, у себя в саду, обнесенном надежной стеной? Здесь, под бескрайним небом, Гвенвифар чувствовала себя подавленной, нагой и беззащитной…
– Мы скоро пристанем к берегу, – сказал Мелеагрант. – Если хочешь, сестра, ты сможешь отдохнуть, прежде чем мы обсудим наши дела. Я приказал приготовить для тебя покои королевы…
Днище лодки проехалось по грунту. Гвенвифар увидела старую тропу, сохранившуюся с прежних времен, что вела, извиваясь, к замку, и старую стену, на которой она сидела в тот вечер, глядя, как Ланселет ловит коня в табуне. Королеву охватило смятение; ей почудилось, что все это было лишь вчера, и что сама она – все та же застенчивая юная девушка. Она незаметно коснулась стены, ощутив под пальцами ее твердую поверхность, и с облегчением вошла в ворота.
Старый зал показался ей маленьким; за время жизни в Каэрлеоне и Камелоте Гвенвифар успела привыкнуть к большим чертогам. Старый отцовский трон был застелен шкурами наподобие тех, что носил Мелеагрант, а у его подножия лежала огромная шкура черного медведя. Все вокруг казалось запущенным: шкуры были потрепанными и засаленными, зал давно не мыли, и в воздухе неприятно пахло потом. Гвенвифар сморщилась, но возможность наконец-то оказаться под защитой стен так порадовала ее, что она решила не обращать внимания на беспорядок. Кстати, а где ее свита?
– Не хочешь ли отдохнуть и привести себя в порядок, сестра? Давай я покажу тебе твои покои.
– Я так давно здесь не была, что их уже трудно называть моими, – улыбнувшись, отозвалась Гвенвифар, – но мне и вправду хотелось бы умыться и снять плащ. Не пошлешь ли ты кого-нибудь разыскать мою служанку? Если ты хочешь стать наместником этого края, Мелеагрант, тебе понадобится жена.
– Успеется, – сказал он. – Я все-таки покажу тебе покои, которые приготовил для моей королевы.
Он повел Гвенвифар вверх по старой лестнице. Лестица тоже была запущена и обветшала. Гвенвифар снова задумалась, не сделать ли Мелеагранта наместником, – хотя сейчас эта мысль уже казалась ей менее уместной. Если бы он перебрался в замок, починил его, завел жену и хороших слуг, чтобы содержать замок в порядке, и сильных, хорошо вооруженных воинов, тогда бы ладно – но воины Мелеагранта выглядели еще более мерзко, чем их предводитель, и Гвенвифар до сих пор не видела здесь ни одной женщины. В душу ее закралось беспокойство. Возможно, это и вправду было не слишком разумно с ее стороны – приехать сюда одной, не настаивать, чтобы свита неотлучно сопровождала ее…
Гвенвифар остановилась на лестнице и сказала:
– Если не возражаешь, я хочу, чтобы мой дворецкий сопровождал меня. И я хочу, чтобы ко мне немедленно прислали мою служанку!
– Как будет угодно моей госпоже, – усмехнулся Мелеагрант. Зубы у него были ненормально длинные, желтые и скверные.
«Он похож на дикого зверя…» – подумала королева, и в ужасе прижалась к стене. Но все же у нее еще сохранялись какие-то силы, и Гвенвифар твердо произнесла:
– Пожалуйста, сейчас же позови сэра Эктория, или мне придется вернуться в зал и остаться там, пока не прибудет моя служанка. Не подобает королеве Артура находиться наедине с чужим мужчиной…
– Даже с ее братом? – спросил Мелеагрант, но Гвенвифар, поднырнув под его рукой, увидела входящего в зал Эктора и позвала:
– Приемный отец! Пожалуйста, будь рядом со мной! И вели сэру Лукану разыскать мою служанку!
Старик медленно поднялся по лестнице вслед за ними, и Гвенвифар оперлась на его руку. Мелеагранту это явно не понравилось. Они подошли к покоям, которые некогда занимала Альенор; сама Гвенвифар жила в маленькой комнате, расположенной немного дальше. Мелеагрант открыл дверь. В покоях пахло сыростью и затхлостью, и Гвеьгхвивар заколебалась. Возможно, ей стоит все-таки спуститься обратно в зал и потребовать, чтобы они немедленно перешли к обсуждению дел; вряд ли она сможет привести себя в порядок или отдохнуть в такой грязной, запущенной комнате.
– Нет, старик, тебе не сюда, – внезапно произнес Мелеагрант, развернулся и с силой оттолкнул сэра Эктория. – Моя госпожа больше не нуждается в твоих услугах.