– Страшненькие ребята… – выдохнула Криста, прячась за спину Раковского. – Неуютно рядом с ними, чувствуешь?
Он чувствовал. С некоторых пор Анджей верил в мистику, потусторонние силы и вариации мирового зла. Куб не сдерживал злобную энергию, исходящую от идолов. Можно представить, какие завихрения вьются внутри куба…
Анджей осмотрелся. Пустой зал. Жутковатые экспонаты застыли в ожидании. Ни охраны, ни старушки на стуле. Но сигнализация, безусловно, имелась. Охрана не лезла в глаза, что, в принципе, правильно. Стоит забраться в куб, сбегутся «янычары». Да и сейчас невидимые камеры следят за его испуганными подергиваниями…
– Пошли, – Раковский обнял девушку и развернул в нужном направлении…
Ангерлинк не отзывался. Робот-оператор бесстрастно поведал, что абонент отключил телефон. Какого черта? Для кого он старается?
– Дьявол! – Анджей сплюнул и растер. Криста смотрела на него со страхом.
– Молчит?
– Молчит… Это возмутительно. Мудрое руководство всегда должно быть на страже и оказывать моральную поддержку подчиненным!
Тревога обуяла нешуточная. Они уходили с улицы Аль-Равиль, озираясь, как отпетые уголовники. На хвосте никто не висел – большое утешение.
– Я не понимаю, – бормотала Криста, – как ты повелся на это соблазнительное в кавычках предложение? Собрать шестерых уродцев, напичканных какой-то пси-энергией… Ты точно псих, Раковский! Признайся честно, тебе ни о чем не говорит слово «идиот»?
– Интеллект подвел, – огрызнулся Анджей. – Послушай, давай не будем ссориться. Сама залезла в это дело, так что помалкивай. Могу обрадовать тебя – нам нельзя возвращаться в гостиницу.
– Ах, как я рада, – всплеснула руками Криста.
– В гостинице лишь вещи и твоя бесценная косметика. Документы, деньги, банковские карты у нас с собой. Вещи и косметику купим заново. Фирма платит. Не скрипи зубами. Те, кто сунул нам маяк, потерпели фиаско. Но свое наверстают, не сомневайся – просто перейдут к менее гуманным действиям.
– Но сейчас белый день, в гостинице люди! Если не придем до завтра, администрация отеля заявит в полицию. Полиция, конечно, из кожи не вылезет, но… Пойдем в гостиницу, выпишемся по-человечески, заберем вещи…
– Мы позвоним в гостиницу, – осенило Анджея. – Номер ресепшн имеется в телефоне. Скажем, что вернемся завтра вечером. Раньше 26-го в полицию не сообщат, а 25-го мы уже сядем на борт…
Он не хотел слушать никаких возражений. Не сходя с места, позвонил в «Саргон», представился постояльцем из 28-го номера, поставил в известность, что сегодня господа Раковский и Зиверс уезжают в Хургаду и появятся в Каире, скорее всего, к вечеру следующего дня. Если появятся. Администратору, собственно, было до лампочки.
– О’кей, мистер, – равнодушно отозвались на том конце линии. – Разумеется, мистер, номер останется за вами, мистер. Вы заплатили за него, мистер.
Глаза спутницы потихоньку наполнялись слезами. Музейные впечатления, утренние события, незавидная перспектива…
– Хорошо, – сказала дрогнувшим голосом девушка. – Не буду с тобой спорить.
– Потому что я прав, – ухмыльнулся Анджей.
– Потому что ты дурак набитый! – она взвизгнула и задрожала. – Предлагаешь заняться бродяжничеством? Шататься по Египту, пока кто-нибудь не приберет? Не выйдет, дорогой.
– Разбушевалась ты что-то, – неодобрительно заметил Анджей.
– Надоело, – пробормотала Криста. – Ухожу. Где тут саванна? – внезапно она перестала дрожать и взглянула на него вопросительно. – Подожди, ты сказал администратору, что мы уезжаем в Хургаду?
– Да, я сказал администратору, что мы уезжаем в Хургаду.
– Ладно, – она вытерла слезы и робко улыбнулась. – Прости меня за невменяемость. Пойдем, купим что-нибудь из одежды и косметики. Ты у нас теперь при любой погоде купаешься в деньгах?
– Привык, – улыбнулся Анджей. – Деньги тоже вызывают зависимость. Но я не сказал тебе одну неприятную новость: мы не едем в Хургаду. То, что знает администратор, знают и другие. В Шарм-Эль-Шейх мы тоже не едем. И вообще не покидаем пределы Каира. Пойми, дурочка, – девушка опять задрожала, Раковский взял ее за плечи и притянул к себе, – это не увеселительный вояж. Заберемся в трущобу и переждем до послезавтра. Пусть нас ищут в Хургаде, по всему побережью, пусть обыскивают самолеты до Праги. Успехов им…
Телефон Ангерлинка упорно не желал отвечать. Снова такси, пешие блуждания по нескончаемым арабским кварталам. В какой-то лавочке, торгующей сомнительной свежести одеждой, купили серую юбку, косынку, вместительную сумку, все необходимое для добровольного изгнания. Криста переоблачалась в кустах на задворках гончарной мастерской. Из-за ограды подглядывали чертенята с большими глазами. В результате Криста превратилась в скучную барышню, на которую совсем не хотелось смотреть. Они брели по неприспособленным к проживанию кварталам. Улочки сузились, теперь на них не только не разъехались бы два автомобиля, но и два осла бы не протиснулись. Облупленные стены, бродячие собаки, женщины в закрытых одеждах и с низко опущенными головами, скучающие мужчины, не имеющие вредной привычки работать. Нарваться на неприятность толком не успели.
Продавец в лавчонке, торгующей мучными изделиями, немного изъяснялся по-английски. Когда Анджей с помощью отрывистых слов и жестов объяснил, что требуется жилье на пару дней, продавец возбудился и медоточиво спросил, на какую сумму можно рассчитывать.
– Тридцать фунтов, – развел руками Анджей и на всякий случай добавил: – Больше нет, брат. Мы бедные приезжие. Нас ограбили.
Тридцать фунтов – это пять долларов. Продавец просиял, словно ему сообщили, что скончался дядюшка шейх в Бахрейне. Что-то прокричал. Появилась девочка-подросток, внимательно выслушала, кивнула, смиренно предложила следовать за ней.
– Идите за Ханумой, идите, – махнул рукой лавочник.
Они брели за девчонкой по каким-то неприбранным дворам, мимо ракушечных изгородей, сараев из обожженной глины. Криста плелась в хвосте и стонала, что не затем она тащилась за много тысяч миль, чтобы попасть в Древний Египет (а куда уж древнее?!), что у нее затекли ноги, на зубах скрипит песок, в волосах гнездится пыль и состояние уже инфарктное.
Он мог ей предложить лишь терапевтическую порку. Квартал, куда их привела Ханума, находился в яме. Трехэтажное здание, окруженное пыльными деревьями, нуждалось в немедленном сносе. Единственный подъезд, извилистый коридор с нишами, похожий на катакомбы. Длинный скрипящий подъем. Что-то хихикнуло, юркнуло в темноту под лестницу. Ступенька под ногами вдруг куда-то поплыла! Сердце оборвалось. Схватившись за перила, Анджей перескочил на соседнюю, а за спиной разверзлась пропасть! И снова озорное хихиканье, но уже под ногами. Какой-то хулиган просто сдвинул не прибитую ступеньку. Ну и порядочки.
– Муххабат! – гневно возопила Ханума и разразилась энергичной тирадой. Потом схватила Анджея за руку и сменила тон на заискивающий, залопотала с ускорением, блестя миндалевидными глазками. Раковский ни слова не понял, но, судя по интонации, девушка извинялась.