– И ты выбрала меня?! – Я не поверила своим ушам. – Меня-а?!
– Ну да! Твоя мама рассказала мне, насколько потрепала тебя жизнь – и в прямом и в переносном смысле слова. Что ты больна и нуждаешься в уходе. Что у тебя от перенесенного стресса выпали волосы, ты стала похожа на скелет. Я поклялась себе найти тебя и помочь. А заодно и воспользоваться твоим бедственным положением и приручить тебя, сделать своей подругой. Так случилось, что в моей жизни никогда не было близких подруг. Все, с кем я пыталась дружить, оказывались подлыми врушами, завистницами! Быть может, поэтому я общалась в большинстве с парнями.
– Но почему я?! Неужели в той среде, где ты жила, не было женщины, больше меня достойной жалости?
– Нет. Не знаю. Я не видела. Но ты буквально не выходила у меня из головы. Родители искали тебя, но тщетно. Я была по делам в Москве, заехала к твоей матери, мы долго разговаривали с ней, она снова плакала и сказала мне, что уже отчаялась тебя найти. Отец твой был сдержан в своих чувствах, и, как мне кажется, он глубоко сожалеет о том, что упрекал тебя деньгами. Если бы не это обстоятельство, ты бы давно уже была в Москве.
– Хорошо, пусть так. Но как ты нашла меня?
– Это не я тебя нашла, а профессиональный сыщик. Я заплатила ему, а он тебя разыскал. Оставалось только придумать предлог, чтобы ты приехала ко мне. Согласись, но жить с тобой в Страхилице и доить коз – не самая лучшая перспектива.
– Ну почему же? Зато ты увидела бы меня в естественной среде!
– Я захотела помочь тебе.
– Тогда почему же ты не приехала в Болгарию и не помогла мне разобраться с визой? С документами? Ведь мне пришлось добираться сюда весьма опасным путем.
Это была довольно-таки существенная нестыковка в ее рассказе. И она поняла это и на некоторое время замолчала.
– Но я не могла бы тебе помочь на территории другого государства. Я подумала, что раз уж ты – такая отчаянная и храбрая, то сама найдешь способ, как добраться до меня.
– Ладно, Соня, что сделано, то сделано. Вот я здесь. Что дальше? К чему было пугать меня этими куклами? Да еще и Розу втягивать в это дело? Ты же по-настоящему отравила ее!
Мне вдруг захотелось побыть одной. Все, что я услышала от Сони, попахивало сумасшедшинкой. Она была безумной, эта Соня! Зато теперь я более или менее понимала ход ее мыслей и, главное, причину, по которой она меня сюда пригласила. Значит, чтобы почувствовать себя более благополучной, чем я! Чтобы избавиться от депрессии и страхов. Чтобы не быть одинокой! Чтобы заполучить человека, более несчастного, чем она сама, и привязать его к себе любым путем, даже если для этого потребуется убить человека. Садовника, например.
Правильно говорит Герман – надо бежать отсюда, пока не поздно! А вдруг уже поздно?!
Елена Вьюгина сидела на диване в гостиной своей московской квартиры и вязала свитер.
Пряжа: голубая, мягкая, пушистая; петли: крупные, объемные. Вязание успокаивало ее, даже навевало дрему. В квартире было тепло и тихо, Константин лежал рядом, прикрывшись пледом, и смотрел телевизор. Они вот уже два дня тому назад вернулись из Болгарии.
– Кажется, что и не было никакой Страхилицы, и этих смешных и нежных коз, и симпатяги Тайсона. Что это кто-то другой, а не я доставала яйца из ящиков с соломой в курятнике. – Лена провязала еще несколько петель и повернула голову к мужу. – А ты? Ты-то что молчишь?
– А что я? Крышу я в доме починил, забор подправил, в курятнике переложил черепицу. Но ты права. Что-то в этой последней поездке есть сюрреалистическое, нереальное. Можно даже сказать, что нам все это приснилось. И знаешь, почему?
– Почему?
– Да потому, что слишком сильный получился контраст между нашей московской жизнью и той, «страхилицкой». Вот только Наташу мы так и не разыскали, вернулись без нее. И где ее искать теперь – ума не приложу! Можно было бы подключить милицию, я не знаю, или Интерпол. А вдруг она влипла в какую-нибудь очередную историю, и мы своими поисками ей только навредим? И такое может быть.
– Главное, что, когда она вернется в Страхилицу (а туда она не может не вернуться, потому что у нее там какое-никакое хозяйство, определенные обязательства перед людьми, которые за всем этим присматривают), Нуртен сразу же свяжется с нами. А она – женщина серьезная, на нее можно положиться. Я даже рада тому, что у Наташи такая хорошая знакомая.
Звонок раздался неожиданно, и Елена вздрогнула. Посмотрела на мужа.
– Кто бы это мог быть? Уже поздно. Ты кого-нибудь ждешь, Костя?
– Лена, ну кого я могу ждать?
– Мало ли. Что-то мне не по себе! Не люблю я поздних звонков, визитов…
– Я пойду, посмотрю.
Константин легко, по-мальчишески, поднялся с дивана, поправил рубашку, домашние штаны и пошел в прихожую. Подойдя к двери, заглянул в глазок и увидел незнакомых ему людей. Двое мужчин в темных плащах.
– Кто там?
– Прокуратура. Откройте, пожалуйста.
– Костя, кто там? – Встревоженным голосом крикнула из комнаты Елена.
Он открыл дверь. Подумал, что у работников прокуратуры, должно быть, особенное выражение лиц, и, глядя на этих людей, почему-то хочется спрятаться куда подальше, чтобы только не видеть эту печать разочарования, тоски и безысходности. Уж они-то знают, сколько на свете существует мерзости и безнаказанности!
– Вы – Константин Вьюгин?
– Да, это я. Что случилось?
– Вы позволите пройти? Ваша жена дома?
– Да.
Елена уже стояла в дверях с накинутой поверх халата шалью.
– Кто вы такие и что вам от нас нужно? – спросила она нервным фальцетом.
– Следователь прокуратуры Серов Валентин Петрович, – представился один из «черных плащей».
– Помощник следователя прокуратуры – Минкин Михаил Александрович, – сказал второй.
– Проходите, пожалуйста, – Константину было стыдно за свой страх перед этими людьми. Он почувствовал, что даже колени у него ослабли. Вот так же, подумалось ему, чувствуют себя люди, идущие на казнь. А ведь он даже не знал, что привело прокурорских работников к ним в столь поздний час. Хотя и догадывался – пришли они из-за Наташи…
Серов и Минкин прошли, сели за стол.
– Скажите, где ваша дочь? – спросил Серов.
– Она в отъезде, – поспешила ответить Елена. – Отдыхает в Болгарии…
– В такое время?
– Да. У нее там друзья. Она живет в одной деревне. Мы только что оттуда вернулись.
– И как называется эта деревня?
– Страхилица. Это под Шуменом, в восьмидесяти километрах от Варны.
– Но мы справлялись в российском консульстве в Варне – виза вашей дочери, Натальи Константиновны Вьюгиной, давно уже просрочена, и она не имеет права там находиться. Однако и из страны она тоже как будто не выезжала. И тем не менее она в России… в Москве.