Допив бокал до дна, я швырнула его об пол. Он разлетелся вдребезги. Я засмеялась. И это не был смех, близкий к истерике, смех от безысходности и собственной слабости. Это был сильный, откровенный, веселый и, конечно же, смелый смех. Из зеркала на меня смотрела неприступная, железная леди с душой ребенка, образ которой вызывает у окружающих умиление. Счастье — это жить в гармонии с собой. Не бывает общего счастья, потому что у каждого оно свое. И в том, что Макс навсегда ушел, не нужно искать плохое. В этом нужно искать хорошее. Мне никогда не нравились любовные треугольники, когда об отношениях любовников никто в семье не догадывается. Я не хочу быть третьей лишней, именно лишней. Я хочу быть одной, единственной и неповторимой. Я — это я!
Я собрала осколки и спрятала полупустую бутылку в бар. Неожиданно раздался настойчивый звонок в дверь. Я вздрогнула.
Я совсем не ждала следователя, который навещал свидетелей страшного взрыва, произошедшего совсем недавно в доме крупного бизнесмена Михаила. Обрадовавшись, что я дома, следователь, не снимая ботинок, прошел на кухню и уселся на стул. Он задавал мне вопросы, на которые я тут же находила ответы. Естественно, я говорила о том, что видела. Я умолчала только об одном, что была предупреждена о взрыве заранее человеком, скрывающимся в кустах роз. Следователь смотрел на меня с нескрываемым любопытством. Оно и понятно, не каждый день он допрашивал звезд.
— Вы знаете, кроме этого злосчастного взрыва, пропала жена хозяина дома, Жанна. Вам это известно? — Следователь посмотрел на меня поверх очков и, не спрашивая разрешения, достал пачку сигарет.
Я раздраженно поставила перед ним пепельницу и язвительно заметила:
— Вообще-то в моем доме не курят…
— Извините, но на работе я курю всегда, — нагло ответил он. — Так как насчет Жанны? Вам известно, что она исчезла?
— Да, мне позвонил ее супруг.
— Говорят, вы были подругами?
— Мы — подругами?
— Ну да. Об этом говорят многие. Она представила вас как лучшую подругу. Вы много разговаривали, фотографировались, обменивались любезностями.
Я взяла тайм-аут на несколько секунд и подумала, что не имею морального права открыть истинное положение вещей хотя бы из-за личной просьбы Михаила. Сейчас ему и так несладко и будет намного хуже, если я расскажу, что в его доме покупали друзей. Слух моментально разнесется, и я поставлю человека в неловкое положение. В конце концов, мне заплатили за то, чтобы я скрыла правду, поэтому я просто обязана молчать.
— Мы действительно подруги, только я понятия не имею, где она находится в данный момент.
— Мы не нашли ее труп и не можем утверждать, что она пострадала от взрыва. Она исчезла.
— Вы знаете, вообще-то это ваша работа. Если ее нет среди мертвых, то, значит, она жива.
— Но где она?
— Не имею представления. Быть может, Жанна пострадала и потеряла память. Да всякое может быть.
— Вы знаете, именно это мы и хотели бы узнать. Я надеюсь, что вы нам поможете.
— Я?
— Вы. Расскажите нам о ее друзьях. Возможно, она рассказывала вам о своих тревогах, которые одолевали ее в последнее время… Какие-нибудь звонки…
— Какие звонки?
— Например, с угрозами.
— Я не слышала ничего подобного. Вы подозреваете, что ее похитили? Хотите сказать, что взрыв в доме произошел только для того, чтобы отвлечь внимание окружающих и похитить жену Михаила?
— Это одна из версий. Мы прорабатываем ее тоже. Хотя понимаем, что женщину можно было похитить в магазине, косметическом салоне, фитнесе, на улице. И это было бы сделать намного проще. Скорее всего основная цель взрыва — напугать. Михаил — крупный коммерсант и, по всей вероятности, кому-то перешел дорогу.
— Боюсь, что не смогу вам помочь. У меня своих дел выше крыши.
— Пропала ваша лучшая подруга, а у вас своих дел выше крыши, — злобно упрекнул меня следователь.
Я сморщилась от табачного дыма, который мужчина выпустил прямо мне в лицо, и посмотрела ему в глаза.
— Представьте себе, это так.
— Но вдруг с ней произошло несчастье?
— Очень сожалею, но мне об этом ничего не известно.
Я всем своим видом показывала, что разговор окончен, но следователь на это не реагировал. То ли ему льстило общение со мной, то ли он чувствовал, что я что-то скрываю, но уходить он явно не собирался.
— Простите, у вас заплаканные глаза. Вы переживаете за свою подругу?
— У меня есть о чем переживать, — отрезала я и посмотрела на часы.
— Я смотрю, вы не хотите нам помочь.
— Если у вас есть еще какие-то вопросы, вы можете вызвать меня повесткой. Если со мной не случится ничего экстраординарного, я обязательно приеду. Общение с работниками милиции в домашней обстановке не располагает к разговору, — отчеканила я и демонстративно встала со своего места. — Прошу, я закрою за вами дверь.
— Вы торопитесь?
— Да, у меня очень много дел.
Следователь сложил свои немногочисленные бумаги обратно в папку и нервно застучал ручкой по крышке кухонного стола.
— Ну что ж, если вы хотите общаться у нас, значит, будем общаться у нас. Знаете, наверное, правду пишут, что публичных людей ничего не интересует, кроме их публичности. Пропала ваша лучшая подруга, жена известного бизнесмена, женщина, с которой вас связывают долгие годы общения, а вы… так безразличны к тому, что с ней приключилось несчастье. Вы похожи на куклу Барби.
— На Барби?! — Неплохое сравнение. Барби — любимица миллионов маленьких жителей нашей планеты.
— Лицо Барби неживое, и оно ничего не выражает. Ничего, кроме собственного превосходства. Когда я смотрю на ваше лицо, то мне кажется, что вы ровным счетом ничего не чувствуете. Ни страха, ни угрызения совести по поводу того, что вы категорически отказываетесь помочь следствию, ни раскаяния, ни жалости к пропавшей и уж тем более к ее за несколько часов поседевшему мужу. И вы знаете, это меня пугает. Меня всегда пугала звенящая пустота и совершенно мертвая бесчувственность. Я поражался тому равнодушию, которое появляется в людях в самый решительный и неподходящий момент. Хотя, наверное, в вашем случае все обстоит совсем по-другому. Вы уже привыкли в нем жить. Знаете, я вот внимательно на вас смотрел и пытался понять: что же в вас не так? А теперь понял: у вас скучные глаза.
— Что?
— У вас тусклый, неживой, безразличный взгляд.
— Всего доброго, — отрезала я и, выйдя в коридор, демонстративно открыла дверь. — Всего вам доброго.
— Хорошо. Если вы хотите, чтобы я ушел, то я ухожу. Но знайте, что скоро нам предстоит встретиться вновь, и думаю, что на этот раз вы отнесетесь к нашему разговору более серьезно и с большим пониманием. Значит, вы не знаете, где Жанна?