— Что?
Михаил держал меня на прицеле. Вокруг бедер он обмотал полотенце, а в руке сжимал пистолет. Полумрак сглаживал его черты, но все же я смогла отметить, что вид у него был весьма суровый.
— Я спрашиваю, Анна, что ты делаешь в моем кабинете?
— Здесь была дверь открыта.
— А ты всегда заходишь в чужие кабинеты без спроса?
— Бывает.
— Если у тебя такое бывает, то, значит, ты или профессиональная воровка, или клептоманка.
— Я не воровка. Миш, убери пистолет. Ну что ты за спектакль устроил?
Мой голос дребезжал, как скрипучая дверь, наглядно демонстрируя, что нервы у меня на пределе.
— Я уже давно хотел поговорить с тобой, да все как-то не было удобного случая.
— А сейчас удобный случай?
— Удобный.
— Ты же прекрасно знаешь, что я не воровка… — Я говорила, смотрела в безумные глаза Михаила и чувствовала, как срабатывает инстинкт опасности, который еще никогда меня не подводил. — Я просто случайно сюда заглянула…
— Зачем?
— Сама не знаю.
— Ты не знаешь, зачем зашла в чужой кабинет?
— Не знаю. Миш, убери пистолет. Еще скажи, что ты можешь меня убить…
— Я боюсь, что мне придется это сделать.
— Что?
— Что слышала.
— Не говори чепухи.
Я почувствовала, что уже не могу спокойно стоять, сдавшись на милость Михаила. Если бы он не наставил на меня пистолет, то сейчас я бы металась по комнате, заламывала руки и ругалась на весь белый свет. Но сейчас… Сейчас я понимала, что в моей ситуации самое лучшее — это не делать резких движений, да и вообще никаких движений. Я знала, что нужно только терпение, которым я всегда пользовалась в самых критических моментах своей жизни. Буря самых разнообразных эмоций трансформировалась в идеальную выдержку, и это дало мне возможность создать образ стойкой, смелой женщины.
Я заметила, что Михаил с трудом стоит на ногах.
— Я смотрю, пока ходил в ванную, ты здорово набрался.
— Первое, что я сделал, когда вышел после душа, так это основательно промочил горло. А затем отправился на кухню выпить крепкого кофе. Я не рассчитывал застать тебя здесь.
— Ты всегда ходишь в душ с пистолетом?
— В последнее время он всегда со мной. Находиться в проклятом доме стало слишком опасно. Иногда мне начинает казаться, что дом полон привидений. Странные звуки… Странные события… Слишком много непонятного происходит в последнее время. Поэтому я всегда держу пистолет наготове.
Я взглянула на Михаила и поняла, что передо мною совсем не тот человек, с которым я несколько минут назад исступленно занималась любовью. С ним что-то произошло буквально за те несколько минут, пока мы не видели друг друга.
— Анна, так ты не хочешь мне показать, что ты нашла в моем столе?
— Под дулом пистолета?
— Я же тебе уже сказал, что не уберу оружие.
— Я нашла любопытную фотографию, где изображены ты, твоя жена и лжеследователь Голубев.
Я по-прежнему не вынимала из-за спины руку, в которой держала пистолет, а подняла руку с фотографией и показала ее Михаилу.
— Любопытно, правда? Ты не находишь?
— Не нахожу тут ничего любопытного.
— Кто этот мужчина?
— Это наш семейный адвокат. Только его фамилия не Голубев, а Синицын.
— Ну, это почти одно и то же. Видимо, он очень любит птиц.
— Да, у него есть своя голубятня. Голуби — его страсть. Он может пропадать на голубятне сутками.
— Свою любовь к птицам он выражает в своих фамилиях. Так вот, именно он приходил в мой дом и расспрашивал о твоей жене.
— Этого не может быть.
— Почему не может? Я тебе рассказывала про него, только на фотографии он без очков, а ко мне он приходил в очках.
— Ты уверена, что это он?
— Уверена.
— Это наш семейный адвокат. Очень порядочный, серьезный и кристально честный человек. Он всегда выручал меня в бизнесе и бывало вытаскивал из полного дерьма. Он был моим адвокатом даже в те времена, когда я еще не был женат на Жанне, не был удачливым бизнесменом, а только вставал на этот тернистый и долгий путь. Он был со мной с самого начала, и мы съели с ним не один пуд соли. Я безгранично доверяю Синицыну и знаю, что его совесть чиста. Он терпел мой характер и находил лазейки в сложных делах. Ведь когда-то, еще до женитьбы на Жанне, смысл моей жизни был только в деньгах. И если бы было не так, то я бы сейчас не стал тем, кто я есть. Я делал деньги не ради себя и своих близких, я делал деньги ради денег. Я могу получать удовольствие от дела только в том случае, если оно приносит хорошую прибыль. Я уважал только деньги, я просто бредил деньгами. Люди были для меня ничто. Обыкновенная пыль. Синицын всегда был рядом, несмотря на то что меня в любую минуту могли пристрелить. Я ходил по острию ножа, и знал, что киллер может появиться в любой момент. Ты не понимаешь, как это страшно — жить и ждать смерти… Это кошмар… Но дело того стоит. Ты имеешь реальные деньги, а это значит, имеешь реальную власть над людьми. Я бы уже не смог жить по-другому. Просто не смог бы, и все. Так что этот человек с фотографии прошел со мной через многие испытания и всегда был рядом. Я платил ему хорошие деньги, а за это он служил мне верой и правдой. В жизни есть немного людей, которым доверяешь, а особенно в большом бизнесе. Здесь честных людей нет.
— А где же сейчас тот, кому ты так безгранично доверяешь?
— На Кипре.
— Где?
— На Кипре, что тут непонятного? Он взял у меня месяц отпуска и уехал на Кипр. Если не ошибаюсь, то у него там имеется какая-то недвижимость.
— А почему его не было на торжестве?
— Он улетел за несколько дней до того.
— Очень странно…
— Что тебе кажется странным?
— Такой близкий тебе человек не остался на торжество?
— Тут нет ничего странного. Синицын очень устал. Вероятно, у него были и личные дела. Да и вообще человек просто захотел отдохнуть. А мое торжество… Да кому на хрен нужно было это гребаное торжество, кроме моей жены? Это она закатила эту проклятую вечеринку, организовывать которую у меня не было ни сил, ни желания. Да я, собственно, ничего и не организовывал, а только исполнял кое-какие прихоти и все оплачивал. А Синицын улетел на Кипр со своей молоденькой любовницей.
— Вот как?
— Да. Ты что, не знаешь, что богатые дяди возят отдыхать за границу своих милых сердцу подружек? Любовницы отрабатывают этот отдых в постели.
— Может быть, только меня в жизни никто никуда не возил. Всегда катаюсь одна за свои собственные деньги.