– Он не мог, у него почти не осталось времени, – возразила баба Глаша.
– Или желания. Ты всегда его защищала, что бы там ни говорила. Посмотри хоть сейчас правде в глаза: он подставил эту девочку, обратил в монстра и даже не озаботился ее защитой.
– Он сказал – кровь все помнит.
– Ага, кровь все помнит, вот только отчего-то его матушка оставалась с ним еще целую неделю после своей кончины.
– Хватит! – Арина мотнула головой. – Не нужно больше об этом, – добавила просительно. – Того, что сделано, не вернуть, и… меня никто не заставлял.
– Да, тебя всего лишь поставили в условия, при которых выбор становится единственно возможным, – махнула рукой Лидия Николаевна. – И нас, кстати, тоже.
– Простите…
– Это не твоя вина.
– Слабое утешение.
– Уж какое есть. И в сложившихся обстоятельствах единственное, что ты можешь сделать, – это сидеть тихо и не высовываться. Особенно ночью. Надеюсь, одного раза тебе достаточно, чтобы уяснить, какое страшное это место.
Арина молча кивнула, посмотрела на почти уже затянувшиеся царапины от когтей болотного монстра. Все-таки одна несомненная польза от ведьмаковой крови есть: восстанавливаться ей удается теперь очень быстро, как гребаному мутанту…
Когда Арина решила выйти на прогулку, никто не стал возражать. Наверное, старушки уже поняли тщетность своих попыток ее образумить. Она не могла, просто физически не могла сидеть в четырех стенах, чувствовала себя пойманной в ловушку. Да и снаружи сейчас день, по крайней мере – должен быть. В этом месте время текло по каким-то своим законам, но, когда начнет смеркаться, она успеет вернуться. Блэк трусил рядом, теперь он следовал за ней неотступно, и это вселяло хоть какую-то уверенность.
Болото жило своей собственной, особенной жизнью, и жизнь эта чем-то была похожа на смерть. Своей неподвижностью, нечеткостью контуров, тусклостью красок, пугающей тишиной. Впрочем, нет – не пугающей. Арина то и дело ловила себя на мысли, что не боится. То есть, конечно, боится, но не как нормальный человек – до паники и дрожи в коленках, – а как-то отстраненно, словно смотрит фильм ужасов, а не проживает собственную наполненную ужасами жизнь. Может, виной этому странному равнодушию и в самом деле была черная ведьмакова кровь, изменившая, перелицевавшая саму ее суть. А может, причиной бесстрашия являлся тот факт, что ее самый главный враг мертв и больше никогда не сможет причинить ей вреда. Ведь так, как Арина боялась Серого Волка, она не боялась больше никого, даже пытавшуюся утопить ее болотную тварь.
Нельзя сказать, что по болоту девушка гуляла совершенно бесцельно. Ей хотелось найти источник дыма, то, чего в городе все так боялись. Где-то довольно близко должны таиться очаги дремлющего под землей огня. Дыма без огня не бывает. Зачем ей это было нужно, Арина не знала. Наверное, в этом сером безвременье, чтобы сохранить рассудок, ей требовалась хоть какая-то, пусть даже такая призрачная, цель.
– …Странное место.
Серый Волк сидел на корточках на берегу озерца. Ни на Арину, ни на напрягшегося Блэка он не смотрел – с ленивым интересом всматривался в черную водную гладь. Легок на помине…
Арина тяжело вздохнула, успокаивающе положила ладонь на загривок Блэка.
– Я не вижу своего отражения. – Серый Волк поднял голову, снизу вверх глянул на Арину.
Еще бы ему видеть свое отражение! Он труп. Или нет – не труп, а призрак, пусть даже и выглядящий вполне материально.
– Это какая-то оптическая иллюзия?
– Ты меня спрашиваешь?! – Арина остановилась на безопасном расстоянии. Призрак он там или другая какая сущность, а проверять, на какие выверты он способен, не хочется.
– Больше некого. – Серый Волк пожал плечами, неторопливо встал на ноги. Теперь он смотрел на Арину сверху вниз, и во взгляде его были растерянность пополам с удивлением.
– Откуда мне знать?
Да, откуда ей знать, что происходит! Вот стоит она в самом сердце болота, разговаривает со своим мертвым врагом и не чувствует ничего, кроме раздражения.
– Ну, это ведь ты здесь прячешься, а не я.
– Я не прячусь.
Вообще-то прячется, но уже точно не от него, а от того, другого, повстречавшего ее в овраге.
– А что ты тут делаешь? – Он шагнул вперед.
Арина отступила на шаг, вцепилась в шерсть Блэка.
– Давай по-другому: что здесь делаешь ты? – выпалила в ответ она.
– Я? – Серый Волк, казалось, удивился еще больше. – Я пришел за тобой. По-моему, это очевидно.
Он пришел за ней… Арина раздраженно хмыкнула. Даже после смерти эта сволочь не желала оставить ее в покое.
– Это очень мило. – За каждым его движением она теперь следила настороженно, в любой момент готовая дать Блэку команду «фас!». И пусть Блэк не разорвет эту тварь в клочья, но призрачную шкуру попортит изрядно.
– Здесь опасно. – Каким-то шестым чувством Серый Волк уловил ее настрой, потому что больше не двинулся с места, даже пальцем не шелохнул. – Раньше я думал, что тебе опасно оставаться в городе, но после сегодняшней ночи вижу – тут гораздо опаснее.
Опаснее всего ей было находиться рядом с ним. Живой или мертвый, он по-прежнему был ее заклятым врагом. Он матерый волчище, а она всего лишь детеныш рыси. Что, если силы неравны?
– Кто с тобой был? – Интересно, мертвые могут лгать? Нет, не так: могут ли мертвые лгать ведьме? Ведь технически она уже слегка ведьма. Ее удивительная регенерация – лучшее тому доказательство.
– Знаешь, а я тебя недооценил. – Призрак улыбнулся по-мальчишески беззаботно. – То есть у меня сразу возникли кое-какие сомнения на твой счет, но я и представить не мог, что ты окажешься такой…
– Какой?
– Изобретательной. Раньше от меня еще никто не уходил. И ты бы тоже не ушла…
– Я ушла!
Мало того, она не просто ушла, она отправила его на тот свет. А он даже не понял, не догадался, что с ним произошло.
– Ты ушла лишь потому, что у меня возникли кое-какие дела. – Серый Волк больше не улыбался, он смотрел на Арину в упор, и взгляд его был холоден, как болотная вода. – Можно сказать, это я дал тебе возможность уйти.
– Как благородно! Убийца с принципами. – Она больше не могла молчать. Тонкая броня анестезии дала трещину. – Скажи еще, что ты меня пожалел.
– Пожалел. – Он кивнул. – А сейчас вот думаю: стоило ли?
Серый Волк сжал кулаки, и Блэк угрожающе зарычал, готовый в любой момент ринуться в бой.
– Лучше бы ты, сволочь, пожалел Веру Федоровну! – Арина не хотела кричать, как-то само собой получилось. Наверное, из-за того, что брони не осталось. – Лучше бы ты сдох год назад на пороге ее дома!
Что-то изменилось: и внутри Арины, и в окружающем мире, и в лице призрака. Это было не раскаяние, нет! Это была… растерянность, мучительная попытка осмыслить услышанное.