Наконец Троцкий, решив, что пора начинать, поднял руку, и толпа затихла, приготовившись внимать идейному вдохновителю будущего четвертого Интернационала.
И тот не обманул ожиданий. Минут пять Лев Давыдович, разогревая публику, вдохновенно славил собравшихся на площади "бескомпромиссных борцов". Под конец приветственного спича он, как бы спохватившись, поведал, что счастлив видеть "присоединившегося к нам талантливейшего советского маршала Тухачевского". После чего повернулся лицом к Михаилу Николаевичу и со змеиной улыбкой на лице стал протискиваться к нему вдоль борта грузовика для рукопожатия. Репортеры сделали стойку и приготовились запечатлеть исторический момент. "Ах ты ж гнида", – с веселой злостью подумал Тухачевский. – "Вернее утопить хочешь? Ну, погоди, голуба! Сейчас и я тебя удивлю". Отодвинув в сторону соседа, он сделал шаг навстречу не ожидавшему этого Троцкому и, крепко пожав протянутую руку, заключил того в объятия, дружески похлопывая по спине. Со стороны эта сценка смотрелась ожившей иллюстрацией к притче о блудном сыне. Вдоволь потискав задыхающегося в его объятиях "друга и соратника" и дав собравшимся запечатлеть в памяти, а фотокорреспондентам на пленке, сей момент трогательного единения, Михаил Николаевич отпустил страдальца на волю и, пока тот ошеломленно пятился от него с приклеившейся улыбкой и злыми глазами, резко взял инициативу в свои руки.
– Товарищи! – Громко крикнул Тухачевский, за два месяца, подтянувший испанский язык до уровня, позволяющего ему сносно произносить заранее подготовленные высказывания. – Настает решительный час борьбы с угнетателями и их прихвостнями – фашистами всех мастей! И в этот решительный час мы должны отказаться от мелких разногласий и объединиться! Готовы ли вы единым фронтом выступить против ненавистного врага?
– Да! – Самозабвенно заорали зрители, хорошо разогретые предыдущим оратором. А Тухачевский продолжил, крича изо всех сил, чтобы быть услышанным хотя бы представителями прессы:
– Франкисты говорят "Да здравствует смерть"! Вот что они на самом деле несут на испанскую землю! Смерть и разрушение! Они стремятся уничтожить, разрушить свое Отечество ради идей и убеждений! И мы должны им ответить со всей твердостью, что умрем, но не отдадим Испанию на растерзание этим палачам! Только мы стоим у них на пути! Мы последняя надежда испанского народа! А потому я уверен – "Они не пройдут"! – И, высоко вскинув над головой сжатый кулак и слегка развернув корпус вправо, как бы в сторону инициатора митинга, стал выкрикивать лозунги, мешая испанские и русские слова – El pueblo unido jam?s ser? vencido! Que viva la libre Espa?a! Viva la Uni?n Sovi?tica! Да здравствует товарищ Сталин! Ура!
Закончил он своё выступление, скандируя зажигательную строку из песни Серхио Ортеги. На втором-третьем повторах к нему стали присоединяться отдельные голоса, а через полминуты эти слова подхватила почти вся толпа, и опомнившемуся Троцкому оставалось лишь молча пережидать этот взрыв энтузиазма.
– Ель Пуэбло! Унидо! Хамас сэра венсидо! – неслось над площадью. То тут, то там началась пальба по небесам из пистолетов и винтовок. Над крышами взмыли испуганные птицы. Одновременно с ними музыканты спешно вскочили в свой автомобиль, оставив на тротуаре добрую половину своих инструментов, и легковушка, весело набирая скорость, покатилось по улице в сторону трибуны. Внимательно наблюдавший за ними Тухачевский, почувствовал резкий толчок в предплечье, чуть ближе к локтю словно плеснули кипятком, и, уже опускаясь на пол кузова и пытаясь прикрыть раненую руку от валящихся на него тел, услышал долгожданный стрёкот "чикагской пишущей машинки".
В тот же день в 17 часов 10 минут в кабинет Джона Пирпонта Моргана младшего зашел взволнованный секретарь, держа в руках небольшой листок.
– Сэр, вам срочная телеграмма из Мадрида.
– Что случилось? Франко взял Мадрид?
– Нет, сэр. Сегодня в полдень на площади перед отелем Флорида в Мадриде неизвестные расстреляли трибуну руководителей Народного фронта. Площадь не была перекрыта из-за условий военного времени и обстановки, поэтому на легковой автомобиль, в котором сидело несколько человек, никто не обратил внимание.
– Что с Троцким?
– Убит. Также погибла часть руководителей POUM и анархистов. Много раненых. – Морган внимательно посмотрел на Джимми.
– Кто-нибудь из московской миссии пострадал?
– Ранен Тухачевский.
– Хорошо, Джимми, можешь идти, – Выдавил из себя Морган. Произошедшее для него было шоком. "Новый игрок вышел с размахом, громко заявив о себе", – Подумал наследный владелец гигантской финансовой Империи Морганов. – "Теперь нужно понять, кто он…".
Сделай первый шаг и ты поймешь, что не все так страшно.
Сенека
27 декабря 1936 года. Лондон. Кабинет Энтони Идена, министра иностранных дел Великобритании.
– … таким образом, – докладывал секретарь, – на площади перед отелем "Флорида" Тухачевский смог очень серьезно завести толпу. Что совершенно не характерно для него. Свидетели говорят, что Троцкий был полностью обескуражен, он не ожидал такого поведения.
– Вы уже выяснили, кто организовал покушение?
– Нет, сэр. Наши люди работают, но пока их донесения не вызывают оптимизма.
– Даже так? И что они нашли?
– Работали две группы. Первая устраивала шум и отвлекала внимание толпы. Вторая – пыталась устранить Троцкого и Тухачевского, ведя огонь с балкона из винтовок.
Полноценную баллистическую экспертизу провести не получится, но судя по характеру ранения, Тухачевскому просто повезло. Пуля попала в предплечье поднятой руки, хотя, вероятно, целились в голову. Опрос свидетелей подтвердил это предположение. Все они утверждают, что незадолго до ранения маршал повернулся и чуть сместился в сторону. Конечно, странно, что с такого расстояния промахнулись, но, вероятно, что-то пошло не так, и стрелок заволновался.
– Это интересно, – оживился Иден. – Почему именно их?
– Не известно. Пытаемся выяснить.
– А остальные раненые и погибшие?
– Они случайные жертвы. Первая группа стреляла в сторону трибуны из томми-ганов со ста пятидесяти ярдов, да еще и двигаясь на легковом автомобиле. Рассчитывать на попытку прицельно в кого-то попасть очень сложно. Наши специалисты считают, что они отвлекали внимание охраны.
– Их задержали?
– Нет. Из-за неразберихи и хаоса погоню смогли организовать только через четверть часа. А потому, закономерно, не преуспели – лишь нашли в трех кварталах от площади горящую легковую машину. Те же, кто в ней ехал, по-видимому, скрылись дворами. Но никто ничего подозрительного не видел.
– Троцкий и Тухачевский… – задумчиво произнес Иден. – Какой интересный расклад.
Наши заокеанские друзья зашевелились?