Систему паролей он сломал при вторичной загрузке, грубо прервав работу системы, чтобы вставить в последовательность инициализации собственную программу, написание которой отняло у Извалова не более пяти минут. Справившись с этой задачей, он позволил машине загрузиться вновь, и как следствие – на экране возникла уже позабытая за давностью, морально устаревшая сервисная оболочка «Windows-98», не потребовавшая от Антона никаких полномочий доступа к файлам, как это случилось при первой активации.
Информация на жестком диске ноутбука устарела еще лет десять назад, впрочем, как и сам компьютер. В многочисленных электронных таблицах были размещены данные о неких финансовых потоках, снабженные аннотациями, выполненными с употреблением арабского шрифта.
Антон не стал ломать голову над цифрами, понимая, что они могут заинтересовать скорее историка, чем сотрудников Интерпола или более молодых международных организаций занимающихся борьбой с терроризмом. Хотя, кто знает… – Подумал он, – может быть, эти цифры и записи прольют свет на определенные загадки прошлого, когда Афганистан являлся одной из твердынь террористов…
…Его мысли прервал слабый стон.
Извалов обернулся и увидел, что освобожденный им из клетки человек пришел в себя и теперь лежит, наблюдая за его движениями полным невысказанной муки, водянистым взглядом глубоко запавших глаз. Свет от монитора переносного компьютера падал на исхудавшее лицо несчастного, придавая ему землистый, неживой оттенок, и лишь расширенные зрачки выдавали присутствие мысли, – в их лихорадочном блеске читался немой шок очнувшегося разума, и, словно в подтверждение этого, бескровные, потрескавшиеся губы едва заметно шевельнулись:
– Не… помогай… ему…
Антон с трудом понял смысл произнесенной на английском языке фразы. Истощенный узник говорил так тихо, что его прерывистый шепот больше походил на невнятное бормотание.
– Успокойся. – Ответил Антон, приподнимая голову очнувшегося человека. Смочив его губы горьковатой водой минерального источника, он добавил, мобилизуя свой скудный словарный запас разговорного английского: – Ты должен лежать. Говорить вредно. Мы выберемся отсюда.
– Какой сейчас год?… – Не вняв Извалову, тихо спросил пленник.
– Две тысячи десятый. – Ответил Антон.
– Мой бог… – в сиплом шепоте прозвучало отчаяние. Некоторое время он лежал, неотрывно глядя на Антона, а затем заговорил вновь:
– Я должен сказать тебе… друг… Меня зовут Хью… Хьюго Поланд… я был офицером армии США… – Он бессильно затих, но видимо что-то важное давило на его разум, заставив собрать остатки сил:
– Эта… машина… опасна… Устройство самоликвидации… Я хотел жить… как животное… теперь умираю…
Антон вспомнил про микрочипы. Неужели в руки Алима попала секретная американская разработка?
– Полежи спокойно. – Посоветовал он Поланду. – Я попробую соединиться с друзьями. Не пытайся встать, чтобы ни случилось.
Хьюго болезненно поморщился, прошептав в ответ:
– У меня на это нет сил, друг…
– Мы выберемся отсюда, вот увидишь… – Как мог, ободрил его Извалов.
Может ли нежность и тревога, пройдя тысячи километров в виде эфирных волн, материализоваться в несуществуем пространстве, обретя физическую осязаемость?
Да, если источником являются мыслящие, обладающие эмоциями существа.
Антон и Бет стояли на пологом склоне холма, глядя друг на друга, и почему-то не решались заговорить, лишь их глаза отражали ту гамму невысказанных чувств, что испытывали в данный момент истинные хозяева фантомов.
Первой заговорила Бет:
– Почему ты не предупредил меня, что уезжаешь?
Извалов, который в этот миг находился за тысячи километров от дома в мрачной и холодной пещере, мог видеть лишь ее лицо на крохотном дисплее коммуникатора, – осуществить полноценную связь со своим образом, который генерировали в пространство Полигона компьютеры его домашней сети, он не мог, поэтому живым казался только его голос, что не укрылось от внимания Бет.
– Антон, ты… – она вдруг запнулась на полуслове, – ненастоящий.
– Меня похитили Бет. – Извалов решил говорить кратко, по существу. Их контакт мог оборваться в любую секунду, поэтому он постарался сжато изложить суть произошедших событий.
Она молча выслушала Антона, лишь изменилась в лице, заметно побледнев.
– Это все? – С неожиданной напряженной сухостью в голосе переспросила Бет, когда Извалов закончил излагать ход событий.
– Относительно меня – все. – Ответил Антон, не понимая произошедшей в ней перемены, будто живой человек, чьи эмоции передавал фантомный образ, внезапно превратился в бесчувственный манекен. Разница между той Бет, которую он успел узнать и полюбить, и напряженным сгустком визуального изображения, какое он видел теперь, была столь огромна, что у Антона что-то болезненно оборвалось внутри…
– Бет, в чем дело?… – Невольно вырвалось у него. – Я ведь еще не попросил тебя ни о чем, всего лишь ответил на заданный вопрос.
Она слегка повернула голову, рывком, будто машина, генерирующая ее призрак, в данный момент оказалась перегружена, и ей не хватало процессорной мощности на обработку плавности движений.
– Не мешай. Я сканирую рельеф. Мне нужно запеленговать твой коммуникатор.
Откровенно, Антон ожидал любой реакции на свои слова, но предположить такой ответ он не мог. Она сканировала рельеф? Где в таком случае находилась Бет? В центре управления полетами ВКС России или хлеще того – в аналогичном комплексе НАСА?
На лбу Извалова выступили холодные бисеринки пота. Нет… Возможно, она в самом деле хакер, и сбой происходит от того, что Бет взламывает защиту какого либо из спутников, чтобы отследить сигнал его коммуникатора?
Если верить электронному хронометру, высвечивающему цифры в нижнем углу крохотного экрана, то следующая фраза прозвучала спустя сорок секунд напряженной тишины.
– Есть. Я запеленговала тебя.
– Бет…
– Не перебивай. Теперь мое время ограничено. – Она по-прежнему говорила сухо и сжато. – Отключайся, мне потребуются все ресурсы для детального сканирования местности. Я вызову тебя, Антон.
Ее фантом исчез, растворился в несуществующем воздухе Полигона.
Он еще несколько секунд смотрел на шелковистую траву пологого склона холма, потом вздрогнул, будто очнувшись от наваждения, и дал сигнал отбоя своей домашней сети, одновременно сворачивая панель коммуникатора.
Хьюго по-прежнему лежал с закрытыми глазами, в пещере царил плотный мрак, и лишь дисплей ноутбука освещал небольшое пространство за каменными глыбами.
Кто же ты на самом деле?… – С необъяснимой тоской подумал Антон, глядя в вязку тьму пещеры…
Он был обескуражен кратким разговором с Бет, а ее внезапная деловая решимость подействовала на него странным угнетающим образом, словно сам факт произошедшей с ним беды, заставил ее резко видоизмениться.