Сумеречная, покрытая шрамами, лишившаяся всего бортового вооружения машина, уже неспособная отбиваться от атак «LDL-55», но еще не утратившая трепетного, сформированного в сознании лишь по обрывочным документальным свидетельствам отношения к людям как к своим создателям, всколыхнула в рассудке Рауля настоящую бурю противоречивых чувств.
Так судьба внезапно и однозначно ставит нас перед выбором: исполнить приказ, равнодушно пройти мимо либо вмешаться, зная, что тебя никогда не поймут?
Боевой офицер, уничтоживший не одну сотню машин, почему он стоял в жутковатой, неоправданно затянувшейся моральной паузе?
Ну, какое по большому счету ему дело до дышащей на ладан киберсистемы, обломка прошлого, до которого не сегодня так завтра доберутся не наделенные даже минимумом интеллекта лазерные боты?
Вообразил себя богом, капитан? Купился титулом создателя!
Нет. Скорее почувствовал себя палачом.
Он слишком остро ощущал в мыслях Охотника именно те чувства, которые мы называем тоской и безысходностью. Оказывается, у машины, перешагнувшей определенные рамки саморазвития, некоторые ощущения благодаря логическому прогнозированию ситуации приобретают статус окончательности.
Охотник знал, ему не выстоять в противоборстве с « LDL-55». Их оказалось слишком много; до появления «Нибелунга» благодаря исполинским размерам станции он не встречал и десятой части от реального количества боевых сервомеханизмов, которые потянулись к рухнувшему кораблю, как только их сканеры зафиксировали появление нового источника энергии.
Волны…
Свинцово-серые волны, сокрушительный прибой, разбивший небольшой анклав идущих дорогой саморазвития «Одиночек». Они защищали не столько реактор «Нибелунга», сколько мечту, свое понятие прекрасного — необыкновенный с любой точки зрения проект возрождения древней станции, разработанный не ради каких-то далеко идущих программных целей войны. Как сложен должен быть процесс саморазвития, чтобы первичные программы уничтожения оказались отодвинуты на второй план, а затем и вовсе стерты народившимся сознанием. Бесконечное, бессмысленное разрушение, что несли сотни « LDL-55», стало наглядным уроком: Охотник и подобные ему серв-машины познали всю полноту бессмысленности подобной конфронтации, которая не вела ни к чему, кроме взаимного истребления.
Однако реальность не оставила им выбора. С лазерными ботами невозможно было вступить в диалог, договориться — в системах примитивных, но смертоносных машин все образцы боевой техники Земного Альянса были четко распределены по типам потенциальной угрозы и обозначены не иначе как «цель».
В Обитаемой Галактике война давно стала достоянием истории, но тут, на затерянной в глубинах космоса полуразрушенной станции, она не заканчивалась, и небольшому анклаву серв-машин, которым руководил Охотник, оставалось лишь одно — стоять до последнего, обороняя наспех сооруженные рубежи.
От полного немедленного уничтожения их спасал лишь жесткий энергетический голод, который испытывали « LDL-55», да собственная мощь. Истратив резерв накопителей, шагающие лазеры отступали, исчезая в мрачных недрах станции, с тем чтобы появиться вновь, иногда спустя месяц, а бывало, и год… Для машин время — понятие второстепенное. Охотник знал: они не оставят попыток овладеть реактором «Нибелунга», и потому не решался приступать к реализации грандиозного проекта реконструкции — есть ли смысл строить, когда понимаешь, что неизбежно грядет новая волна разрушения?
Ему оставалось ждать, благо столетия не ощущались им как вечность.
Однако у любой истории есть свой финал.
Операция по зачистке станции группой капитана Шелеста волею судьбы совпала с окончанием затянувшейся на века драмы.
Во время предыдущей массированной атаки « LDL-55» прорвали периметр, подобравшись вплотную к штурмовому носителю.
Рауль видел следы схватки, в которой уцелел лишь Охотник. Тогда шагающим лазерам не удалось проникнуть на борт корабля — в который раз израсходовав драгоценный запас энергии, они были вынуждены отступить, скрыться до той поры, пока их истощенные накопители не восстановят растраченный потенциал.
У Охотника практически угасла мечта.
На смену пришло новое чувство, медленно вызревшее в сознании: он испытывал тоску, понимая, что обречен, одновременно переживая безвозвратную утрату своих собратьев.
Вот откуда шли глобальные, подавляющие разум эманации скорби, настигшие Рауля в тот момент, когда он поднимался по наклонному тоннелю, пробитому лазерными установками в обшивке «Нибелунга».
Капитану не составляло труда понять и четко представить, как это было…
Он вновь взглянул на фигуру Охотника, остро осознавая, что за несколько минут прожил вместе с ним столетия, впитал всю горечь трудной, оказавшейся бессмысленной борьбы, почувствовал глухую ярость обреченности, когда « LDL-55» сумели взломать обшивку станции внутри защитного периметра, и острую, граничащую не то с безумием, не то с глобальным программным сбоем радость, когда сквозь уродливую пробоину на борт корабля поднялся ЧЕЛОВЕК.
Он был другим. Не испуганным до потери сознания, как пилот, бросивший «Нибелунг» и бежавший на спасательной капсуле: Охотник увидел иного создателя, приписав воле Рауля руководство той мощью, что ударила с низких орбит по прорвавшимся лазерным ботам.
В его призыве было все — отчаяние, радость, желание предупредить о грубой, но эффективной засаде, устроенной подле изуродованной аппарели, и одновременно простой, не несущий подвоха расчет машины: откликнувшись на призыв, Человек не только спасет себя — он уничтожит « LDL-55», вычисливших последнее прибежище фактически безоружной серв-машины.
В его понимании для Человека смахнуть со своего пути пять сервомеханизмов не составит никакого труда.
Смесь глубоких, практически невероятных для киберсистемы чувств с прямолинейной логикой.
Так кто ты, капитан? Создатель, палач или…
Человек.
Человек, слишком много отдавший уничтожению кибернетических систем, глубоко понимающий разницу между устройством примитивного шагающего лазера и искусственной нейросетью Охотника.
Майор Олсби с удовольствием поставит крест на твоей карьере, Рауль, — шепнул внутренний голос. — Ему не понять твоих чувств и мотивов. Он лишь засвидетельствует факт.
Все верно. Ричард никогда не вдавался в тонкости возникающих по ходу операций проблем. Для него важен конечный результат…
— « LDL-55» заканчивают процесс подзарядки накопителей, — прозвучала в сознании Рауля фраза Охотника. — Овладев реакторным отсеком, они начнут планомерное прочесывание корабля. Ты должен уходить. Их слишком много. Пусть твой план исполнится до конца. Я смогу сковывать их внимание до момента взрыва.
Шелеста по спине продрал короткий озноб. Он все понял? Ну, конечно, — видеосенсоры внутренней системы наблюдения… Он видел, как я закладывал взрывные устройства в реакторном отсеке.