— Осталось три… Скажите, профессор, кроме кибрайкеров, кто-то еще применяет дополнительные импланты?
Лукас пожал плечами.
— Я слышал, что там же, на Окраине, существует категория людей, которые называют себя мнемониками. На мой взгляд, они, по сути, те же кибрайкеры, отличие заключено лишь в субъективном восприятии жизненных целей и соответственном приложении своих способностей — мнемоники не взламывают компьютерные сети, их специально готовят для защиты информационных потоков от стороннего вторжения. Но вы не подпадаете под данную категорию по физическому признаку.
— Какому?
— Вы мужчина. А все мнемоники, как правило, — женщины. Здесь эксплуатируются психологические черты женского характера — они более склонны к защите, нежели к разрушению…
— Опасное заблуждение, док…
— Что? — не понял Лукас.
— Извините. Это вырвалось само собой. Я не знаю. — Рауль продолжал хмуриться, пытаясь понять, что за ассоциации пробудились в глубинах его рассудка во время рассуждений профессора. Словно чья-то неуловимая тень промелькнула и исчезла, оставив после себя острое, граничащее с тоской чувство. — Пожалуй, я пойду оденусь, — не желая развивать дальше затронутую тему, произнес Рауль.
Лукас лишь рассеянно кивнул в ответ; во время их короткой беседы он несколько раз поглядывал на монитор переносного компьютера, куда выводились данные очередного эксперимента, вынужденно деля внимание между вопросами Шелеста и ходом исследования.
— Я освобожусь приблизительно через час. Шелест уже не слышал адресованной ему фразы профессора. Он поднимался по лестнице на второй этаж.
«Нет, я не был ни кибрайкером, ни мнемоником, — подумал Рауль, входя в комнату. — Видимо, существует еще и третья категория людей, которым необходимы дополнительные кибернетические модули. Причем их имплантация проходит на законных основаниях, иначе меня задержали бы еще в космическом порту, сразу по прилету на Дион».
Размышляя таким образом, он вошел в комнату, где очнулся после операции по извлечению пули.
Нужно действовать. Следует вернуться к месту схватки и внимательно осмотреть отсек древнего корабля. — Он надел бронежилет, который своей пластичностью напоминал вторую кожу, и только после этого вскрыл герметичную упаковку с комплектом одежды.
Очевидно, стандартный набор был приобретен Лукасом для собственных нужд, в частности для светских выходов.
Рубашка темно-синего цвета пришлась Раулю как раз впору, а вот строгий деловой костюм показался неудобным и неуместным.
Он подошел к зеркалу, чтобы взглянуть на себя, и неожиданно вспомнил про татуировку.
Обнажив плечо, Шелест посмотрел на стилизованное изображение эреснийского скарма, и вдруг…
Как будто в его рассудке рухнула плотина, сдерживавшая до определенной поры напор воспоминаний.
Татуировка являлась эмблемой спецподразделения по борьбе с кибернетическими механизмами.
Рауль медленно сел на кровать, обхватив руками голову.
Он вспомнил. Вспомнил все до мелочей.
Неодолимая горечь наполняла его мысли.
Как же я мог так ошибиться? Неужели нет на свете любви, а помыслами людей движет лишь ненависть?..
Дион. Гостиничный комплекс «Олимп». Трое суток назад
Рауль не рассчитывал, что сможет легко отыскать Дашу.
По прибытии на Дион у него имелась только одна зацепка — некий Рилл Стаферс, совладелец гостиничного комплекса «Олимп».
Шелест готовил себя к трудным, планомерным поискам, поэтому в первый же вечер он отправился ужинать в ресторан, расположенный на территории «Олимпа», надеясь осмотреться и, если повезет, собрать информацию об интересующей его личности.
На поверку все оказалось совершенно не так, как представлял себе Рауль.
…Несмотря на поздний час, зал ресторана был полупустым. Тихо играла музыка, немногочисленные посетители словно растворялись в интимном сумраке, обилие декоративных растений мешало взгляду контролировать все пространство, и Шелест решил зайти в бар, откуда был виден вход в заведение.
Сегодня он не планировал предпринимать никаких активных действий, хотел лишь присмотреться к обстановке, но, проходя мимо одного из столиков, отгороженного живой стеной экзотических растений, он внезапно ощутил резкий, пристальный и неприязненный взгляд.
Не оборачиваясь, он прошел мимо, на несколько мгновений активировав импланты.
За столиком сидели четверо.
Сам Рилл Стаферс, образ которого содержали воспоминания Даши, двое незнакомых Раулю парней крепкого телосложения и… она.
Дальнейшие события развивались стремительно и непредсказуемо.
Рилл кивнул в сторону Шелеста, и двое его подручных туг же встали, направляясь вслед за ним ко входу в бар.
Рауль не выключил имплантов, он сразу же понял, что его не только знают в лицо, но и ждут.
В эти мгновения в его сознании происходили неприятные перемены, там искажался бережно хранимый образ…
— Ну-ка, постой, — раздался сзади откровенно угрожающий голос.
— В чем дело? — Шелест обернулся, теперь уже готовый к любым неожиданностям, но, как оказалось, он предусмотрел далеко не все…
— Поговорить надо. Выйдем?
— Говорить мне с вами не о чем, — отрезал Шелест. Если они нападут на него, то пусть это произойдет тут, на глазах немногочисленных свидетелей.
В следующий миг Рауль ощутил волну горечи и страха, которая вдруг резко трансформировалась в нечто иное:
Я же предупреждала тебя, что второго раза не будет.
Жестокий мнемонический удар обрушился на его рассудок, в голове Шелеста вспыхнула нестерпимая боль, обстановка ресторана поплыла перед глазами, теряя резкость очертаний.
Перед ее стремительной мнемонической атакой не мог устоять ни один блок.
Как быстро и глупо все закончилось, — успел подумать Рауль, прежде чем его сознание взорвалось мириадами ослепительных брызг…
Голоса.
Они звучали совсем близко, отчетливо.
— Молодец, девочка. Я рад, что не ошибся в тебе. — Эти слова принадлежали Стаферсу. — Отвезите его подальше от города, — теперь он, по-видимому, обращался к своим подручным. — А тебе, милая, придется прокатиться с ребятами. Я хочу, чтобы ты пристрелила его лично. Ну? Что ты молчишь?
Вместо ответа он услышал мягкое шуршание вечернего платья.
Его подхватили под руки и поволокли к выходу из ресторана.
Особняк профессора Лукаса
Рауль едва ли помнил, как спустился вниз.
Ему было невыносимо оставаться наедине с собой, с очнувшейся памятью, которая теперь четко прорисовывала черты лица стрелявшей в него женщины.