— Даже ему не говорить? — переспросил я, пораженный этой фразой больше, чем всем остальным.
Лицо папы стало жестким.
— Макс, я очень прошу тебя уважать мои правила. Ты понял, что я имею в виду? Я должен, то есть мне нужно сконцентрироваться на расшифровке. Поэтому держитесь подальше от трейлера. И вообще, держитесь подальше от всего этого. Вам двоим совсем ни к чему заходить сюда снова. Если вам что-нибудь понадобится, например поговорить со мной, то позовите. Я понятно говорю?
Мы оба кивнули.
— Прекрасно. Я очень рад, что мы поняли друг друга.
На пороге он развернулся и бросился обратно в трейлер.
— Мне нужно идти, — сказал Хасс и ушел как раз тогда, когда я хотел хоть с кем-нибудь обсудить все произошедшее.
Стало темно. Я слонялся взад-вперед по лагерю. Я специально бродил около трейлера. Папа все еще что-то делал внутри. Там горел свет от генератора, и я видел его силуэт, склоненный над столом. Несколько раз он выпрямлялся и, кажется, поглядывал в сторону входа в трейлер, как будто он боялся, что кто-нибудь снова вторгнется на его территорию. Его тень, качающаяся вниз и вверх, выглядела зловещей.
Что он там делал? Теперь, когда шкуры соединились вместе. Думаю, этому должно было быть какое-то научное объяснение, которое он пытался найти. Секреты? Он обычно никогда ничего не говорил о секретах. Как раз наоборот. Он всегда хотел всем рассказать о своих открытиях и продемонстрировать находки. И что бы это ни было, от этого он выглядел просто больным. Это было жутко. Я даже сомневался, хочу ли я в действительности знать, с чем все это связано. А вдруг это окажется настолько ужасным, что перепутает меня до смерти?
Я повернулся и стал смотреть в пустыню. Там тоже виднелись темные тени: бродячие собаки шастали по камням. Становилось холоднее, как это всегда бывает в пустыне даже после жаркого дня. Иногда по утрам в питьевой воде даже был лед, но в тот момент я думал совсем не об этом. Я думал о том, что случилось в папином трейлере, и все больше этому поражался…
Позже, как раз перед отплытием на остров Кранту, Хассан сказал мне, что папа совершил кругосветное путешествие, скупая разные вещи, сделанные из звериных шкур: древний барабан индейцев пауни в Америке, тибетский флаг, который предположительно принадлежал самому далай-ламе, гобелен, украшавший калмыцкую юрту, пуштунскую накидку, зулусский щит и еще какие-то вещи. Хасс сказал, что это как-то связано со свитками, но я даже предположить не могу как.
Я проснулся посреди ночи весь в поту.
Меня тошнило, поэтому я выбрался из палатки, и меня вырвало прямо на землю. После того как я поднялся, стало лучше. Но у меня по-прежнему был жар, я чувствовал это. Все плыло перед глазами. Мир вокруг выглядел каким-то нереальным.
Над деревьями висела огромная оранжевая луна.
В загоне для животных возились цыплята. Я слышал сопение коз. Из тропического леса доносилось фырканье диких свиней. У нас были проблемы из-за того, что свиньи повадились воровать корм у коз. Они крутились у края лагеря всю ночь напролет. Рамбута охотился на них днем. Позавчера отец застрелил одну свинью из ружья, и у нас на столе была свинина, хотя ел ее только я.
— Что-то я неважно себя чувствую, — сказал я сам себе. — Какая-то дурнота…
Я взял большой фонарь и пошел к бочкам с водой, чтобы напиться.
Все остальные спали. Думаю, даже папа спал. Он же должен хоть иногда спать, верно?
Огромное насекомое размером с колибри пролетело прямо возле носа, когда я хлебал из кружки холодную воду. Я инстинктивно присел. У него были длинные болтающиеся лапы, и оно жужжало. Я испугался, что это шершень, но для шершня оно летело слишком медленно.
— Какой-то парк юрского периода, — пробормотал я себе под нос. — Доисторические насекомые вокруг!
Теперь я услышал звук, раздающийся из сарая для вяления рыбы. Какое-то шарканье.
Что-то — я даже полностью не смог понять что — потянуло меня к сараю.
Я слышал, как внутри что-то двигается. Мне и Хассу было запрещено без разрешения входить в сарай.
Послышался другой звук, на этот раз более слабый.
Может быть, они уже поймали носорога? Это была типично отцовская манера — не дать нам, детям, принять участие в таком развлечении.
Я пересек двор, подошел к сараю и открыл двери. Я вошел. Внутри было темно. Я все еще чувствовал головокружение, но в этот момент тошнота отступила. Воздух внутри был ужасным. Запах рыбы так до конца и не выветрился, а теперь к нему еще примешивался запах крупного млекопитающего, запертого в тесном помещении. Вонь экскрементов и застарелого пота.
Меня затошнило, и я сделал шаг назад, налетев на кучу каких-то старых инструментов, которые оставили прежние обитатели острова: тяпки, мотыги, тесла, куски веревок, лопата, грабли. Там еще валялись грязные женские кроссовки без шнурков и небольшая кучка тряпок. Яркие лунные лучи, проникающие сквозь щели в стенах сарая, освещали весь этот хлам.
На крыше было окошко, через которое проникал лунный свет. В глубине сарая виднелся какой-то темный силуэт, хотя света было маловато, чтобы понять, что это за существо. Оно находилось на платформе, частично занавешенной старыми рыболовными сетями. Платформа была обнесена металлическим барьером в виде обруча. Разглядев эту преграду, я заметил, что она соединена проводами с автомобильным аккумулятором, стоящим в углу сарая. Это приспособление напоминало те, которые фермеры используют, чтобы оградить загоны для скота. Возможно, здесь оно служило для того, чтобы непрошеный гость не мог подобраться к животному, находящемуся в сарае. Непрошеный гость вроде меня?
Я поднял большой фонарь, который держал в руке, и включил его.
Я не могу точно сказать, что произошло потом. Яркий луч света вырвал из темноты два огромных глаза. Свет моего фонарика отразился от них так ярко, будто я посветил фонариком в зеркало. Меня ослепило, и я вконец растерялся. Почти в ту же секунду я услышал шум, который издало существо за оградой: нечто вроде тревожного рева, что мог бы испустить перепуганный слон. Я выключил фонарь, решив, что животное испугалось света. В темноте послышалось какое-то топанье, а потом сильный треск. В следующую секунду я увидел, что лунный свет пробился через огромную дыру с рваными краями, образовавшуюся в задней стене сарая. Кто-то, на кого я посветил фонарем, проломил непрочную стенку и убежал в тропический лес, начинавшийся сразу за сараем. Все произошло слишком быстро, чтобы в этом разобраться.
Я был охвачен жутким ужасом и страхом.
Папа меня прибьет.
Внезапно я опять почувствовал приступ тошноты, выбежал из сарая, нетвердой походкой доковылял до тропического леса, где меня снова сильно вырвало на папоротники. Меня выворачивало наизнанку несколько минут, и тут вдруг появился папа.