— Не хочу я никуда идти, — возразила лисица. — Останусь там, где родилась. Может, кому-то скучно в нашем лесу, а мне здесь нравится. Красоты и здесь хватает.
— Ясно, — не стал спорить Гар. — Знаешь, я слыхал, вы, лисы, можете кричать по-всякому. Овцой блеять или вороной каркать. Правда это?
— Да, — подтвердила О-ха. — Мы умеем подражать голосам других зверей.
— Ну, покажи-ка. Крикни птицей.
О-ха решила не ломаться и несколько раз чирикнула.
— Ха. Ей-ей, похоже на пичугу. А теперь овцой.
О-ха жалобно заблеяла, точно ягненок, зовущий мать.
— Ха, здорово. Ей-ей, вы, лисы, и правда мастера.
— Un lag u, — раздался недовольный голос из соседней спальни.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила О-ха.
— Да так, ерунда. Просит потише. У нас не любят, когда шумят. Ничего, поболтаем тихонько. Громко нельзя. Не бойся, все нормально. Поговорим еще. Я кой-чего узнаю о лисах. А ты о барсуках. Слышишь, а ты как думаешь, отчего людя невзлюбили вас, лис? Оттого, что бегаете быстро?
— Думаю, то есть так мне говорили родители, когда я была еще лисенком, люди возненавидели нас, потому что мы частенько крадем у них цыплят.
— Вот так. Съедаете цыплят раньше, чем людя сами сожрут. Ясно, каждому охота съесть цыпленка. Так вот почему людя ненавидят лис.
Насчет того, что каждому охота съесть цыпленка, О-ха была вполне согласна со старым барсуком. Она знала также — вражда между людьми и лисами возникла много веков назад и не прекратится до скончания мира.
— А все же, — продолжал Гар, — не все людя ненавидят лис. Не все, нет. Знавал я одного лиса, он жил с людьми. Долго жил. И они его не убили. Только те людя, что на лошадях, людя с ружьями, — не любят лис.
— А других мне что-то не встречалось, — мрачно заметила лисица.
— Нет, в мире полно всяких разных людей. И вообще всяких разностей. Отправляйся в путь — увидишь сама.
— Не хочу я никуда идти, — отрезала О-ха.
— Eall ic waes mid sorgum godrefed, — произнес барсук, цитируя какую-то барсучью пословицу на своем родном языке, непонятном для лисицы. — Грустно, грустно. — Он вздохнул. — Ну, мне пора. Славно поболтали. В другой раз поболтаем еще.
Лисица ничего не видела в темноте, но слышала, как он поднялся и, тихонько пофыркивая, направился по коридору к собственной спальне.
Потом она уснула, и снились ей люди — существа, которые внушают лисам ужас, уступающий по силе лишь Неизбывному Страху. Неизбывный Страх — это грозный призрак, у которого тысяча имен и обличий, и ни одно из них невозможно запомнить. Белая Голова с безжалостными челюстями и остекленевшими глазами, не знающими сна. Неизбывный Страх скрывается там, куда не проникает ни рассудок, ни самые сокровенные, пророческие сновидения. Даже храбрейший из храбрых не может без содрогания представить его отвратительные черты. Много веков назад, в самом начале мира, Неизбывный Страх проник в глубины сознания, чтобы остаться там навсегда. Порой он предстает на земле во всем своем ужасающем обличье, а потом вновь надолго исчезает, к великому облегчению всего лисьего племени.
Как ни странно, когда О-ха вновь случайно столкнулась с Гаром, он был так же неприветлив и немногословен, как и при самой первой их встрече. Словно не было между ними долгой дружеской беседы. Лисица догадалась: разговорчивость накатывает на старого барсука лишь под настроение и это настроение посещает его крайне редко.
Однажды вечером, выйдя на охоту, О-ха заметила в саду поблизости от человеческого жилья старый заброшенный сарай. Она обошла вокруг ветхого строения, выискивая, нет ли где следов или других знаков недавнего пребывания людей, и не обнаружила ничего, что могло бы ее насторожить. Внутри сарая хранились металлические инструменты, покрытые ржавчиной и опутанные кружевами паутины. Сквозь щелястый, прогнивший пол пробивалась трава. Стекла в маленьком оконце давно были выбиты, и весь сарай угрожал рухнуть. В одном из уголков примостилось гнездо черных дроздов — верный признак того, что люди здесь не появляются.
В последнее время О-ха все чаще мучили опасения. Она полагала, что барсучий городок не лучшее место для ее детенышей, которые скоро должны появиться на свет. Скорее всего барсуки не причинят лисятам никакого вреда, но, когда речь идет о безопасности потомства, лисы удесятеряют свою врожденную осторожность, и О-ха ничуть не отличалась от других матерей. Этот сарай, пожалуй, будет для лисят более надежным пристанищем, решила она. Между домом и сараем пролегал участок шириной примерно в три сотни ярдов, поросший высокой, непримятой травой. Возможно, обитатели дома совсем одряхлели, и сарай им больше не нужен. Есть здесь и еще одно важное преимущество — обшарпанная дверь до сих пор на запоре. Сама О-ха может проникнуть внутрь только сквозь узкое оконце. Собаке вряд ли удастся втиснуться в такое маленькое отверстие, расположенное к тому же высоко над землей. Если кто и потревожит ее здесь, то только белки, птицы и летучие мыши, но все эти твари ей не страшны.
Лисица все больше склонялась к тому, чтобы переселиться в сарай.
Но до поры до времени она продолжала жить в барсучьем городке. Барсуки, сами того не зная, охраняли ее кладовые и тем приносили лисице немалую пользу. Как и все лисы, О-ха была чрезвычайно запаслива, и в спальне, где она хранила припасы на черный день, царил страшнейший беспорядок. Но так как лисица жила обособленно и пользовалась отдельным коридором, у барсуков не было особых причин жаловаться. Правда, О-ха постоянно подновляла свои метки и разбрасывала птичьи перья, остатки овощей и обглоданные кости где придется — не только в спальне, но и в коридоре, и вокруг своего собственного лаза. Она знала, кое-кто из барсуков недовольно косится на это безобразие и ворчит. Много раз лисица обещала себе стать опрятнее, но обещания оставались обещаниями. У нее было множество забот, куда более важных, чем уборка.
День шел за днем, неделя за неделей. Лишь изредка слабый солнечный свет озарял хмурые небеса, серые и тяжелые. Но снегопады прекратились, сменившись проливными дождями, и О-ха стало легче добывать пропитание. Дожди вымывали маленьких зверюшек из нор, и те становились добычей лисицы. К тому же когда на улице льет как из ведра, люди предпочитают оставаться в домах — в такую погоду им не до охоты на лис, да и влажная земля недолго сохраняет звериные запахи.
В один из весенних дней, когда Загуляй завывал в полях, вздымая тучи прелых листьев и сухой травы, зайцы предавались обычным в эту пору безумствам, ласки приплясывали напротив оцепеневших кроликов, прежде чем вцепиться им в горло, а ястребы камнем падали с небес прямиком на растерянных мышей, О-ха почувствовала, что внутри у нее происходит нечто особенное. Она поспешила найти Гара и сказала ему, что покидает барсучий городок.
— Куда собралась? — удивился барсук.
— Посмотреть мир.
— Вот это дело. Славное дело.
— Спасибо за все. Ты был очень добр. Вы все были добры. Приютили меня, когда мне пришлось туго.