Все. Только полное экстренное отключение… Иного выхода она не видела. Затевать схватку, убивая мнемоников, она не собиралась. Эти люди выполняли свой долг, охраняя три разумные расы от внезапного вторжения.

Она уже была готова отдать мысленный приказ, когда услышала показавшийся знакомым голос:

— Эльза, остановись. Я не причиню тебе вреда.

От дрожащей сферы защитного поля, ограничившей пространство поляны во всех измерениях, отделилась фигура женщины.

Моментальное сканирование показало — она не мнемоник. Более того: фантом принадлежал известной ей личности.

Это означало проблемы на самом высоком уровне к Эльзе приближалась фантомная личность человека, обладавшего огромной властью, распространявшейся в равной степени как на пространство планет Ожерелья, так и на подлунные уровни Форта Стеллар.

Если ее перемещение отслеживали с самого начала, то возможно, сейчас на заброшенных горизонтах военной базы древний виртуальный центр развлечений уже окружает спецназ.

— Нам нужно поговорить. — Фантомная фигура остановилась в нескольких шагах от Эльзы. Что характерно: фигура дрожала, по ней пробегали моментальные искажения, но это не являлось сбоем в программах генератора личности. Так работала система маскировки. Не будь Эльза мнемоником от рождения, она, наверное, не смогла бы с уверенностью распознать, кто именно предложил ей побеседовать, предпочтя разговор безжалостному мнемоническому удару.

— Итак, девочка, зачем ты незаконно посещаешь Первый Мир?

Древнее название Арасты в сочетании со снисходительным обращением грубо и недвусмысленно намекало на полное осознание фантомом своего превосходства. Если предполагался моральный поединок, то немолодая женщина его выиграла, но не этой фразой, а фактом своей известности.

У Эльзы были свои устоявшиеся взгляды на мир, и она определенно считала ту личность, что скрывалась за фантомным обликом, далеко не худшим представителем рода человеческого. Более того, женщина, столь неожиданно встретившая ее, была симпатична Эльзе но многим причинам.

— Я не собираюсь оправдываться, — тем не менее твердо заявила она, принимая прозвучавший вызов. — Я не совершила ничего дурного.

— Да. Разве что нарушила с десяток законов Содружества.

— В моих действиях нет никакого злого умысла.

— Ладно, — с неожиданной легкостью согласилась ее собеседница. — Оставим эту тему. Тем более что я тоже нахожусь тут инкогнито.

— Неужели? — не поверила Эльза. — Мнемоники флота внезапно потеряли свои способности? Они не фиксируют работу энергетического поля?

— Ты умна. Конечно, мнемоники флота легко заметят энергетическую аномалию. — Женщина едва заметно улыбнулась. — В том случае, если не будут заняты сканированием иной области пространства, — добавила она. — У нас есть пять минут, чтобы договориться.

— О чем?

— Мне нужна твоя помощь. В обмен на услугу я обещаю забыть, что видела тебя тут.

— Это похоже на сделку… — Эльзу насторожил такой оборот событий.

— Называй, как хочешь. — Фантом присел на замшелый ствол поваленного дерева. — Чтобы рассеять твою подозрительность, скажу: быть сильным мира сего не означает вседоступности и вседозволенности. Есть категория личных проблем, которые не подвластны даже мне. Не стану лукавить перед тобой — много лет назад я потеряла человека, которого единственно любила, по-настоящему, без оглядки. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Он в Логрисе? — Голос Эльзы все же дрогнул.

— Да.

— Миры Логриса закрыты.

— Думаешь, я не знаю об этом? Ответь, почему я обращаюсь к тебе?

— Хранители Логриса… Мои братья и сестры.

— Ты правильно расставила акценты. Именно — твои братья и сестры. Только ты можешь пройти среди них незамеченной и провести меня в закрытый мир. Знаю, это так же противозаконно, как твое пребывание тут. Но… я не могу больше… — Ее голос внезапно выдал нотки настоящего волнения. — Ты когда-нибудь любила?

— Нет, — честно ответила Эльза. — Но я понимаю, о чем вы…

— Ты поможешь?

Наступила неловкая пауза.

Эльза действительно пребывала в нерешительности. Слишком неожиданный оборот приняли события. С одной стороны, что плохого в том, если она поможет любящему человеку увидеться с давно и безвозвратно потерянным прошлым? Но с другой — существовал закон Логриса, нарушать который…

— Логрис, к сожалению, уязвим, — будто прочитав ее мысли, произнесла собеседница. — Ежедневно фантомные миры подвергаются несанкционированным вторжениям. Это факт, и я тоже могла бы обратиться к услугам какого-нибудь кибрайкера, но не хочу, да и не имею права апеллировать к личностям с сомнительной этикой.

— Что вы хотите, конкретно?

— Только увидеть его, провести несколько часов в Логрисе, не рискуя инициировать скандал из-за неопытности или болтливости тех людей, кто незаконно посещает фантомные миры. В этом, как ты выразилась, «нет ничего дурного», верно?

Эльза поняла, что попалась.

Ситуация казалась ей безвыходной.

«Отказаться? Но ведь стремление этой женщины действительно не несет ничего дурного, так же как мои исследования вертикалей. Она такая же заложница собственной страсти, как и я…»

— Когда вы планировали попасть в Логрис?

Ее собеседница подняла взгляд. Рябь искажений более не вуалировала ее облик.

— Сейчас. Истекает последняя минута из отпущенного лимита. Либо мы уходим отсюда вместе, либо…

— Не нужно угроз, — решившись, прервала ее Эльза. — Я помогу вам. Просто, как женщина женщине.

Глава 3

Логрис. Периферия…

Человеческий мир всегда с легкостью можно отличить от логрианского.

Этот оказался на удивление жарким и пыльным. Казалось, что его хозяин совсем лишен фантазии либо просто не удосужился произвести элементарные (с точки зрения затрачиваемых усилий) манипуляции на создание чего-то более приглядного и комфортного, нежели жаркие пески пустыни, над которыми плавилось горячечное, знойное небо.

…Женщина лет тридцати, одетая в легкое, элегантное платье, подчеркивающее стройность ее фигуры, в некотором замешательстве остановилась на берегу полноводной реки, несущей свои радужные, разноцветные волны вдоль четкой границы знойных песков.

Сопровождавший ее фантом уже исчез, растворившись в радужных брызгах.

Она нахмурилась, глядя на знойный горизонт, потом перевела взгляд на свою обувь, понимая, что оделась явно не по погоде.

«Следовало узнать, что представляет собой его мир», — с некоторой досадой подумала она.

Что-то в облике молодой женщины вызывало ощущение неправдоподобности образа. Очевидно, она не привыкла к состоянию растерянности, взгляд, остановившийся на изящной обуви, вдруг утратил мечтательный блеск, и в нем проступило выражение спокойной, взвешенной, холодной решимости.