Гневный приказ Латышева не мог быть исполнен.
— Докладывает пост энергетического контроля! Мы потеряли девять эмиттеров…
«Как? Как это могло произойти?!» — метнулась в рассудке Александра обреченная мысль.
Ответ лежал буквально у него под ногами: горячечное сияние от расплава песчаной массы немо свидетельствовало — часть штурмовиков успела разрядить плазменные орудия, прежде чем их настигли удары тактических ракет.
Они изменили тактику, ударив не по огневым точкам периметра, к которым пытались прорваться во время прошлых атак, а разрядились по площадкам, где располагались генераторы суспензорной защиты.
Для оборонявших это означало одно — конец.
Передовая цепь «лепестков» была уничтожена, но цена победы оказалась несоизмерима с достигнутым.
Латышев, превозмогая навалившуюся вдруг свинцовую усталость, граничащую с полным безразличием, заставил себя переключить внимание на данные тактической системы.
Атака «БМК» развивалась строго по плану: боевые машины, проскочив под цепью штурмовиков, сосредоточили огонь на дальних группах противника, готовящихся к нанесению гравитационного удара. Плазмогенераторы периметра работали по тем же целям, и если бы не уничтоженные эмиттеры, экипаж «Аргона» мог бы сейчас получить передышку, столь необходимую для восполнения истраченного энергоресурса.
«Гравитационного удара не будет», — метнулась в рассудке Латышева лихорадочная мысль. Он ясно видел, что все без исключения группы «лепестков» получили серьезные повреждения от зарядов плазмы, в каждой из формаций не хватало как минимум одного—двух компонентов, без которых они не могли генерировать поле искусственной гравитации, но остановить их перестроение уже не представлялось возможным: обе «БМК», израсходовавшие бортовой энергокомплект, застыли на гребнях остекленевших дюн, тщетно поливая сомкнутые сегменты брони инородных аппаратов из автоматических орудий, но снаряды лишь высекали снопы искр, рикошетя от обтекаемых бронепластин… Главный калибр периметра также выработал тактический энергоресурс, и теперь плазмогенераторам требовалось десять—пятнадцать минут, чтобы восстановить боеспособность.
Артпогреба «Аргона» были пусты, и по суммирующим показаниям выходило, что между лишившимся защитного поля периметром временной базы и уцелевшими «лепестками» в данный момент стоят лишь девять десантников…
Латышев понимал — им не выстоять под гравитационным ударом, но отступать было некуда. В отбуксированных на сборочную площадку сегментах «Аргона» находились лишь травмированные при жесткой посадке члены экипажа, все ресурсы на ближайшие четверть часа исчерпаны, нет даже резервных сервомеханизмов, способных извлечь из-под остекленевшего песка поврежденные эмиттеры.
Тройной щелчок перезарядившейся ракетной установки вырвал рассудок Латышева из водоворота обреченных мыслей.
Выход был только один — продолжать атаку, любой ценой не дать «лепесткам» завершить начатое перестроение, не позволить сформировать ударные группы.
Для людей это означало необходимость выйти на дистанцию ближнего боя, спровоцировать своим появлением противодействие противника, связать «лепестки» боем на короткой дистанции, где они будут вынуждены раскрываться для использования генераторов плазмы…
— Ортега, Готлауз, — вы остаетесь здесь, — произнес Александр, приняв решение. — Вам поможет Джон. Во что бы то ни стало установите резервные эмиттеры взамен поврежденных. Задача ясна?
— Да, командир, но…
— Никаких «но», лейтенант. Если я не вернусь, примешь командование «Аргоном». Остальные — за мной. Выходим на дистанцию ближнего боя. Мы должны выиграть время для восстановления энергетической защиты.
Семь фигур в тяжелых бронескафандрах, растянувшись широкой цепью, двигались по остекленевшей, застывшей пологими волнами равнине.
Багряный сумрак разгонял неживой, мертвенный свет, которым истекала радиоактивная пустошь.
— Внимание! Они заметили нас.
«Лепестки», осуществлявшие перестроение на высоте пятидесяти метров, внезапно рванулись в стороны, несколько штурмовиков, находившихся в непосредственной близости от наступавших цепью десантников, начали раскрываться.
— Действовать по обстановке! Держимся десять минут. Потом отступаем к периметру.
Латышев был обязан произнести эти слова, хотя каждый из бойцов понимал: вряд ли кто-то из них выберется живым из-под ударов плазмы.
Латышев перешел на бег. Сервомоторы тяжелого скафандра работали с едва слышным ритмичным присвистом, на экранах бронированного гермошлема в паутине координатной сетки уже запутался снижающийся «лепесток», и рука с ОРКом резко пошла вверх, опережая движение раскрывающихся сегментов штурмовика.
Сердце бешено молотило в груди, система жизнеобеспечения уже не справлялась с обилием адреналина в крови…
«Лепесток» несся прямо на него, с воем рассекая воздух.
Латышев, как в тумане, видел щель, растущую меж раскрывающимися сегментами, в такие секунды разум уже не успевает за машинальными действиями тела, — он резко припал на колено, обеспечивая дополнительный упор при стрельбе, и залпом разрядил ракетную установку.
Штурмовик разорвало двумя прямыми попаданиями всего в десятке метров от земли — два реактивных снаряда попали точно в зазор между сегментами брони, вокруг, со звоном ударяясь об остекленевший песок, дождем сыпались обломки, один из них ударил Латышева в грудь; не удержав равновесия, капитан упал на спину и вдруг понял — это конец.
Из багряных сумерек на него пикировал еще один штурмовик.
Он отчетливо видел раскрытые сегменты брони, подвеску плазмогенератора под вторым, цилиндрическим корпусом — страшное по своему смыслу видение длилось менее секунды… Затем Вселенную поглотил ослепительный огонь, который объял усыпанную обломками ложбину, вновь расплавив песок, обдав бронескафандр адской температурой, от которой начал плавиться слой керамли-товых пластин, превращая гибкую, прочную оболочку в подобие статуи…
Когда «лепесток» вышел из губительного пике, бронескафандр Латышева уже начал медленно тонуть в размягченной стекловидной массе.
— Командир!!!
Крик в коммуникаторе бился ледяным холодом потери.
Хоук, который видел все, резко развернулся.
Вокруг него с бешенной скоростью кружили два штурмовика, оба были повреждены ударами плазмы основных орудий периметра, и теперь что-то не ладилось в их системах — вместо того чтобы атаковать, они пытались выполнить построение для гравитационного удара.
Хоук не мог точно прицелиться на такой короткой дистанции при бешеной скорости круживших вокруг него объектов, и потому выпустил ракеты, доверившись компьютерной системе наведения.
Один из «лепестков» внезапно вспыхнул, превратившись в горящий болид, второй, потеряв напарника, тут же изменил тактику действий: резко затормозив, он покачнулся в воздухе и начал раскрываться, удерживая человека под прицелом плазмогенератора.