— Давай подойдем поближе, — шепнул он, — и зададим несколько вопросов.
Придвинувшись к столу, он взял какую-то книгу, сделав вид, что заинтересовался ее названием.
— Что вы изучаете?
Реджинальд, не поднимая глаз, показал на книгу, а затем на стол:
— Положите ее, пожалуйста. Она мне сейчас понадобится.
Билли вернул книгу на место:
— Прошу прощения.
Реджинальд положил обе ладони на стол и вздохнул:
— Это я приношу свои извинения. Такова моя работа — помогать попечителям библиотеки. Пожалуйста, простите меня… вы назвали свое имя?..
— Я его не называл. Меня зовут Билли. А это моя подруга Бонни, — кивнул он в ее сторону.
— Билли… Билли… Откуда-то я знаю это имя. Вы здесь бывали раньше? — Он поднял голову, постукивая пальцами по скуле. — Уверен, что бывали. Вас интересовали книги по… Что же это было? — Он щелкнул пальцами. — Ну да! Искусство. Точнее, карандашные наброски разных чудовищ. Разве вы специально не искали произведения искусства, посвященные драконам?
Билли почувствовал бурный прилив адреналина. Реджинальд должен быть его отцом! Кто еще может знать о его интересе к драконам? Но что толку в этом, если его отец не знает, кем он был? Страшнее пытку трудно придумать. Тем не менее какие-то искорки памяти Реджинальда давали надежду. Билли оставалось только придумать, как раздуть из них пламя.
— По вашему молчанию я вижу, вы что-то забыли, — продолжил Реджинальд, — но откуда-то я точно помню вас… явно что-то связанное с изображениями драконов.
— О, простите. Я задумался. Но вы были правы. Я художник, и я интересуюсь драконами. — Билли показал на карандаш Реджинальда, лежащий на бумаге с заметками. — Могу ли я показать вам?
— Да, будьте любезны.
Билли быстро набросал образ дракона и повернул его к Реджинальду, отчаянно надеясь, что он оживит его память.
— Что вы знаете о них?
— Мифические создания, — сказал Реджинальд, глядя на рисунок. Он кивнул на полку слева. — «Мифология» стоит рядом с «Музыкой». Но если вы хотите знать мое мнение, то не стоит тратить время или усилия на их изучение.
Билли положил руку на книгу, помня на этот раз, что не стоит брать ее.
— То, что вы изучаете, конечно, куда важнее.
— Похоже, что только для меня. — Реджинальд открыл папку с газетными вырезками. — Но я вам расскажу об этом. Меня все здесь считают местным дурачком — не страшно, если и вы так решите.
Билли сжал предплечье Реджинальда, надеясь, что его прикосновение окажет какое-то воздействие. Реджинальд сделал попытку высвободиться, но Билли его не отпустил, и отец расслабился.
— Пожалуйста, доверьтесь мне, — мягко сказал Билли. — Я вовсе не считаю вас сумасшедшим.
Бонни, оказавшись рядом с Реджинальдом, уставилась на газету, лежащую на титульной странице книги:
— Это газета вашего города? «Дейли геральд»?
— Это газета для местных. — Он ткнул пальцем в страницу. — Обратили внимание на дату?
Барабаня карандашом по столу, Билли изучил газету:
— М-м-м… нет. Я тут вообще не вижу даты.
— Верно. — Реджинальд перевернул страницу. — А теперь вы видите какое-то сходство между этими двумя номерами?
Билли взял в руки страницу и внимательно изучил первую и вторую.
— Да. Я могу сказать, они полностью идентичны.
— И опять-таки верно. — Он показал на заголовок. — Например, прочитайте эту статью о пикнике в День Основателя.
— Я видела ее на стойке у Сары, — сказала Бонни. Она медленно провела пальцем по статье сверху донизу. — Всем рекомендуется к часу быть готовыми к большому событию, так что лучше всего покупками заняться с самого утра. — Она добралась до последней строчки. — Будут закуски, развлечения и дружеские встречи, так что приходите и празднуйте со своими соседями.
Реджинальд перелистал страницы в папке:
— Я собираю их и складываю. Каждое издание точно такое же, как и предыдущее. Каждый день вся деревня собирается на общественный пикник, и они никогда не осознают, что все то же самое было вчера. И насколько я могу судить по своим наблюдениям за людьми, да и за собой, у меня складывается четкое впечатление, что пикник — не единственное повторяющееся событие. Каждый день все члены общины сталкиваются с той же рутиной. И похоже, меня единственного беспокоят эти повторения.
— Вы кому-нибудь показывали свою подшивку? — спросил Билли.
— Мэру и констеблю.
— И что они сказали?
Реджинальд хмыкнул и с треском захлопнул обложку.
— Они обвинили меня в ненужном коллекционировании вороха сегодняшних газет и придумали какую-то бредовую историю, чтобы привлечь внимание к моему душевному нездоровью.
Дверь между библиотекой и книжной лавкой скрипнула. Билли понизил голос:
— Но не может быть, чтобы они при этом были серьезны. Чего ради они обвинили вас во лжи?
Реджинальд не счел нужным понижать голос.
— Они были серьезны и отнеслись ко мне с материнской заботой. Они не имеют представления, что сами крутятся как белка в колесе. И по мере того, как кончается день, я ловлю себя на том, что начинаю повторять собственные действия. Похоже, я забываю, что делал предыдущим днем, и вспоминаю вчерашние занятия только после того, как повторяю их сегодня. Таким образом, я убежден, что постепенно становлюсь одним из них, и день за днем образ моих действий не меняется, я лишь тупо принимаю тот факт, что топчусь на одном месте.
Взмахом руки Реджинальд показал на книги:
— Когда я провожу свои исследования о происхождении этого местечка, у меня возникает смутное ощущение, что я уже читал эти книги, анализировал те же самые мысли и приходил к тем же выводам — лишь для того, чтобы забыть их к утру. — Он швырнул папку через комнату, и газетные вырезки разлетелись по воздуху. — Ха! Скоро я и вас перестану узнавать!
Тяжело дыша, он взъерошил волосы.
— Я… я… извините меня. Как видите, меня с легкостью можно принять за сумасшедшего. Я думаю, что было бы куда лучше, если бы какой-нибудь робот, чуждый моим обстоятельствам, занимался моей ежедневной рутиной. — Внезапно он как-то странно посмотрел на Билли и нахмурился. — Но если вы один из них, то должны были приходить сюда вчера, а это означает, что я забыл ваш визит. — Он взял другую книгу и ударил ею по столу. — Надежды нет! Я обречен на судьбу хуже, чем в аду!
Билли больше ничем не мог помочь ему. Он обнял Реджинальда и с силой прижал его к себе.
— Нет! — вскричал он. — Вы не обречены. Я знаю, как выбраться отсюда!
Бонни с другой стороны тоже обняла Реджинальда:
— Бог прояснит вашу память. Я знаю, он это сделает.