Добрая, кроткая, доверчивая Бетти просто отказывалась верить, что Кики способна на что-либо предосудительное. Ну да мы-то никаких иллюзий не питали!
— Порою я готова усомниться, что мы с одним и тем же человеком общаемся,— фыркнула я — Но на сей раз ты в кои-то веки права. Кики к событиям в зоомагазине непричастна. Вы гигантских белок, часом, не видели?
— Мне попалась одна по дороге сюда,— кивнула Ди-Ди.
— При чем тут белки? — пожала плечами Лус.
— Я стопроцентно уверена: тот же самый художник, что рисует белок, выпустил и животных из зоомагазина. Сдается мне, прошлой ночью я его приметила. Он малевал очередную белку напротив Кикиного дома.
— Стало быть, ты заходила к Кики? — уточнила Ди-Ди.— А Верушка что говорит? Она знает, где ее подопечная?
— Верушка тоже пропала. И даже кресло с собой не взяла.
На мгновение Иррегуляры потрясенно умолкли. Новость стучала в висках, точно шар для боулинга — о стенки стиральной машины. Уна тяжко вздохнула и закатила глаза.
— Вот и созывай тут общее собрание,— пробурчала она.
— Извини, если с очередным планом быстрого обогащения придется слегка повременить.— Голос Ди-Ди набирал силу с каждым словом.— Ты не находишь, что сейчас речь идет о вещах чуть-чуть более важных?
— Орать пока рановато,— передразнила ее Уна.— Кики вечно исчезает невесть куда. Это у нее хобби такое. В толк взять не могу, с чего все так перепугались. Если я однажды не приду на собрание, никто и ухом не поведет.
— Да, но тебя ведь не пытаются убить твои же родственники,— запротестовала Бетти.
— Тебе-то откуда знать, лысая? — фыркнула Уна.— Может, еще как пытаются.
— Ну и где же у нас ныне пребывает кровожадное королевское семейство Покровии? — осведомилась Лус, возвращаясь к прежней теме.— По-прежнему в России прячется?
— Мы не знаем,— посетовала я,— Ливия с Сидонией бесследно исчезли два месяца назад. Из своих источников Верушка якобы знает, что они покинули Санкт-Петербург, но на днях я подслушала один разговор и теперь вот думаю, что, возможно, принцесса с мамочкой все еще там.
— А не могли они за это время вернуться в Нью-Йорк? — размышляла вслух Бетти.— Уна, в салоне ничего такого не говорили?
Уна поджала губы. Гнев ее уже улегся, теперь она просто дулась.
— Вообще-то я последнее время туда нечасто заглядываю,— наконец изволила ответить она.— Но Ливия с Сидонией — это темы первостепенной важности. Будь хоть какие-то новости, мне бы тотчас же позвонили.
— А не обыскать ли нам Кикин дом? — предложила Ди-Ди.— Дайте нам пару часов, и мы с Лус заблокируем все ловушки.
— И все наши труды — коту под хвост? — простонала Лус.— Да ладно вам, ребята, Уна права. Кики исчезает не в первый раз. И даже не в пятый. Может, прежде чем разбирать дом по камешку, подождем денек-другой?
— А ведь Лус, пожалуй, права,— кивнула Бетти.— Завтра у нас еженедельное собрание. Если Кики опять не явится, что ж, тогда влезем к ней в дом и поищем какие-нибудь улики.
— О’кей,— согласилась я, вставая из-за стола.— Если вы все сошлись на том, чтобы подождать, значит, подождем. От души надеюсь, что мы поступаем правильно.
— Ты уже уходишь? — удивилась Бетти.
— Займусь изысканиями. Если Ливия с Сидонией вернулись в Нью-Йорк, возможно, в рубриках светской хроники попадется заметка-другая.
— Да, но Уна созвала общее собрание, а мы ее даже не выслушали,— запротестовала Бетти.
Уна не произнесла ни слова. Она просто глядела прямо перед собой, словно мечтая провалиться сквозь землю.
— Извини, Уна,— обернулась к ней я.— Что ты хотела обсудить?
— Не важно,— буркнула Уна.
— Ну пожа-а-а-а-алуйста,— взмолилась Бетти, пытаясь ее улестить.
— Я подожду. Не так уж оно и существенно,— отрезала Уна.
А я внезапно засомневалась, а так ли это.
Той ночью погода резко испортилась. Даже при открытых окнах в моей спальне припекало так, что хоть поросенка на вертеле жарь. Я валялась на кровати в ночной рубашке, обмахиваясь «Дейли ньюс», точно веером. Вернувшись домой с собрания, я прошерстила все нью-йоркские газеты до единой. О Ливии или Сидонии Галацинах нигде не упоминалось ни словом. Темой дня стали гигантские белки.
Словно доказывая городу, что с ними нельзя не считаться, с утра спозаранку белки наводнили зоопарк Центрального парка и освободили из клеток сотни животных. В 6.00 утра любитель оздоровительного бега сообщил, что стая пингвинов завтракает рыбой на Гарлем-Меер [6] . На крыльце роскошного особняка по Пятой авеню загорала анаконда: на брюхе ее обозначилась выпуклость, по форме подозрительно напоминающая пуделя. Разноцветные лягушки-древесницы облепили сосновые ветки, точно рождественские украшения. Из зверей в зоопарке остались разве что гигантские белки. Одна — та самая, что угодила на первую страницу «Нью-Йорк тайме» — была намалевана на пластиковом айсберге в вольере белого медведя. Самого что ни на есть бандитского вида белка с надписью: «ЧЕГО ПЯЛИШЬСЯ?»
Если верить газетам, на видеозаписи системы наблюдения была зафиксирована некая неясная фигура, что прокралась мимо спящих охранников, время от времени останавливаясь, чтобы показать задницу в объектив камеры. Поскольку лицо правонарушителя было умело замаскировано, а филейная часть ничем особенным не отличалась, полиция не могла похвастаться никакими наводками. Установили слежку за зоомагазинами, допросили студентов художественных школ, но виджиланте по-прежнему разгуливал на свободе. Весь Нью-Йорк с нетерпением ждал, что же злоумышленник предпримет дальше.
По комнате пронесся порыв ветра, зашуршав разбросанными по полу газетами. Я подставила взмокший лоб навстречу освежающему дуновению — и вдруг... о ужас, с пожарной лестницы на меня глядело мертвенно-бледное лицо в обрамлении растрепанных белых волос. Я в ужасе взвизгнула; физиономия ухмыльнулась — и исчезла. Спустя несколько секунд дверь моей спальни распахнулась, и внутрь просунулась отцовская голова. Как всегда, в очках.
— Жива? — поинтересовался он, обводя взглядом комнату.
— Да вроде.
Голова у меня слегка кружилась от пережитого потрясения.
— Привидение увидела?
— Не, паука.
Мой отец защитил диссертацию по энтомологии и потому всей душой сочувствовал насекомым. Уж разумеется, возможности обличить представителя класса паукообразных он не упустил.
— Отвратительные твари,— передернулся от отвращения он.— А ты знаешь, что они растворяют внутренности своей жертвы, а потом высасывают их, точно коктейльчик со льдом? Восьминогие серийные убийцы типа членистоногих, вот кто они такие. Помни одно: ты крупнее.