— Ты генерал Дурман, да? Я пришел поговорить с тобой, — сказал кролик.
— Тебя послал Тлайли? — спросил генерал.
— Я друг Тлайли, — ответил кролик. — Я пришел узнать, зачем ты пришел и что тебе нужно.
— Это ты сидел под дождем на берегу реки?
— Да, я.
— То, что нам не удалось закончить там, мы закончим здесь. Мы пришли уничтожить вас, — сказал Дурман.
— Это не так просто, — возразил кролик. — Домой вас вернется намного меньше, чем ты привел. Не лучше ли нам попробовать договориться?
— Ладно, — бросил Дурман. — Вот наши условия. Вы вернете нам всех крольчих, которых увели из Эфрафы, и отдадите моей аусле дезертиров Тлайли и Блэкавара.
— Нет, согласиться на такое мы не можем. Я хочу предложить другие условия, и гораздо лучше для обеих сторон. У кролика есть два уха, два глаза и две ноздри. Так же надо жить и нашим двум городкам. Помогать друг другу, а не драться. Мы хотим создать другие поселения между нами и Эфрафой — и ваши, и наши кролики вместе выроют первый городок прямо посередине. Ты от этого только выиграешь и ничего не потеряешь. Выиграют все. У тебя дома много несчастных, а ты можешь лишь заставить их подчиняться. Но если ты согласишься, все пойдет по-другому. У кроликов и так хватает врагов. Незачем враждовать еще и друг с другом. Мы создадим союз двух свободных и равных племен. Что ты скажешь на это?
Так на закате, на склоне Уотершипского холма, генералу Дурману предстояло решить, кто он — мудрый вождь, способный предвидеть будущее, каким он всегда считал себя сам, или просто отважный тиран и сметливый разбойник. В мгновение ока ухватил он суть предложения хромого кролика. Генерал понял главное и то, что оно несет. И тотчас отказался. Солнце село за темный склон, и теперь генерал хорошо рассмотрел дорогу, ведущую вдоль перевала к буковому лесу, к битве, на подготовку к которой он положил столько сил и стараний.
— У меня нет времени обсуждать здесь всякую чушь, — сказал Дурман. — Кто ты такой, чтобы я с тобой торговался? Говорить больше не о чем. Чертополох, скажи капитану Вереску, чтобы немедленно привел сюда всех.
— А что делать с этим, сэр? — спросил Дрема. — Убить его?
— Нет, — ответил генерал Дурман. — Раз его послали выяснить наши условия, пусть вернется к своим. Иди и скажи Тлайли, что если к тому времени, когда я спущусь к городку, меня не будут снаружи ждать все крольчихи вместе с ним и Блэкаваром, то завтра, еще не наступит на-Фрита, я перегрызу глотку всем.
Генералу показалось, будто хромой кролик хочет что-то еще сказать, но он отвернулся и стал объяснять Дреме следующее задание. Никому не пришло в голову посмотреть вслед хромому парламентеру.
Вынужденная бездеятельность защитников и бесконечное ожидание превратились в невыносимую пытку. Днем и ночью сверху до них доносился глухой стук заступов, и они то уже мечтали о том, чтобы пещера скорее рухнула, то лелеяли призрачные надежды. Так в самой яркой форме проявилось «замковое сознание».
Р. Федцен. Замки крестоносцев
— Они прекратили копать, Орех-рах, — сказал Плющик. — Насколько я понимаю, в тоннеле никого нет.
В густой темноте «Улья» Орех пробрался мимо нескольких скорчившихся кроликов немного повыше, туда, где лежал Плющик, слушавший, что творится наверху. Эфрафцы вошли в буковый лес еще засветло и тотчас забегали среди деревьев и вдоль обрыва, выясняя, насколько велик городок и сколько в нем выходов. Большинство из них никогда не уходили из Эфрафы, где все племя пользуется лишь несколькими выходами, и поначалу очень удивились и подумали, что, очевидно, под землей живет огромное количество кроликов. Тишина пустынного леса настораживала, и солдаты старались не входить в него, все время ожидая нападения. Дурману пришлось успокоить своих солдат. Он сказал, что их враги — обыкновенные дураки, которые просто роют выходов больше, чем принято в правильно организованном городке. Скоро они сами в этом убедятся, когда отроют норы и противник не сможет уже защищаться. Что же касается разбросанного по лесу помета белой птицы, так совершенно ясно, что он старый. И в лесу больше нет никаких ее следов. И все же кролики из рядовых смотрели по сторонам с опаской. А когда неожиданно раздался крик чибиса, двое пустились наутек, так что пришлось офицерам кинуться вдогонку. Рассказы о белой птице, сражавшейся на стороне Тлайли, крепко засели в головах эфрафцев.
Дурман приказал Дреме расставить посты, а Вереск с Крестовником начали раскапывать выходы. Крестовник работал под обрывом, а Вереск отправился в лес искать выходы среди корней деревьев. Открытый выход Вереск нашел сразу. Он прислушался. Внутри было тихо. Вереск, больше привыкший иметь дело с пленными, а не с врагами, приказал двоим из своей группы спуститься вниз. Обнаружив пустой открытый тоннель, он понадеялся молниеносным броском немедленно добраться до главных нор. Но несчастных его подчиненных встретили Серебряный и Алтейка. Избитые, исцарапанные, они еле унесли ноги. Солдаты Вереска, которые и так-то копали неохотно и до восхода луны продвинулись вглубь совсем немного, при виде товарищей окончательно впали в уныние.
Крестовник знал, что пример офицера для рядовых самое главное, и вместе с ними разгребал под обрывом мягкую, обвалившуюся почву. Пройдя насквозь рыхлую груду завала, как летом муха сквозь масло, и прочистив глаза, он вдруг неожиданно увидел Блэкавара, который молниеносно вонзился передними зубами ему в глотку. В такой тесноте Крестовник лишь вскрикнул и попытался отбиться задними ногами. Блэкавар так и повис на нем, а Крестовник, тяжелый, как все эфрафские офицеры, проволок его на себе и еле-еле стряхнул. Блэкавар, выхватив клок шерсти, отскочил и приготовился наскочить еще раз. Но Крестовник успел сбежать. И ему еще повезло, что рана оказалась не слишком серьезная.
Дурман начинал понимать, насколько им будет трудно, если вообще возможно, сражаться в тесных переходах. Им могло бы еще повезти, если бы удалось откопать и захватить несколько переходов одновременно, но теперь генерал сомневался, что солдаты пойдут на такой штурм после всего, что видели. Понял он и насколько плохо продумал заранее свои действия на тот случай, если не сумеет застигнуть врага врасплох и придется брать входы силой. Надо решать. Когда взошла луна, генерал позвал к себе Дрему.
Дрема предложил подождать, пока осажденных не выгонит наверх голод. Погода стоит теплая, сухая, и больше двух-трех дней им не продержаться. Дурман нетерпеливо отверг это предложение. В глубине души он боялся, что днем снова появится белая птица. В норы надо попасть до рассвета. А кроме того, он прекрасно понимал, что от успеха сражения зависит его власть дома. Он привел сюда ауслу, чтобы добраться до Тлайли и его кроликов, вышибить из городка и уничтожить. Осада грозит обернуться для него катастрофой. К тому же ему хотелось вернуться домой как можно скорей. Как всякий военачальник, он никогда не знал толком, что творится у него за спиной.
— Если я не ошибаюсь, — сказал он, — в Ореховом лесу после сражения оказалось, что несколько кроликов заперлись в малых норах и достать их оттуда непросто. Я велел покончить с ними и увел пленников в Эфрафу. Но вот кто их достал и как, ты не помнишь?