— Раненый, — произнес Шишак.
— Да, похоже, — ответил Серебряный. — Правда, что-то я раны не вижу. Обойду-ка кругом…
— Осторожно! — крикнул Шишак. — Еще ударит!
Обходя ямку, Серебряный подошел к голове птицы. И отскочил как раз вовремя. Резкий, быстрый удар клюва прошелся мимо.
— Он мог сломать тебе ногу, — сказал Шишак.
Кролики, скорчившись, глазели на птицу. Оба понимали, что она встать не сможет, как вдруг хриплый и громкий вопль «Йарк! Йарк! Йарк!», на таком расстоянии просто оглушительный, расколол утренний воздух и разнесся по всей округе. Шишак с Серебряным кинулись прочь.
На опушке леса они все же пришли в себя и к дому подошли с некоторым достоинством. Орех побежал навстречу. Широко распахнутые глаза и трепещущие ноздри обоих приятелей говорили сами за себя.
— Элиль? — спросил Орех.
— Если честно, я и сам хотел бы это знать, — отозвался Шишак. — Большая птица, я таких не видел.
— Большая? Как фазан?
— Нет, поменьше, но больше лесного голубя, и презлющая.
— Это она кричала?
— Да. И я здорово испугался. Мы сидели совсем рядом. Но она почему-то не может встать.
— Она что, умирает?
— Вряд ли.
— Пойду-ка я посмотрю, — решил Орех.
— Она жутко злая. Ради всего святого, Орех, будь осторожней!
Вслед за Орехом Шишак и Серебряный вернулись к канавке. Вся троица устроилась рядом на безопасном расстоянии, а птица переводила настороженный, отчаянный взгляд с одного на другого. Орех обратился к ней на лесном наречии:
— Ты ранен? Не летишь?
В ответ раздался незнакомый и странный резкий клекот. Откуда бы ни взялась эта птица, она прилетела издалека. Говор был резкий, нездешний. Приятелям удалось разобрать лишь несколько слов.
— Блисско… Кха! Кха!.. Вы блисско!.. Йарк!.. Меня угробить… Меня не угробить… Я ещще не сдафаться…
Темная голова птицы заметалась из стороны в сторону. Потом вдруг она провела клювом по земле. И приятели в первый раз заметили бороздки и вырванную траву. Птица поскребла клювом по краю канавки, подняла голову и снова взглянула на кроликов.
— Кажется, он умирает с голоду, — решил Орех. — Надо его накормить. Шишак, ну-ка пойди поищи червяков или что-нибудь в этом роде, это хорошая птица.
— Э-э… что ты сказал, Орех?
— Пойди поищи червяков.
— Я?!
— И чему тебя только учили в аусле? Ладно, я пойду сам, — сказал Орех — А ты, Серебряный, посиди здесь.
Немного помедлив, Шишак все же отправился вслед за Орехом и тоже принялся скрести сухую землю. Червяков на холмах вообще не много, а дождя уже не было несколько дней. Через некоторое время Шишак бросил это занятие.
— Может, жуков поискать? Или мокриц? Или я уже не знаю кого.
Они нашли несколько гнилых деревяшек и принесли птице. Орех осторожно подвинул к ней одну палочку.
— Жуки.
Птица в несколько секунд расколола деревяшку на три части и выхватила оттуда каких-то жучков. Кролики понесли все, из чего она могла бы добыть себе пищу, и вскоре в канавке валялась целая груда щепок. Шишак углядел на дороге конский помет, преодолев отвращение, выудил оттуда нескольких червяков и принес. На похвалу Ореха он пробормотал только:
— Никогда ни один кролик в жизни не делал такого. Смотри галкам не проболтайся.
В конце концов, когда все изрядно устали, птица перестала выклевывать жучков и взглянула на Ореха:
— Все. — А потом добавила: — Йарк, сачем фам?
— Ты ранен? — спросил Орех.
Птица лукаво взглянула на Ореха.
— Нет ранен. Много драться. Немного шдать, потом лететь.
— Тут оставаться плохо, — сказал Орех. — Плохое место. Придет хомба, налетит пустельга.
— Йарк. Много драться.
— Голову даю — он ведь и впрямь так просто не сдастся. — Шишак с восхищением посмотрел на двухдюймовый клюв и крепкую шею.
— Мы не хотим ничего плохого, — объяснил Орех — А вот если останешься здесь, то погибнешь. Мы можем помочь.
— Пилили!
— Пойдемте, — тотчас сказал Орех приятелям — Его надо оставить в покое. — И он поскакал к лесу. — Хорошо бы пустельга хоть сегодня не появилась.
— А в чем дело, Орех? — спросил Серебряный. — Он злющий, паршивец. С ним не подружишься.
— Может, ты и прав, — отозвался Орех. — Но от синицы или малиновки нам толку мало. Они далеко не улетят. Нам нужна птица побольше.
— Да зачем она тебе понадобилась?
— Потом объясню, — ответил Орех. — Я хотел бы сначала посоветоваться с Черничкой и Пятиком. Но пошли домой. Ты, может, и не успел еще проголодаться, а я хочу есть.
После обеда Орех отправил всех достраивать городок. «Улей» уже почти закончили — хотя кролики не привыкли к долгой работе и никогда сами толком не знают, что закончено, а что нет, — и теперь рыли только тоннели и спальни. Но все же ранним вечером Орех еще разок сбегал к раненой птице. Она лежала на месте, ослабевшая, потерявшая осторожность, и едва трепыхнулась навстречу.
— Еще здесь? — сказал Орех. — Дерешься с соколом?
— Нет, — ответила птица, — Нет, только смотреть, смотреть, всегда смотреть. Гласа плохие.
— Есть хочешь?
Птица не ответила.
— Послушай, — начал Орех. — Кролики не едят птиц. Кролики едят траву. Мы тебе поможем.
— Сачем фам?
— Неважно. Мы устроим тебя в безопасном месте. Большая нора. И еда.
Птица задумалась.
— Ноги карошие. Крылья плохие. Ошень плохие.
— Тогда пошли.
— Ударишь меня — ударю тебя. Плохо будет.
Орех отвернулся. Птица снова заговорила:
— Блисско?
— Нет, не очень.
— Тогда пшшли.
Пошатываясь на своих сильных кроваво-красных лапах, птица с большим трудом встала. Потом подняла, распахнула крылья, и Орех отскочил, испуганный широченным взмахом. Но, скривившись от боли, птица тотчас сложила их снова.
— Крылья плохие. Иду…
Она покорно ковыляла вслед за Орехом, а он все же старался держаться от клюва подальше. Их появление вызвало в лесу целый шквал расспросов, но Орех оборвал приятелей необычно резко.
— Идите займитесь делом, — сказал он Алтейке и Одуванчику. — Птица ранена, ей надо найти укрытие, пока она не поправится. Скажите Шишаку, чтобы показал вам, как добывать ей еду. Жуков и червяков. Попробуйте дать кузнечиков, пауков… Что найдете! Дубок! Желудь! И ты, Пятик, да, ты тоже — ну-ка приди в себя. Нужна открытая широкая яма, в ширину больше, чем в глубину, с плоским дном ниже уровня входа, — ее нужно вырыть до темноты.