«Ну уж нет, — заявил Эль-Ахрайрах. Он все еще надеялся вытянуть из Черного Кролика то, зачем пришел, да к тому же смекнул, что их и посадили в эту нору у выхода, чтобы испытать. — Ну уж нет. Я сделаю себе новый хвост из кипрея, а усы — из ломоноса. Ну-ка, Проказник, принеси мне травы, но помни: ты обязательно должен вернуться до завтрашнего вечера. И если сумеешь, добудь что-нибудь поесть».
Проказник послушно ушел, а Эль-Ахрайрах остался. Спалось ему очень плохо, во-первых, от боли, во-вторых, от смертельного страха: он не сдался лишь потому, что все время пытался придумать какую-нибудь хитрость. На следующий день вернулся Проказник. Он принес траву и кусочек брюквы. Эль-Ахрайрах поел, и вместе они смастерили ему из замерзшего ломоноса новые усы, а из листа кипрея — хвост. Вечером Эль-Ахрайрах отправился к Черному Кролику, будто бы ничего и не произошло.
«Ну как, Эль-Ахрайрах? — поинтересовался Черный Кролик и понюхал воздух, но при этом не сморщил нос, как все кролики, а подался вперед, как собака. — Конечно, в моей норе тебе было не слишком уютно, но, может быть, тебе все же удалось отдохнуть?»
«Да, милорд, — ответил Эль-Ахрайрах. — Я рад, что ты позволил мне остаться».
«Я не стану больше играть с тобой в камешки, — сказал Черный Кролик. — Пойми, Эль-Ахрайрах, у меня нет ни малейшего желания мучить тебя. Я не враг из Тысячи. И я повторяю: хочешь — оставайся, хочешь — уходи. Но если ты останешься, давай я расскажу свою сказку, а потом ты — свою».
«С удовольствием, милорд, — согласился Эль-Ахрайрах. — Но если сказка у меня выйдет не хуже вашей, не возьмете ли вы мою жизнь в обмен на жизнь моего племени?»
«Ладно, — ответил Черный Кролик. — Зато если она все-таки окажется хуже, тебе отрежут уши. — Он подождал, не откажется ли Эль-Ахрайрах от такого предложения, но тот промолчал.
А потом Черный Кролик рассказал до того мрачную и страшную сказку, что у Эль-Ахрайраха и Проказника кровь застыла в жилах. Они словно примерзли к скале, ибо поняли, что каждое слово в ней правда. И от ужаса оба просто потеряли всякое соображение. Им казалось, будто плывут они в ледяном облаке и все их чувства замерзли; каждое слово Черного Кролика вползало в сердце, словно червяк в орешек, и сердце съеживалось и высыхало. А когда наконец все это кончилось, Эль-Ахрайрах попытался было заговорить. Но ему никак не удавалось собраться с мыслями. Он заикался, мысли метались из стороны в сторону, как мыши, которые пытаются удрать от нависшего над ними ястреба. Черный Кролик ждал молча и не торопил. Наконец стало ясно, что никакой сказки Эль-Ахрайрах не расскажет, и аусла снова увела и усыпила его. Когда он проснулся, ушей не было, а рядом на каменном полу норы сидел Проказник и плакал, как маленький.
„Ох, хозяин, — произнес он, — и к чему столько страданий? Ради лорда Фрита, ради зеленой травки, позволь мне увести тебя домой“.
„Какой вздор! — ответил Эль-Ахрайрах. — Пойди принеси мне два хороших больших листа щавеля. Сгодятся вместо ушей“.
„Они быстро зачахнут, хозяин, — сказал Проказник. — Как зачахло мое сердце“.
„Их хватит довольно надолго, — мрачно отозвался Эль-Ахрайрах. — Все равно больше нам ничего не остается. Я не могу найти выход“.
Когда Проказник ушел, Эль-Ахрайрах заставил себя собраться с мыслями и хорошенько подумать. Брать его жизнь Черный Кролик не хочет ни в какую. Обыграть его Эль-Ахрайраху никогда не удастся — это тоже совершенно понятно: с тем же успехом можно устроить с ним гонки по льду. Но если Черный Кролик не враг, зачем же так мучит он Эль-Ахрайраха? „Он хочет отнять у меня мужество, чтобы я бросил свою затею и сбежал“, — подумал Эль-Ахрайрах. Но почему бы ему просто не отправить незваных гостей домой? Зачем ждать, пока принц сам не предложит ему состязание и не проиграет? И вдруг Эль-Ахрайраха осенило. У этих теней нет своей силы, и они могут прогнать его или же причинить ему боль только с собственного согласия Эль-Ахрайраха. И помочь они не в состоянии. Нужна только его воля. Тени пытаются отгадать, в чем она, и сломают, когда это им удастся. А вдруг Эль-Ахрайраху повезет и он отыщет здесь что-то такое, что поможет избавить от беды все его племя? Смогут ли они тогда помешать?
Вернулся Проказник и помог Эль-Ахрайраху прикрыть обезображенную, искалеченную голову листьями щавеля, а потом они оба немножко вздремнули. Но и во сне принц видел своих умирающих от голода кроликов, которые верят в него и ждут, что он вернется и прогонит солдат короля Дарзина. Наконец он проснулся, замерзший, заставший, и пошел бродить по каменным ходам. Ковыляя, брел Эль-Ахрайрах, а листья щавеля свисали по бокам, и не мог он теперь ни приподнять свои ушки, ни навострить, как прежде. Так дошел он до места, где сходились несколько коридоров и начинался спуск в глубь земли, и увидел он двух мрачных призраков ауслы, занятых каким-то своим темным делом. Призраки оглянулись, вытаращили на него глаза, пытаясь напугать, но Эль-Ахрайраху было уже все равно, и он тоже вытаращился в ответ, а сам все думал, что же им от него нужно.
„Возвращайся домой, Эль-Ахрайрах, — наконец произнес один. — Здесь тебе делать нечего. Ты живой и уже достаточно настрадался“.
„Намного меньше моих кроликов“, — ответил им Эль-Ахрайрах.
„Здесь хватит страданий на тысячи тысяч кроликов, — сказала тень. — Не упрямься, Эль-Ахрайрах. В этих норах лежат все хвори, все болезни, которые приходят к кроликам: лихорадка, чесотка, расстройство желудка. А вот тут, рядом, куриная слепота, которая гонит бедняжек в поле, где они умирают, и никто не приблизился к ним — даже стервятник. А наша обязанность — следить за тем, чтобы эти хвори всегда были под рукой Инле-раха. Случается только то, чему суждено случиться“.
И тут Эль-Ахрайрах понял, что размышлять больше нечего. Он притворился, будто уходит, а сам неожиданно развернулся, стремглав пролетел между призраками и прыгнул в ближайшую нору быстрей, чем капля дождя на землю. Там он устроился на полу, а призраки задрожали, забормотали что-то, топчась на пороге, потому что не было у них никакой силы, кроме страха, и не могли они сдвинуть с места Эль-Ахрайраха. Вскоре тени ушли, и принц остался один, ломая голову над тем, как же ему без усов и ушей быстрее добраться до короля Дарзина.
Наконец, когда он решил, что пролежал в норе достаточно и уже заразился, Эль-Ахрайрах встал и отправился обратно. Он не знал, скоро ли сломит его болезнь, сколько еще оставалось жить, и потому торопился сделать все как можно скорей, пока не ослеп от болезни. Не подходя слишком близко к Проказнику из боязни заразить его, Эль-Ахрайрах собирался приказать ему бежать вперед, чтобы он предупредил своих и велел им заложить входы и сидеть в норах, пока не погибнут солдаты короля Дарзина.
Эль-Ахрайрах натыкался впотьмах на камни. Он дрожал — его лихорадило — и без усов никак не мог сообразить, где находится. В этот самый момент чей-то спокойный голос произнес над ним:
„Куда ты направился, Эль-Ахрайрах?“
Принц никого не увидел, но понял, что рядом стоит Черный Кролик.
„Я ухожу домой, милорд, — ответил он — Ты сказал, что мне можно уйти, когда я того пожелаю“.