Марк так погрузился в эти мысли, что не услышал ни того, как открылась сначала входная дверь его комнаты, а затем через несколько секунд — дверь ванной.
Лишь после этого он оторвал взгляд от ладоней, которые яростно тер мочалкой.
Элли была здесь, в своей легкой одежде из прозрачного белого шелка. Ее роскошные золотистые волосы накрывали плечи и падали ей на спину. Она была прекрасна, как ангел, но в ее улыбке содержался намек на гораздо более земные плотские удовольствия. Марк был так потрясен, что замер, словно загипнотизированный. Скользящими шагами девушка подошла к массивной ванне и села на ее край.
— Значит, ты вернулся, — очень тихо сказала она.
Марк проглотил комок в горле. Ему было ясно, что вода не скрывает реакцию его тела на один лишь звук ее голоса.
— Ты же знала, что я вернусь, как только смогу.
— Конечно, — прошептала она и наклонилась к нему.
Марк был изумлен: разъяренная женщина, с которой он недавно расстался, превратилась в богиню соблазна. Она приблизилась к нему, благоухая мылом, духами и опьянявшим его запахом своего собственного тела. Внутренне дрожа от благодарности, он жадно потянулся к ней, чтобы принять ее поцелуй.
И был ошеломлен, когда кончик ножа уперся ему в яремную вену.
Элли откинулась назад, крепко сжимая пальцами ручку ножа. Ее взгляд был острым, как кинжал Марка. Он скрипнул зубами от яростного гнева на нее — и на себя тоже.
— Что означает это приветствие? — ледяным тоном спросил он.
— Урок, — заявила она.
— В самом деле? Чему же ты хочешь меня научить?
Она подняла брови.
— Сэр! Первый урок: вы так же уязвимы, как любой человек, в том числе женщина. Я не могу жить под постоянной охраной, когда сторожат каждый мой шаг, следят, чтобы я никуда не ушла.
Его глаза сузились.
— Ты же видишь, мы все время находимся под угрозой!
— Второй урок: твоя жена — не идиотка.
— Не идиотка? Странно, что ты заговорила об этом сейчас.
— Следи за тем, что говоришь, когда я держу нож.
Несмотря на ее слова и нож, приставленный к горлу, он не мог отвести взгляд от своей жены. Шелк, влажный от пара, соблазнительно обтягивал ее грудь, которая была совсем рядом с ним, и подчеркивал каждую подробность ее форм.
— Чего ты хочешь, любимая? — вкрадчиво спросил он.
— Я не твоя вещь. Меня нельзя везти куда тебе хочется, не думая обо мне и не спросив меня — не узнав мое мнение. Можете верить мне или нет, сэр, но меня не огорчило, что вас вызвали по делу в день нашей свадьбы. Однако я хотела бы заметить, что большинство невест очень огорчились бы из-за этого. Но я была в гневе — нет, это слишком мягко сказано, — я была в ярости оттого, что вы не посчитали нужным сами объяснить мне причину вызова, не спросили ни что я думаю по этому поводу, ни даже куда я хотела бы, чтобы меня отвезли, пока вы будете разъезжать по делам.
— Говори дальше!
— На этом месте ты должен извиниться, — пояснила она.
Он улыбнулся и ответил:
— Я не буду извиняться за то, что, когда я принимаю решения, твоя безопасность стоит у меня на первом месте.
— Моя безопасность?
— Я узнал то, чего ты явно не знаешь, — объяснил он.
— Что именно?
— Я всегда знаю, в какой момент можно обезопасить противника.
В мгновение ока Марк схватил ее за запястье. Его пальцы сжали ее руку, словно клещи. Нож полетел вниз, покатился по полу и с громким стуком ударился о стену. Потом Марк рванул ее за руку. Девушка потеряла равновесие, вскрикнула и свалилась в ванну — прямо на него.
Только что Элли была ангелом во плоти. Теперь он боролся с бешеной кошкой. Она ругалась и старалась вырвать у него руку. Но Марк обхватил рукой ее живот и крепко прижал ее к себе. Кран был по-прежнему открыт, и вода, непрерывно наполнявшая ванну, во время борьбы выплескивалась на пол.
Марк приподнялся в ванне, по-прежнему крепко сжимая Элли в объятиях и не давая ей двигаться. Так, полулежа, он смог дотянуться до крана и выключить воду. Элли оказалась дьявольски сильной, но в конце концов он смог остановить ее молотившие по воде руки. Марк чувствовал исходящий от нее жгучий жар. Ее ярость была намного горячей, чем вода в ванне. Теперь она, неподвижная и мокрая, была в его полной власти и сама знала это.
— Я тоже счастлив видеть тебя, любимая, — шепнул он в ее мокрое ухо. Пряди ее волос щекотали его лицо.
К его изумлению, она не обратила внимания на насмешку и сказала:
— Я не вынесу, если ты не будешь мне доверять, если не будешь… рассказывать мне правду.
— Какую правду ты хочешь узнать от меня?
— Для начала скажи, что имел в виду Лайонел Витбург, когда говорил обо мне?
Марк немного помолчал, потом вздохнул. Ему хотелось прижать Элли к себе крепче и нежней, чем когда-либо, но она лежала в его руках холодная и враждебная.
— Это сложно, — пробормотал он.
— Нам некуда спешить, — подбодрила его Элли.
Марк сделал глубокий вдох и немного ослабил свои объятия. Никто не должен знать, сказал его отец. Но Элли имеет право знать. А поскольку он не может не опасаться, что нынешние события как-то связаны с ее прошлым, он обязан ее предупредить.
— Ты слышала предположения о том, что преступления Джека-потрошителя — часть заговора? — спокойно спросил он.
— Конечно, — подтвердила она и так изогнулась в его руках, что сумела посмотреть ему в лицо с близкого расстояния. На ее лбу появилась складка, и ее взгляд был уже не таким враждебным. — Но я не могу поверить, что в этом замешана королевская семья.
— Нет, — покачал головой Марк. — Но часто в основе вымысла лежит крупица правды.
— Какое отношение все это имеет ко мне? Я совершенно не верю ни в какие заговоры с участием правительства. И какое значение эти слухи могут иметь через столько лет?
— В слухах по поводу принца Альберта-Виктора, герцога Кларенса, известного как Эдди, есть крупица правды.
— Я не верю, что…
— Элли, он не был убийцей. Но он, очевидно, влюбился и незаконно женился на женщине по имени Энни. И они родили ребенка. Эдди был безнадежно болен, и все это вполне могло свести бедную Энни с ума. Точно известно, что она заболела и в конце концов умерла. Государство тогда было в опасности, а принца Эдди окружали далеко не самые лучшие советчики. Я думаю, что и друзья у него были далеко не лучшие.
— И что же?
Марк снова глубоко вздохнул.
— Ты этот ребенок, — спокойно пояснил он.
— Ребенок? — удивленно переспросила Элли.
— Ты дочь принца Эдди и его возлюбленной Энни.