И я отправился по делам. Завернул в сторону широкого проулка — кажется, туда надо было, кажется, штаб-квартира там. Меня догнала перемазанная сажей девчонка в черной броне.
— Распоряжения какие-нибудь? — спросила она. — Что прикажете? Может…
«Что прикажете?», «Есть какие-нибудь распоряжения?»… Как прекрасно звучит! Просто мед! Я не удержался, крикнул:
— Не слышу! Что?
— Что прикажете? Ариэлль велела вам помогать!
— Там раненые, — указал на надвратную башню, — разберитесь. И вообще: всех перевязать, избить, накормить, еще раз избить. Ну, как обычно в таких случаях.
— Ариэлль велела поддержать вас…
— Так поддержите же меня! — Я сделал роковое лицо и страстно шагнул к девчонке. — Вверяю себя в ваши надежные руки!
Девчонка шарахнулась, шагнула назад, запнулась, свалилась на песок.
— Сволочи! — громко прохныкал издалека Тытырин. — Ненавижу…
— Вот так всегда, — усмехнулся я. — Сначала говорит, что готова меня поддержать, затем жестоко предает. О женщины, имя вам непостоянство. Я безутешен!
Я крутанул на пальце левой руки револьвер и направился к штаб-квартире. Настроение у меня было отличное. Деспотат горел. Огонь с дворца Ямомото перекинулся на другие деревянные халупы, распространился, и теперь полыхало несколько хибар — с ревом, с воем, как надо. Для полной картины не хватало только пожарных машин. Деспотатчики даже не пытались ничего тушить, просто паниковали себе помаленьку. Но не все. Я заметил нескольких вполне целеустремленных типов, которые поспешали куда-то с угловатыми котомками. Сметливые ребята. Я подстрелил двоих! Для усиления хаоса.
Музыки бы еще. Чего-нибудь возвышенного, с органом, с сабфуверами, чтобы все было заполнено вибрирующей черной энергией, чтобы эпидермис отслаивался. Иерихонские трубы, короче. Или тех же «Анаболиков». Пусть тот же «Сталинград», где Дрейк так ревет, что слезы выжимаются…
А вообще Деспотат оказался хилым государством, как я и думал. Достаточно было одного даже не самого, в общем-то, мощного удара, чтобы он закачался и принялся заваливаться набок.
Штаб-квартира располагалась недалеко от моста, я помнил. Дошел туда, совершенно не встретив никакого сопротивления, что даже как-то разочаровывало. Парочка негодяев для вдохновения на пути мне бы не помешала. Впрочем, сама штаб-квартира меня порадовала — дверь охранялась. Как и раньше, возле нее стояли двое с бластерами наперевес. Настороженно стояли. Пожар, война, последний день Помпеи — а они стоят. Хорошо выдрессированы, Застенкер свое дело знает. Интересный персонаж. Надо было пораньше с ним познакомиться поплотнее… Ну ничего, еще поздороваемся.
— Стоять! — Охранники дружно подняли бластеры.
Бластеры у них старые, однако вполне боеспособные. Под такой попадешь — и подметок не останется.
Я остановился.
— Кто ты? — спросил один.
Не стал ему отвечать. Берта, пластиковые пули, два выстрела.
Эти, правда, тоже успели, пульнули. Первый попал в небо, второй — в сарай напротив. Сарай очень красиво взорвался. Вот оно, преимущество бластера, — оружие тупое, но очень эффектное, особенно если смотреть со стороны. Взрывы, все разлетается, грохот, огонь от выгорающего кислорода, потом все обратно валится, на землю. Масштабно.
Я очень удачно попал. Не скажу, что специально хотел, просто так получилось: мои пули развернули бластерщиков навстречу друг другу, и они, звонко хлопнувшись лбами, осыпались.
— Справедливость восторжествовала, — обронил я. — И так будет всегда.
После чего толкнул дверь.
Не заперто. Прошел через прихожую. Дверь в комнату, где некогда обитал Ляжка, была закрыта. Замок достаточно крепкий, я не стал с ним возиться, просто отстрелил петли, а затем вышиб дверь недрогнувшей ногой. И очутился в комнате с очагом.
За прошедшее время тут ничего не изменилось. Камин, правда, не горел, зато пробитый медный таз и помятый чайник присутствовали. И пыль вокруг, пыль. Здесь, видимо, никто больше не жил с той самой поры, как я стал свидетелем конфликта Пендрагона и Застенкера, помещение пустовало.
А с чего оно вдруг пустовало? Зачем? Наверняка с жильем туго, а тут такая квартира простаивает…
Это был инстинкт. Инстинкт — вещь великая. Варгас говорил, что если развить интуицию, перевести ее на другой уровень, то можно попадать в монетку с закрытыми глазами. Сам он в монету попадал, правда, не с закрытыми глазами, а так. Хотя и с закрытыми наверняка тоже мог. Но не демонстрировал.
Если враг не знает всех твоих способностей, шанс его победить резко увеличивается.
Ну и почему такая роскошная жилплощадь провисает?
Я вдруг почувствовал, что надо уходить. Причем немедленно, сию же секунду. Даже не почувствовал, а узнал как-то. Сразу.
Развернулся и рванул прочь. Больно споткнулся о чайник.
На пороге подхватил за шиворот тех двух недотеп, которые все валялись, не сумев очухаться. Не кормят их тут, что ли?
Отволочь успел метров на двадцать, не дальше. Земля икнула, и я оказался подброшен чуть ли не на метр. Упал на одного из стражников. Перекатился, выхватил револьверы.
Бывший дворец бывшего Пендрагона походил на старую курицу, которая вдруг решила полетать, не имея к тому ни малейших навыков. Курица кувыркалась в воздухе, била крыльями, разбрасывала по сторонам пух, перья, помет и громкие крики. Потом она хлопнулась обратно, подняв целую тучу пыли и мелкого мусора.
«Анаболиков» тут явно не хватает. Без них скучно.
Штаб-квартира охнула и стала проседать. Видимо, в почве открылась каверна. Дворец обрушивался в нее медленно, выплевывая через окна коричневую пыль, как тонущий корабль выбрасывает сжатый воздух. Вот так. Еще пара секунд — и лежал бы я где-нибудь внизу, бездыханный и позабытый. И никто не возложил бы цветочков, никто не закрыл бы мои застывшие очи, красавицы не рыдали бы… Бы-бы! Над могилами героев просто обязаны рыдать красавицы. Чем больше красавиц рыдает, тем героичнее герой.
Кто порыдает надо мной?
Я еще раз подивился уму Застенкера — у парня явный талант. Надо было догадаться, что в том же самом месте он ночевать уже не ляжет. Явка засвечена. Вообще мудрый правитель выбирает самую чахлую избушку — диверсанты на нее нападать не станут. Ну а если надумают, то уж в самую последнюю очередь.
Логика проста — кто еще, кроме Ляжки, Перца или меня полезет в эту дыру? Никто. А значит, можно здесь все легко заминировать, и если какой дурак сунется — сам виноват.
Молодец, Застенкер. Надо привлечь его к делу борьбы за светлое будущее. Хотя такого ведь не сагитируешь, у него свои представления о светлом будущем.
Плохо. Теперь придется искать Застенкера вслепую.
Я поднялся на ноги, отряхнул с комбинезона грязь, затянул потуже бинтик на правой руке, поднял бластер (на всякий случай) и двинул направо. А почему бы, собственно, и не туда?