— Ничуть не сомневаюсь, Радж Ахтен, что тебя подтолкнули к тому, чтобы послать воинов на борьбу с опустошителями. Лучше тебя никто не справится с ними. Но все, о чем я говорил, в прошлом. Детство человеческого рода закончилось. Маги-опустошители Подземного Мира на свободе!
Радж Ахтен с задумчивым видом выслушал рассказ Биннесмана.
— Мне не раз приходилось сражаться с опустошителями. Боюсь, однако, что ты придаешь слишком большое значение своим камням. Даскинам никогда даже в голову не приходило, что появятся Властители Рун. Они не предполагали, какой силой мы станем обладать. Теперь уже падение этих камней в Даннвуде не играет никакой роли. Не больше, чем падение листа с дерева.
— Не говори о них так пренебрежительно, — предостерег его Биннесман. — Обалин были не просто камнями, далеко не просто камнями, — он почтительно склонил голову. — Однако тебе, Радж Ахтен, следует опасаться опустошителей, которые кишмя кишат у твоих границ. Мне кажется, ты не в полной мере представляешь себе все размеры угрозы. Пока обалин были живы, можно было узнать очень многое, просто прикоснувшись к ним. Возможно, я могу сообщить тебе кое-что, чего ты не знаешь: опустошители уже в Картише.
В Картише находились залежи кровяного металла. Если опустошители захватили их…
— Легковерие подтолкнуло тебя к тому, чтобы вступить в союз с Пламяплетами, — продолжал Биннесман, — поскольку они сильны во всем, что касается войны. Однако это вовсе не случайность, что опустошители тоже служат огню. Как не случайность и то, что этой ночью, торопясь ускорить конец человеческого рода, сюда пришел один из опустошителей и нанес смертельную рану последнему из обалин.
Биннесман повернулся спиной к Радж Ахтену, как будто тот больше не интересовал его, и добавил:
— Однако существуют силы более могущественные, чем те, которыми владеют Пламяплеты.
Радж Ахтен сделал шаг в сторону Габорна, как будто собираясь напасть на него. Из всех присутствующих тут воинов только он один никогда не брал даров у собак и, следовательно, только он мог противостоять воздействию кендыря, разбросанного Биннесманом. Где уж этому жалкому чародею было тягаться с Радж Ахтеном!
— Подожди, — обернувшись, сказал Биннесман. — Не позволяй своим людям даже думать о том, чтобы причинить кому-то вред на этой земле. Здесь очень могущественна сила Земли, предназначенная для защиты и спасения жизни, а не для того, чтобы отнимать ее. К удивлению Джурима, Радж Ахтен остановился и вложил меч в ножны. Это неспроста, подумал Джурим. В тоне Биннесмана было что-то, заставляющее подчиняться его словам. Как он сказал? «Не позволяй своим людям даже думать о том, чтобы причинить кому-то вред на этой земле…»
Биннесман остановил Радж Ахтена силой своего взгляда!
— Ты говоришь, что нуждаешься в моей помощи для борьбы с опустошителями, — продолжал чародей. — Прекрасно. Я помогу тебе, но при одном условии, — если мы с тобой станем союзниками. Откажись от своих форсиблей. Объединим наши усилия в поисках того, как лучше служить земле, Радж Ахтен. Не сопротивляйся ее силам, дай им возможность поддержать тебя.
Радж Ахтен тут же выдвинул встречное предложение:
— Убеди короля Ордина вернуть мне форсибли, а там посмотрим…
Биннесман с грустью покачал головой.
— Уверен, ты не присоединишься к нам даже тогда. Тебя привлекает не столько сама борьба с опустошителями, сколько слава, которую ты стяжаешь, нанеся им поражение.
Габорн сделал шаг вперед и горячо произнес:
— Радж Ахтен, пожалуйста, не отказывайтесь! Вы нужны земле. Служите ей, как и я. Уверен, что, поговорив с отцом, я добьюсь того, что он поймет меня. Мы разработаем план. Разделим форсибли, чтобы ими мог воспользоваться и ваш народ, и наш. И все перестанут бояться друг друга…
Габорн смолк, трепеща, как будто боялся, что позволил себе лишнее. Чувствовалось — юноша вовсе не уверен, что и в самом деле сможет осуществить свой план. И все же он говорил так взволнованно, так страстно, как будто для него все это было не менее важно, чем для чародея.
Радж Ахтен даже не снизошел для ответа Габорну и сказал, обращаясь к Биннесману:
— Ты прав. Мне с тобой не по пути, Охранитель Земли. И вовсе не потому, что я жажду славы. Просто для тебя все едино: и змеи, и полевые мыши, и люди. Я не доверяю тебе, — говоря о змеях и полевых мышах, Радж
Ахтен бросил презрительный взгляд в сторону принца Ордина.
— Нет, дела людей очень много значат для меня, — ответил Биннесман. — Может, рассматривая их с моей позиции, люди и впрямь не более важны, чем полевые мыши, но уж точно и не менее.
В голосе Радж Ахтена послышались вкрадчивые нотки:
— Тогда служи мне.
Биннесман с энергией молодого человека вспрыгнул на одного из упавших обалин. Поглядел вниз, на крошечные белые цветы, сияющие в звездном свете, он сделал движение, давая знак принцу Ордину и остальным отойти подальше, и сказал, обращаясь к Радж Ахтену:
— Ты хочешь использовать меня как оружие, но все, что я могу — это защищать. Ты не веришь в силу, которой я служу. Смотри, я покажу тебе, каким может быть оружие…
Джурим подумал, что чародей имеет в виду некую скрытую до этого тайную силу своего посоха, который сейчас лежал в траве. Или, может быть, какой-нибудь древний неуничтожимый меч.
Поведение Биннесмана резко изменилось. Он с угрюмым видом поднял посох, три раза медленно провел им над головой и, протянув вниз, кончиком указал на участок земли в нескольких футах перед собой.
Внезапно на этом месте траву, вместе с корнями и почвой, как будто что-то вырвало из земли.
И там, на черной земле, Джурим разглядел нечто, похожее на кости — то, что могло остаться от человека, много лет назад умершего здесь.
Однако, приглядевшись повнимательнее, Джурим понял, что это были не кости, а просто камни, и прутики, и корни, которые до этого скрывал верхний пласт земли. Они были уложены так, что образовывали человеческую фигуру. Джурим увидел, как Биннесман потянулся к камню, лежащему на месте головы. Расположенные двумя рядами желтые кабаньи клыки выглядели, как огромные зубы, темные дыры заменяли глаза.
С помощью других камней были выложены кости рук, которые заканчивались коровьими рогами, похожими на когтистые лапы.
Но если камни и все остальное образовывали скелет человека, то это был очень странный человек. Корни, которыми были оплетены все части огромного скелета, напоминали кровеносные сосуды.
Биннесман поднял посох. Внезапно ветер зашевелил ветками растущих в холмах дубов, и листья, казалось, обрели голос. Однако здесь, на прогалине, движение воздуха не ощущалось.
Джурима охватил ужас. Он почувствовал, как, будто повинуясь безмолвному призыву, от камней, лежащих в земле, поднимается и заполняет все вокруг мощная сила земли.
Биннесман, медленно взмахивая посохом над головой, заговорил нараспев: