Все утро принцесса оттягивала исполнение этого тягостного долга.
Канцлер Роддерман приходил ночью, чтобы подготовить Венетту к похоронам. С тех пор Иом не видела его. Возможно, у него были дела за пределами Королевской Башни, но у Иом возникло подозрение, что он почитал за лучшее держаться подальше от Радж Ахтена. В связи с этим он мог даже не сделать всего того, что требовалось для похорон.
Люди Радж Ахтена отнесли труп сюда, к Башне Посвященных. По обычаю, утром его следовало положить в Пиршественном Зале, но Лорд Волк не хотел, чтобы тело увидели вассалы. Зрелище мертвой королевы, лежащей на соломенном тюфяке у всех на виду, могло вызвать волнение в городе.
Вместо этого его спрятали здесь, в узком пространстве двора наименее доступной для посторонних взглядов Башни, где лишь Посвященные могли видеть тело своей королевы.
Иом стянула грубую черную мешковину.
Лицо матери выглядело совсем иначе, чем девушка представляла себе. Если не считать ужасной раны, это было лицо почти незнакомой женщины. Мать Иом, обладающая несколькими дарами обаяния, при жизни была изумительно хороша. Однако со смертью вся эта красота исчезла. В черных локонах появились седые пряди, во впадинах .под глазами залегли темные тени. Сейчас это, обычно мягкое лицо, выглядело жестким и постаревшим.
Женщину, лежащую на соломенном тюфяке, обмыли как положено. Однако никакими ухищрениями нельзя было скрыть глубокую рану на левой стороне лица, в том месте, где кольцо с печаткой Радж Ахтена разорвало кожу, и вмятину в черепе, образовавшуюся, когда голова стукнулась о каменные плиты.
Женщина, завернутая в мешковину, даже ее дочери показалась совсем чужой.
Нет, Радж Ахтен мог не опасаться вассалов. Они не поднимутся против него из-за смерти этой старухи.
Иом подошла к опускной решетке, к капитану охраны, увешанному оружием невысокому смуглому человеку с усами и в шлеме, украшенном рельефным серебряным рисунком. Было так странно видеть здесь не Олта, не Дерроу — людей, которые всегда стояли в этой самой каменной нише на протяжении многих лет.
— Сэр, я прошу вашего позволения отнести покойников на Королевское кладбище, — волнуясь, сказала Иом.
— Замок… под атака, — отрывисто бросил капитан с сильным тайфанским акцентом. — Это не есть безопасно.
Иом с трудом сдерживала желание бросить все и уйти. Ей не хотелось спорить с капитаном, но она чувствовала, что обязана похоронить мать, выполнить свой священный долг, отдать последнюю дань тому положению, которое занимала эта женщина.
— Замку никто не угрожает, — Иом постаралась, чтобы се голос звучал как можно спокойнее и рассудительнее. — Только нелюди сражаются в лесу, — принцесса махнула рукой в сторону выжженных полей перед замком. — А если бы Ордин и вздумал напасть, его приближение можно было бы увидеть за полмили. К тому же, ему предстояло бы еще преодолеть Внешнюю Стену, чтобы добраться до Башни Посвященных.
Коротышка внимательно вслушивался в слова Иом, склонив голову на бок. Понял он ее, нет? Она не смогла бы ответить на этот вопрос. Может быть, следовало говорить помедленнее. Или попробовать объясниться с ним на чалтик, но она сомневалась, что он поймет.
— Нет, — отрезал он.
— Тогда пусть на вас падет месть ее духа, потому что моей вины тут нет. Не хотела бы я, чтобы меня преследовал дух Властительницы Рун.
В глазах коротышки вспыхнул страх. Поговаривали, что духи погибших Властителей Рун могли причинить немало беспокойства, в особенности, если смерть была насильственной. Сама Иом, конечно, не испытывала страха перед тенью своей матери, но этот тайфанский капитан был родом из страны, где к таким вещам относились более чем серьезно.
— Тогда поторопись, — ответил коротышка. — Иди сейчас же. Но полчаса, не больше.
— Спасибо, — сказала Иом и протянула руку, чтобы дотронуться до него в знак благодарности.
Однако капитан отпрянул, уклонившись от се прикосновения.
Иом кликнула Шемуаз и свою Хроно.
— Быстро, нам нужны люди, чтобы тащить эти носилки. И какие-нибудь погребальные одежды.
Шемуаз бросилась на кухню и привела оттуда глухонемых пекарей, мясника, его ученика и подручных повара, лишенных чувства обоняния. Уже через несколько минут набралось две дюжины человек, готовых нести носилки.
Мясник сбегал в Холл Посвященных л принес оттуда черные хлопковые погребальные одежды с большими капюшонами и длинными рукавами.
Каждый из тех, кто должен был нести носилки, натянул на себя одно из погребальных одеяний, чтобы призраки, обитающие в склепах, не подумали, будто пришли грабители. Вдобавок на подоле одеяний были пришиты серебряные колокольчики, предназначенные для того, чтобы своим треньканьем отгонять злых духов.
Закончив все эти приготовления, носильщики подняли свой скорбный груз и направились к опускной решетке. Иом, как и полагалось по обычаю, ухватилась за правую переднюю ручку тех носилок, на которых лежала се мать.
Тайфанский капитану со своим сержантом торопливо подняли опускную решетку и пропустили носильщиков, подгоняя их криками:
— Быстро, быстро! Двадцать минут, не больше! Иом понимала, что этого времени никак не хватит, чтобы положить на место тела и спеть похоронную песнь, предназначенную для успокоения мятущегося духа, но она лишь кивнула, просто чтобы успокоить капитана. Потом под се руководством тела вынесли из Башни
Посвященных и потащили к так называемому Королевскому кладбищу.
Иом в жизни не приходилось нести такую тяжесть. Они успели отойти всего шагов на двести от ворот и только-только свернули на Нижнюю улицу, как она почувствовала, что взмокла от пота, а сердце колотится как бешеное, и попросила своих спутников остановиться.
Время близилось к полудню. Когда она стояла в ярком солнечном свете, вдыхая задымленный воздух, из тени рыночного навеса отделился юноша-горбун в грязном плаще с глубоко надвинутым капюшоном.
Это Биннесман, тут же догадалась Иом! По тому, как от него повеяло силой земли. Что привело его обратно? Зачем чародей разыскивает ее?
Горбун бочком подошел к Иом и слегка отодвинул ее плечом.
— Дай Алесону поработать за тебя, девушка, — прошептал он, чуть-чуть сдвинув назад капюшон и ухватившись за правую переднюю ручку носилок.
Это оказался вовсе не Биннесман! Несмотря на сажу, которой было щедро измазано его лицо, Иом узнала Габорна. Сердце у нее заколотилось. Что-то затевалось. Габорн наверняка не просто так оказался в замке; может быть, он нуждается в се помощи? И, как ни странно, он, казалось, повзрослел за последние несколько часов.
Иом поглубже натянула капюшон плаща, пряча лицо. И почувствовала, что гордость и мужество покидают се. Заклинания, наложенные на форсибли Радж Ахтена, использовали любую возможность, чтобы лишить свои жертвы самоуважения.