— Почему они танцуют? — спросила Миррима. — Ведь Праздник Урожая два дня как кончился! Слепец улыбнулся и предложил ей вина.
— Таков обычай! — сказал он. — Мы пируем, потому что сегодня наши лорды идут на войну!
— Обычай? — переспросила Миррима. — Разве Посвященные всегда пируют, когда их лорды идут на войну?
— Ну да, — старик кивнул. — Выпейте.
— Нет, благодарю, — девушка растерялась. Она ни разу не слышала о таком обычае. Правда, за всю ее жизнь Гередон ни с кем не воевал.
Она перевела взгляд на башню — толстые стены, сторожевые бойницы, множество комнат, служивших жильем для Посвященных.
Однажды войдя сюда, человек уже не возвращается в большой мир — здесь и умирает, если только раньше не умрет его лорд. Мирриме как-то не случалось задумываться о том, что это место становится для людей особым миром, миром, которого не касается, что происходит снаружи.
И теперь она с удивлением смотрела на танцы Посвященных.
— И это будет продолжаться целый день? — спросила она.
— Ну да, — сказал слепец. — До самой битвы. Девушка задумалась.
— О, понимаю… Если ваш лорд погибнет сегодня, к вам вернется зрение. Есть что праздновать!
Слепец свирепо стиснул, как дубинку, бутыль с вином и проворчал:
— Экая вы невежа! Мы празднуем потому, что сегодня мы, — для выразительности он стукнул себя в грудь, — едем на войну. Сегодня мой лорд Гроверман будет пользоваться моими глазами, и я был бы счастлив сражаться с ним рядом, кабы мог
Он плеснул наземь немного вина.
— Прими, Земля, этот дар, и пусть Гроверман вернется домой с победой! Долгой жизни герцогу Гроверману!
Затем припал к горлышку и сделал большой глоток за здоровье герцога.
Миррима сказала, не подумав. И только теперь поняла, что оскорбила старика, сама того не желая.
Тут в стороне от пирующих, у стены, она увидела Иом, которую окружало человек сорок — мужчины и женщины самого разного возраста, в основном крестьяне. Иом что-то говорила, а они, держась за руки, медленно кружились вокруг нее. Два музыканта тихо подыгрывали им на флейте и барабане. Они исполняли старинный марш.
Миррима сразу поняла, что происходит. Когда какой-нибудь воин хотел получить дары, он подходил к Способствующим, у которых хранились списки всех тех, кто предлагал себя в Посвященные. Этих людей вызывали, и поскольку дар можно передать, только желая этого от всей души, воину частенько приходилось уговаривать своих будущих Посвященных. Он объяснял людям, зачем ему нужны дары, обещал служить хорошо и обычно брал на содержание Посвященных и их семьи.
Она не удивилась, услышав настойчивый голос Иом:
— Я прошу не для себя одной. Земля сказала моему мужу, что близится конец Эры Человека. И сражение нам предстоит за все человечество!
Один из мужчин сказал:
— Простите, ваше величество, но вы ведь не обучались воинскому искусству. Вдруг мой дар больше пригодится какому-то другому лорду?
— Вы неправы, — возразила Иом. — Я немного владею саблей, и будь у меня дар силы, могла бы и с боевым молотом управиться не хуже любого мужчины. Но я и не нуждаюсь в особом воинском искусстве. Скорость так же полезна в бою, как и умение. Поэтому я хочу получить метаболизм.
Будущие Посвященные дружно ахнули от удивления.
— Зачем? Неужели вы хотите умереть молодой? — спросила одна пожилая женщина, продолжая медленно двигаться по кругу.
Мирриме стало жалко Иом. Самой ей еще не приходилось участвовать в подобной церемонии. И она боялась, что у нее ничего не получится. Она не умела говорить красноречиво. И вряд ли смогла бы убедить кого-то отдать ей свой самый ценный атрибут.
— Я понесла сына от короля, — объяснила Иом. — Темный Победитель явился вчера в замок Сильварреста за его жизнью, не за моей. Принц должен появиться на свет только к середине лета. Но если я возьму сейчас дары метаболизма, я выношу его за шесть недель.
«Умница, — подумала Миррима. — Все эти люди прекрасно поняли, чего она хочет. Она собирается расплатиться собственной жизнью за жизнь сына. Кто устоит перед такой любовью к своему ребенку?»
Пожилая женщина вышла из круга и опустилась на одно колено.
— Мой метаболизм принадлежит вам и вашему ребенку.
Но остальные продолжали хоровод.
Тут кто-то похлопал Мирриму по плечу. Она обернулась и увидела перед собой настоящего великана. В тени его могло укрыться несколько человек, и, пожалуй, скорее он унес бы лошадь на плечах, нежели та провезла бы его хоть несколько шагов. Парень был лесоруб, и пахло от него свежим деревом. Из-под распахнутой кожаной куртки выпирала мощная мускулистая грудь. На вид — лет тридцать. Он улыбнулся ей, и на бородатом лице отчетливо выразилось благоговение.
— Вы — та самая?
— Какая — та самая? — спросила Миррима.
— Которая убила Темного Победителя? Миррима молча кивнула, растерявшись при виде столь великого почтения.
— Видал я его, — сказал парень. — Пролетел прямо над головой. Аж все небо почернело. Вот уж не думал, что его убить можно.
— Я в него выстрелила, — сказала Миррима. Тут она сообразила, что прижимает лук к груди, словно защищаясь. — Будь вы там, и вы бы сделали то же самое.
— Ха! Это вряд ли, — усмехнулся великан. — Я бы побежал сломя голову и посейчас бы еще бежал.
Миррима кивнула, принимая похвалу. На самом деле он был прав. Большинство людей на ее месте убежало бы.
Парень замялся, словно не зная, что еще сказать. Большим умом он, похоже, не отличался.
— Вам нужен хороший лук, — выдавил он наконец. Девушка быстро осмотрела лук — вроде в порядке.
— Что вы имеете в виду?
— Стальной нужен, — сказал парень, — а то такие, как у вас, я пучками ломаю.
Тут до нее дошло. Ее слава — сколь бы мало ни была заслужена — уже сыграла свою роль. И этот гигант хотел отдать ей свою силу. За такой дар многие рыцари с радостью заплатили бы пятьдесят золотых ястребов — его заработок за десять лет. О Силы, какой же он огромный!
— Понятно, — промямлила Миррима. Не стоило говорить ему, что она не заслуживает такого восхищения — с даром силы этого великана она вполне могла сделаться той героиней, за какую он ее принимал.
Тут из-за спины его выступили еще крестьяне. И Мирриму осенило. Те люди, что стояли у ворот, ждали ее. Они пришли предложить ей дары.
В отличие от Иом, «Слава Гередона» не нуждалась в том, чтобы уговаривать кого-то отдать ей свои атрибуты.
Рассвет застал Габорна глубоко в землях Флидса. На севере страны местность была холмистая, вдоль узких дорог стояли каменные изгороди, часто встречались пастушьи хижины. Высокие скалы, поросшие согнутыми ветром соснами, охраняли путь, подобно древним стражам. Звездный свет усеивал землю серебряными монетами.