И скрыли в сердце своем.
Потом он тихо прошептал:
— Проснитесь и отдайте ваш свет.
Он опустил руки и стал ждать. Камни в темноте были еле видны.
И вдруг Иом увидела, как в глубине их загорелся огонь, и камни засияли. В детстве она любила играть с этим ожерельем, подставляя опалы свету и любуясь вспыхивающими в них бликами. Камни переливались зелеными, красными и золотыми огоньками.
Но такого ослепительного сияния, которым загорелись они сейчас, Иом не видела. Малиновые, изумрудные, сапфировые, белые лучи озарили подвальную комнату ярче любого огня. Глядеть на них было все равно что глядеть на солнце, и она отвела глаза, боясь ослепнуть.
Миррима и вовсе в страхе повернулась спиной. Раскрыв рот, она смотрела, как пляшут отблески по стенам и потолку, словно солнечный свет отражается от поверхности воды.
Биннесман не сводил с опалов глаз. Несколько камней горели ярче других. Через какое-то время они начали темнеть, как остывающие угли. Огненные опалы угасли слишком быстро, и чародей отодвинул их в сторону.
Потом поднял подвеску с зеленым опалом. Остальные камни потускнели, но этот пылал так ярко, что от него даже исходил ощутимый жар, и тут Иом внезапно догадалась, что это и есть оружие Биннесмана.
Биннесман всегда казался ей добродушным старичком, но сейчас, озаренный зеленым сиянием, внушал страх. Чародей опустил подвеску в карман, и свет камня пробился сквозь ткань одеяния.
— Благодарю, ваше величество, — сказал Биннесман. — На такой чудесный камень я даже не надеялся. Остальные мне не нужны. Они, как вы увидите, стали тускловаты, но подержите их несколько дней на солнце, и к ним вернутся блеск и красота.
Он бережно положил одну серьгу на пол перед дверью, за которой находились больные, а прочие опалы вернул Мирриме.
Иом растерянно моргала, все еще ослепленная сиянием.
— И это поможет? — спросила она. — Вы убьете его этим камнем?
— Убью Победителя? — переспросил Биннесман. — О таком я даже не помышлял. Я надеюсь лишь, что мне удастся взять его в плен.
С гор Брейс они спустились чересчур легко, подумал Роланд. Что-то тут было не так. Они без труда доскакали за утро до самого Карриса, и по дороге им никто ни разу не встретился.
Это-то и показалось ему странным. Ведь в Каррисе находился Палдан-охотник, главный советник и стратег короля Ордина. Он должен был сейчас готовиться к сражению, так где же его отряды, занимающие боевые позиции?
Еще когда они проезжали редколесье, Роланд улучил минутку, чтобы взглянуть с горного уступа на равнину, надеясь обнаружить какие-нибудь следы присутствия войск. В низинах у рек лежал островками утренний туман, такой густой, что за ним вполне могли бы укрыться солдаты. Хватало и других подходящих мест — над равниной вздымались лесистые холмы, а на западе между двумя отрогами горы залегала глубокая ложбина. И куда ни глянь — деревня или город.
На севере между двух высоких холмов тянулась Барренская стена миль в восемь шириной. В прежние времена за эту страну много раз воевали Маттайа и Мистаррия. Мистаррия побеждала не всегда, это было заметно по архитектуре: в городах встречались здания с куполами, крытыми подъездами и галереями, и зеркальные пруды. Улицы городов были много шире, чем на родине Роланда, в Морском Подворье.
Названия поселений тоже говорили о том, что на земле этой часто воевали. Деревни Засада, Гибель Гиллена и Отбой мирно соседствовали с городками Асуандир, Пастик и Кешку.
Изучив открывшийся взору вид, Роланд решил, что подобное поле битвы должно было вполне устроить такого стратега, как Палдан-охотник. Крепости могут служить сборными пунктами. За каменными изгородями легко укрылись бы лучники, за крепостными воротами — конница.
Однако никаких следов подготовки к войне — шатров полководцев, разбитых в долинах, дыма лагерных костров, солнечных отблесков на металле оружия и доспехах — было не видать.
Наоборот, вся местность казалась вымершей. Роланд, барон Полл, Аверан и зеленая женщина простояли на холме минут пятнадцать, разглядывая раскинувшуюся под ними равнину. Сотни хуторов, стога сена. Возделанные поля были похожи на шахматную доску, где полосы виноградных лоз сменялись темными квадратами хмеля.
Вокруг хуторов — каменные изгороди. В Каррисе камня было в изобилии, хватало на строительство домов и оград и оставалось еще так много, что фермеры кое-где просто сгребали его в груды. На вершинах холмов тут и там виднелись старинные муйатинские солнечные купола — погребальные каменные сооружения округлой формы, похожие на заходящее солнце. Они отмечали места давнишних сражений.
Каррис был древней страной. Говорили, будто здешняя крепость была стара еще в те времена, когда пришел ее защищать со своими рыцарями Эрден Геборен. В этих солнечных куполах воины-победители когда-то сжигали побежденных. В таких местах любят селиться призраки.
Но если призраки тут и водились, они не беспокоили местных жителей. Саму крепость Каррис было еще трудно разглядеть. Она находилась в двадцати милях от этого места, на озерном полуострове у горизонта. Над озером плыл туман, сквозь него просвечивали гранитные стены и высокие сторожевые башни, позлащенные утренним солнцем. Над печными трубами вились первые дымки.
Из крепости вылетел граак с наездником на спине. При виде его Аверан глубоко вздохнула.
В ближайших поселениях дыма не было ни над одной трубой. На полях не пасся скот.
Словно все вымерло, вся равнина, только несколько гусиных стай летело по небу. Даже здесь, на склоне горы, было тихо: сойки молчали, белки попрятались.
— Не нравится мне это, — сказал Роланд, глядя вниз. — Что-то слишком тут тихо.
— Да уж, — сказал барон Полл. — Я здесь родился. Все излазил еще мальчишкой. Но такого ни разу не видал.
Он показал налево, на зеленые поля милях в двух от них, где был разбит фруктовый сад, через который проходила дубовая аллея.
— В это время года с севера всегда прилетает стая ворон. Они летят к этим дубам. Но сегодня их тут нет. Ни одной. Вороны — умные птицы. Они чувствуют опасность лучше людей. Знают, где будет сражение, и следуют за солдатами в надежде наесться вдоволь.
А теперь гляньте туда, где густой туман на холмах, — барон указал вперед, на север, миль за пять от них. — Гусей видите? В этих полях отличный овес и много прудов. Всякий порядочный гусак летит туда. Но эта стая кружит в небе не потому, что выбирает безопасное место. Гуси летают над туманом и не решаются сесть.
— Почему же? — спросила Аверан.
— Боятся. Слишком много людей прячется в тумане.
Аверан недоверчиво посмотрела на него, словно подумала, будто ее просто хотят испугать. Роланду показалось, что вид у нее усталый или больной. Глаза у девочки были тусклые, она зябко куталась в плащ.