– Они приходили, чтобы «заказать» полковника Грина, – ответил Крис, выразительно указав взглядом на импульсную винтовку в своих руках. – Нужно сказать, у них нашлись веские доводы, чтобы склонить меня к сотрудничеству.
– Что с ним? – встрепенулся Белов.
– Пока – ничего. Он лишь пытается разобраться, что случилось с аппаратурой, которую я занял для визита сюда. Диспозиция такова: Грин в своем кабинете, Фрост и его соратники на наблюдательном пункте. Весь личный состав охраны во главе с капитаном Столетовым внизу, спасают тех поселенцев, кто еще не умер от внезапной эпидемии. На меня надавили и ждут устранения Грина. Если я не исполню «заказ» Доминика Фроста и не открою двери кабинета полковника в течение ближайшего получаса, то они уничтожат мою личность. Способ, каким они это сделают, я уже видел. – Раули позволил себе усмехнуться. – Вы задействовали не тех людей, генерал, и были заранее обречены на бунт и саботаж.
Белов понимал, о чем говорит Крис, и потому молча сглотнул упрек в некомпетентности.
– Они убьют вас, Кристофер, – сделал он встречный выпад. – Так или иначе – убьют.
– Попытаются убить, – спокойно парировал Крис. – Жизнь, прожитая по волчьим законам, не оставляет места для иллюзий, тем более в моем сегодняшнем состоянии. Потому я предлагаю сделку.
Белов нахмурился, выигрывая секунды для осмысления услышанного.
– В чем ее суть? – наконец спросил он.
– Я аккуратно стреляю в полковника, с наименьшим вредом для здоровья, и вытаскиваю его в расположение капитана Столетова, после того как Фрост убедится в том, что он стал хозяином положения, и, сняв ошейник, кинется взламывать компьютерную систему офиса. Это даст мне лимит времени, чтобы собрать свою личность и убраться с носителей Логра до того, как Фрост заявится туда по мою душу.
– Но тогда они станут хозяевами в зданиях на возвышенности!
– Это неизбежно, – покачал головой Раули. – Они атакуют кабинет Грина так или иначе. Осталось меньше получаса. Я могу сохранить жизнь полковнику и, убравшись с Логра, вытащить его с территории офиса, остальное – дело ваших компехов, которых я постараюсь проинформировать.
– Куда ты денешь свою сущность, Раули? Это ведь огромный объем информации… – Белов не заметил, как перешел на «ты».
– В кабинете Грина стоит симпатичный бытовой дройд. Попробую влезть в него, а дальше – как повезет. Если ваши бойцы справятся с проблемой – вернусь назад, в Логр. – Крис взглянул на часы. – Решайте, генерал, да или нет, осталось двадцать минут. – Его голос вдруг приобрел металлические нотки.
Белов размышлял не более нескольких секунд.
– Да, – вынужден был согласиться он, не отыскав за это время более приемлемого выхода из обрисованной ситуации, сложившейся на Гефесте. – Последний вопрос: что я должен буду отдать в обмен на сотрудничество?
Кристофер был заранее готов к ответу.
– Оставить Гефест в покое, – произнес он. – Гефест, его жителей и мой Логр. Ваш эксперимент закончен.
– Безрезультатно?
Крис усмехнулся:
– Вы настырны, генерал. Хотите напоследок вырвать то, чего не сумели выжать своими убогими экспериментами? – Он на мгновение задумался, а потом произнес: – Хорошо, у меня есть еще пара минут… Если бы вы правильно наблюдали за мной, генерал, то увидели бы, как душа Кристофера Раули варится в бесконечном аду воспоминаний, вновь и вновь переживая агонию своих жертв. – Крис выговорил эти самоуничтожающие фразы медленно и спокойно. – Не знаю, кому будет полезна такая правда, но могу заверить, что полноценное существование души на электронном носителе невозможно. Это либо полная статика, равнодушие, отсутствие каких-либо желаний, что я правдиво продемонстрировал полковнику Грину, либо бесконечная, однообразная и утомительная прокрутка хранящихся в памяти событий и эмоций, где ты не можешь ни на йоту изменить чувства, сопутствующие тем или иным событиям. В Логрисе, да и на любом другом аналогичном носителе, сможет чувствовать себя комфортно только тот, кто прожил счастливую жизнь в реальности.
Он искоса посмотрел на Белова и добавил:
– Вы выполнили свою задачу, генерал. Ответ на все вопросы вашего эксперимента дал не я, а вы сами вкупе с Домиником Фростом и его компанией. На самом деле мир мертвых ничем не угрожает миру живых – электронные личности равнодушны, так как у них нет тел, нет биохимии, побуждающей чувства, нет стимула для страстей и поступков. Но статус-кво сохраняется лишь до тех пор, пока живые сами не начинают вторгаться в мир призраков, перекидывая мостики в иную реальность, тревожа души усопших… – Крис усмехнулся и заключил: – Вот – правда, а что с ней делать – решайте сами… – Призрак Раули вдруг начал терять свои очертания. – Если все сложится, еще увидимся, генерал.
Колония Гефеста.
Неделю спустя после старта общевойскового транспорта.
Район высокогорья, на границе двух биосфер…
Старый десантно-штурмовой модуль с полустершейся маркировкой военно-космических сил колониальной администрации Аллора на борту стоял, чудом приткнувшись на более или менее ровном скальном выступе, козырьком нависающем над бездной пропасти.
Все люки старого корабля были плотно закрыты, габаритные огни погашены, в бронеплитах обшивки виднелись несколько оплавленных дыр, одну из которых, судя по следам помета, облюбовало птичье семейство, – возможно, последнее, которому удалось выжить в суровых горах, на границе смешения двух атмосфер.
Десантно-штурмовой модуль стоял здесь много лет; казалось, что он давно превратился из функционального аппарата в мертвый памятник минувших событий. Внешне он создавал точно такое же впечатление, что и расположенные в предгорьях старые буровые комплексы: брошенный, никому не нужный, отслуживший свое и теперь медленно разрушающийся образчик техники, какой полно в покинутой людьми котловине.
Однако кто-то вспомнил про него после нескольких десятилетий забвения… более того, сутки назад бортовой компьютер модуля получил долгожданный и недвусмысленный приказ на радиочастоте, подтвержденный правильным цифровым паролем.
«Реактивация», – вот что гласил приказ.
Кажущаяся нефункциональность машины была на поверку лишь маской времени.
Когда-то, израсходовав все планетарное топливо, кибернетическая система модуля, отсчитав положенный лимит времени, автоматически ввела корабль в режим резерва, понизив мощность ядерного реактора до того минимума, который обеспечивал скромные потребности самоподдержания законсервированных систем. Военная техника в этом плане отличалась высокой степенью надежности и живучести – автономный аппарат такого типа мог стоять веками в ожидании своего часа, когда придет кто-либо из людей, знающий коды управления, и разбудит его.