– Крис?.. – Губы едва слышно выдохнули его имя. – Крис?! – Она обернулась, вскочила, разом преодолев свое оцепенение, и… вновь застыла, но теперь ее объяли совершенно иные эмоции…
Это был он.
Капельки прозрачного как слеза физиологического раствора влажно поблескивали на его коже, глаза смотрели на нее внимательно, взгляд скользил по фигуре Даны, словно оценивая ее заново, и она вдруг смутилась, осознав все, что раньше не смущало и не тревожило ее, пока рядом был призрак… или посеченный осколками, обезглавленный дройд…
Тот образ, который она носила в душе, внезапно обрел плоть… Плоть, которая дрожала, покрываясь такими же крупными мурашками, его взгляд, казалось, пронзал ее насквозь, добираясь до самого сердца, заставляя его останавливаться…
Они стояли друг против друга, молчаливые и напряженные, будто между ними в узком отсеке внезапно выросла прозрачная хрупкая стена, которая могла пропустить лишь взгляд…
Раньше, путешествуя с дройдом, Дана по привычке не обращала внимания на саму себя, но теперь этот пристальный, молчаливый, пронзительный взгляд вдруг смутил ее, она потупилась и поняла, что вся ее одежда – это скорее лохмотья, которые едва ли прикрывают тело, к тому же восхождение по отрогам горного хребта окончательно доконало и без того ветхое платье…
Чего стоили эти десять-пятнадцать секунд взаимной оценки, визуального знакомства, глубинного возрождения образов друг друга, словно Дана вместе с Кристофером тоже пережила смерть и последующее воскрешение…
Так оно и было… в душе.
– Дана… – медленно произнес он первое слово, которое вместе с напряженной артикуляцией губ внезапно вернуло ему очень многое: Крис ощутил себя живым.
Это было ошеломляющее чувство.
Он не испытывал ничего подобного ни в один из самых критических эпизодов своей прошлой жизни.
Имя, напряженно сорвавшееся с его губ, породило в душе такое эхо, что перед глазами помутилось от мгновенного выброса адреналина в кровь.
Он был живым!..
Полуобнаженная женщина, застывшая перед ним, притягивала взгляд. Каждый изгиб ее тела, проступающий сквозь прорехи ветхой одежды, не просто волновал его как мужчину – чувство, которое полыхнуло в очнувшейся душе, оказалось сильнее всего прожитого. Такое невозможно было вообразить или смоделировать. Перед этими ошеломляющими ощущениями тускнели самые яркие воспоминания…
Это наслаждение взгляда оказалось острее, чем вид падающего врага после удачного выстрела. Озноб, который ударил по телу, не имел ничего общего со страхом преследования, но явно затмевал его силой своей эмоциональной напряженности. Кристофер смотрел на Дану, и вид ее поднимающейся и опадающей в такт неровному дыханию наполовину обнаженной груди породил в его душе не инстинкт, не звериное желание молодого тела, а чувство, которое было глубже, чем любовь… Он любил ее не плотью, а душой, и это оказалось во сто крат острее…
Сильнее смерти только жизнь… Сильнее цинизма и ненависти только любовь.
– Дана… – вновь сорвалось с его губ дыхание жизни, и в этот миг, не выдержав, они одновременно сделали шаг навстречу друг другу, уже не в силах на осознанную речь, – все и так было слишком понятно, без пояснений и слов…
Ее руки были теплыми и сухими, а губы солоноватыми, обветренными, жаждущими…
В этот миг, когда соприкоснулись их тела, Крис понял, что вернулся в мир совершенно иным… Он вернулся, чтобы жить и дарить жизнь…
Гефест.
Горный массив в районе вынужденной посадки десантно-штурмового модуля.
Несколько часов спустя…
Они мало разговаривали в эти часы.
Силы, отданные порыву страсти, изменили их обоих, словно между Крисом и Даной натянулась незримая нить, связующая тела и души.
Очнувшись от наваждения, они по-прежнему открыто и украдкой смотрели друг на друга, словно это было главным в жизни, смотрели и молчали, страшась словами порвать эту нить.
Крису удалось включить систему рециркуляции воды, и они вымылись в крохотной душевой кабинке тесного санузла. Потом он вскрыл одну из переборок и достал оттуда упаковки неприкосновенного запаса, в которых были еда, одежда, оружие и еще некоторые предметы, необходимые для выживания.
Раскрошив кубики пищевых концентратов в котелок из термопластика, Крис залил их водой. Вскоре она забурлила, вскипая, и по воздуху десантного отсека поплыли незамысловатые флюиды эрзац-пищи, но Дана, втянув носом этот запах, едва не потеряла сознание, только сейчас до конца прочувствовав, насколько она голодна.
Они ели, по-прежнему глядя друг на друга, и Дана, заглушив острое чувство голода, обратила внимание на два нехарактерных вздутия, что прятались за ушными раковинами помолодевшего Кристофера.
Он перехватил ее взгляд, улыбнулся и сказал:
– Это от тебя. Помнишь каплю крови, которую ты отдала в анализатор?
Она кивнула, пораженная и смущенная увиденным.
– Капитан Столетов сказал мне, что из-за таких изменений мы не сможем эмигрировать на иные планеты обитаемой галактики.
– А зачем нам эмигрировать? – спросил Крис. – Я уже дважды родился тут, на Гефесте, и не собираюсь покидать его.
Эти слова вновь обожгли ее душу волной тепла, и Дана поняла: она подсознательно боялась, что Крис, обретя тело и свободу, не захочет оставаться тут – в убогом, разрушенном, умирающем мире…
Действительно, как могла она забыть, что он также когда-то родился здесь!..
Двойственность Криса временами пугала ее, было трудно свыкнуться с мыслью, что он тоже был ребенком… и бегал где-то неподалеку от сегодняшних городских руин в ту пору, когда самой Даны не было на свете, и неизвестно – родилась ли к тому времени ее мать?..
– А зачем ты вырастил их себе, Крис? – напрямую спросила она, чувствуя, что наконец утолила голод.
– Они удобнее и многофункциональнее, чем обычные импланты, – ответил Раули. – К тому же я не хочу чересчур перегружать тебя. Многие вещи проще сделать самому.
– Например?
Крис на секунду помрачнел, но быстро справился с пробудившимися внутри эмоциями.
– Нам многое предстоит сделать, – произнес он. – Прежде всего – вернуть мою виртуальную Вселенную в Логре.
Дана смотрела на него расширенными от удивления глазами.
Ее ложка глухо стукнула о дно опустевшей посудины.
– Твою Вселенную?
– Да.
– Но разве…
Крис остановил ее мягким, успокаивающим жестом.
– Логр, в который было помещено мое сознание, связан через сеть Интерстар с Гефестом. Это не требует пояснений и доказательств. – Он посмотрел на Дану и осекся. Многие утверждения не требовали доказательств для него, но сознание девушки находилось еще в самом начале сложного пути. Она интуитивно могла управлять машинами, но их взаимосвязи, принципы действия тех или иных агрегатов оставались для нее тайной. – Тебе многое будет казаться непонятным, пока ты не вникнешь в суть общечеловеческой компьютерной сети, – после некоторой паузы завершил начатую мысль Кристофер.