— До прошлой недели это был крупнейший сапфир в мире, — с некоторым смущением сообщил махараджа. — Но, увы, какой-то железнодорожный магнат в Америке недавно нашел больший камень. Примите мои искренние извинения.
Сэр Генри вежливо улыбнулся этой шутке.
— Теперь камень ваш, поступайте с ним, как вам заблагорассудится, — продолжил индус. — Хотя должен вас предупредить, некоторые мои люди считают, что такая награда приносит несчастье. Вы, конечно же, слышали разговоры о шайтане?
— Слышал, сэр.
— Не обращайте на них внимания, — предложил махараджа, подходя ближе. — Старые индийские суеверия. Этот тигр — всего лишь тигр, а сапфир — просто сапфир, ничего больше. Увезите его домой и наслаждайтесь. Подарите его девушке, к примеру. Я вижу вон там одну очень хорошенькую. — Махараджа восхищенно посмотрел на Мину. — Но не верьте россказням этих детей джунглей, — добавил он, понизив голос до шепота. — Они по-прежнему дики и бескультурны. Я хотел подарить им машины и электричество — современный мир, а им все равно. Их интересуют лишь шайтаны и проклятия, и это в наше время, вообразите себе.
Махараджа хихикнул и снова пожал руку сэру Генри. Покончив с формальностями, толстячок повернулся к оборванным подданным и коротко им улыбнулся. Они низко поклонились в ответ, после чего махараджа величественно прошествовал обратно к сходням в сопровождении свиты. Перед уходом он что-то шепнул Бирену, а тот рявкнул на старейшин.
— Я велел им убраться отсюда и оставить вас в покое, — крикнул махараджа. — Чтобы вы могли спокойно насладиться моими чудесными джунглями!
Он триумфально вскинул руки, показывая на зеленые склоны вокруг. Бирен перевел его слова, и туземцы восторженно завопили и захлопали в ладоши. Махараджа улыбнулся и опустился на подушку с выражением глубокого удовлетворения на лице. Слуга торопливо завел граммофон, но вскоре звуки музыки потонули в глухом реве мотора, и карманный пароходик величаво развернулся и двинулся вниз по течению. Как только он набрал ход, туземцы попрыгали в свои долбленки и с веселыми криками и плеском наперегонки поплыли прочь. Одна за другой лодки исчезали за излучиной реки, пока последняя из них не скрылась из виду, словно по волшебству, и вскоре охотники остались одни в заросшем ущелье. Том глянул на крошечный лоскуток неба над деревьями и заметил, что уже смеркается, но джунгли почему-то совершенно переменились после смерти тигрицы, и без устали наблюдавшие за ним глаза исчезли. Высокие спутанные стены зелени стали простыми деревьями, ничем больше. Царство ужаса было свергнуто.
* * *
— Август, а все же почему ты не выстрелил в тигрицу? Ты ведь заметил ее первым.
— Я хотел, поверьте, — быстро ответил тот. — Уже совсем собрался, когда один маленький мальчик коварно подшутил надо мной.
— Подшутил! — воскликнула Мина, ее глаза сияли. — Том, негодник, что ты натворил?
Том вежливо улыбнулся, подыгрывая шутке Августа.
— Я уже собирался стрелять, когда он прошептал: «Мистер Август, а что появилось раньше — курица или яйцо?» Что я мог ответить на этот вечный вопрос?
Сэр Генри усмехнулся, а Мина громко захихикала.
— Вот так вопрос для бедняги Августа, да еще и в миг его величайшего триумфа!
— Именно, — подтвердил таксидермист, вымученно улыбаясь.
Наступил вечер, они сидели вокруг костра и рассказывали Мине о том, что произошло в зарослях.
— Там действительно очень странно, — продолжил сэр Генри. — Словно в гнезде гигантской птицы. Честно говоря, Август, не понимаю, с чего тебя вообще туда понесло.
— Я подумал, что, возможно, ранил ее, — ответил Август, все еще улыбаясь, хотя явно чувствовал себя неловко. — Полагаю, я просто хотел удостовериться.
— Очень смелое решение, но, пожалуй, несколько безрассудное — учитывая, что ты промахнулся, — с легким упреком заметил охотник. — Ты едва не погиб, старина.
— Возможно, — признал тот, пожав плечами. — Но к этому риску я был готов.
Повисла неловкая тишина, и двое мужчин уставились на тлеющие угли, избегая смотреть друг другу в глаза.
— Но если б вы не полезли за тигрицей в ее логово, — заметила Мина, — сэр Генри не последовал бы за вами и не убил бы людоеда, принесшего столько страданий и горя.
— Конечно, — согласился сэр Генри.
— Так, значит, браво!
Снова тишина. Том прекрасно понимал, что Августу стало крайне неловко, когда ему напомнили о происшедшем в зарослях. Он сгорбился на стуле, погрузившись в собственные мысли. А Мина радовалась, как никогда, ее глаза восторженно блестели в свете костра, и выглядела она обворожительно.
— Итак, сэр Генри, — спросила она вкрадчиво, — что вы собираетесь делать с этим прекрасным сапфиром теперь, когда завоевали его?
— Что ж, думаю, для начала я позабочусь об огранке, — ответил он с показным равнодушием, — а потом — кто знает? Пригодится для чего-нибудь.
— А для чего именно?
Сэр Генри рассмеялся.
— Ну, знаете ли, возможно, я уже пообещал его кому-то.
— О? — воскликнула девушка с невинным видом, прекрасно зная, о ком идет речь.
— Возможно, я выполню это обещание.
— Возможно? — улыбаясь, переспросила она. — Всего лишь возможно?
— Посмотрим, — отрезал охотник, отказываясь продолжать разговор.
Глаза Мины загорелись.
— Я считаю, что слово нужно держать. А такой сапфир растопит любое сердце.
— Правда?
— Уверена.
Мина смотрела на огонь, язычки пламени плясали в ее глазах.
— Более чем уверена.
Август больше не мог выносить этот разговор.
— Я вдруг почувствовал страшную усталость, — заявил он и встал так резко, что опрокинул стул. — Боюсь, я вынужден пожелать всем спокойной ночи.
— Доброй ночи, старина, — ответил сэр Генри, улыбнувшись старому другу.
— В-всем сп-покойной ночи, — заикаясь, произнес явно раздраженный Август и, коротко кивнув, скрылся в своей палатке.
— Э-э… думаю, я тоже пойду, — сказал Том, всегда избегавший подобных споров.
— Спокойной ночи, милый Том, — ласково попрощалась Мина.
— Спокойной ночи.
Мальчик опустил полог палатки, рухнул на походную постель и только тогда осознал, насколько странная сложилась ситуация. То, что он счел дружеским состязанием, оказалось не слишком-то дружеским и касалось не только тигрицы, но и Мины. Должно быть, оба пообещали подарить ей камень. Поэтому Август позволил втянуть себя в спор и не мог снести поражения, пусть даже от сэра Генри, своего лучшего друга. Сапфир встал между ними.
Том прислушался к смеху сидящих у костра, и будущее вдруг перестало казаться ему очевидным. Возможно, он рано отмахнулся от истории, рассказанной Джосом, может, она еще не закончилась.