Антигона даже не успела снять костюм для фехтования. Она подошла прямо к Диане и крепко обняла ее.
— Что бы ни случилось, спасибо тебе за все.
Диана кивнула.
— Ты готова?
— Я должна быть. Разве нет?
— Она готова, — уверенно сказал Сайрус. — Ты бы видела, что она устроила с саблей. Насадила двух Путешественников, как на шампур. Только Исследователь смог ее утихомирить.
Он подсадил сестру, наблюдая, как она устраивается в кабине. Антигона откинула назад волосы, чтобы натянуть шлем и очки.
— А Сай-Расти тоже неплохо справился! — воскликнула она, перекрикивая шум мотора. — Он закончил свой перевод с латыни!
— Даже не удушив Нолана, — похвастался Сайрус. — Это самое главное мое достижение. Посмотрим еще, правильно ли я написал.
Антигона обернулась длинным белым шарфом. Толпа посторонилась, и старый биплан времен Первой мировой чихнул и поскакал вниз по заснеженному полю. Затем на удивление легко и плавно поднялся в воздух, над замерзшим озером и восторженно улюлюкающей и свистящей толпой.
Сайрус сжал в ладони Текучую Воду и стал наблюдать. Закутанное в шарф лицо сестры, бескрайняя гладь озера, хвост самолета, Эштаун — картинки одна за одной сменяли друг друга в его ладони, искаженные и округлые в сияющем «рыбьем глазу». Сайрус улыбнулся Антигоне, затем сложил губы бантиком и раздул ноздри, зная, какую смешную рожицу сейчас увидит сестра.
На короткий миг картинка в его ладони изменилась. Сайрус моргнул и снова увидел Антигону. Но на мгновение ему показалось, что он заметил шикарную черную бороду и ухо с покачивающимся золотым колокольчиком.
В эту ночь, в канун Нового года, очередной повар Ордена приготовил свое коронное блюдо, но в этом не было никакого смысла. Все были заняты совсем другим. Старый год подходил к концу, с неба сыпались хлопья снега, и в каждой комнате Эштауна шумел камин.
Сайрус и Антигона Смит сидели рядом на постели. Между ними примостился Дэн. Их мама смотрела свои мирные сны в постели напротив.
— Я вами горжусь, — сказал Дэн, хлопнул их по коленям и притянул к себе. — Вы это сделали. И мне кажется, здорово, что вы остаетесь. Мы часто будем вместе.
— А я рада, что ты начнешь учиться, — добавила Антигона. — Наконец-то перестанешь бездельничать.
— Точно, — согласился Сайрус. — Калифорния к этому располагает. Может, пойдем поедим? Я писал сегодня латынь и теперь умираю с голоду.
Антигона поднялась на ноги, но Дэн притянул ее назад. Его глаза, когда-то голубые, за последние два месяца изменились и продолжали темнеть, а зрачки стали немного узкими и вытянутыми. Сначала в Ордене не согласились оставлять его, но затем начали простукивать, прокалывать, проверять и исследовали до тех пор, пока не убедились, что с ним все в порядке — его сознание не было повреждено, и он был… ну что ж, он был тем, кем хотел быть. Но это совершенно не означало, что Антигона полностью к нему привыкла, точнее, к его глазам. Она не обращала внимания на его новый рост, на его огромные руки, форму зубов или проблески страшной, взрывной силы, когда он, забываясь, хватал их на руки или прижимал к себе. Он был более чем крепок и здоров, и это ее очень радовало. Но она скучала по веселому голубому огоньку в его глазах, когда он улыбался.
Дэн осторожно откашлялся.
— Я должен сказать вам еще кое-что. Это не такая уж важная штука, но я подумал, вдруг вам будет интересно.
— И? — начал Сайрус.
— Я продал «Лучницу».
— Что? — удивилась Антигона. — Как тебе это удалось? Кто мог на нее позариться?
— Ну, я просил за нее не так много. И к тому же, у нее теперь такая привлекательная вывеска…
— Кто? — спросил Сайрус. Он почувствовал внутри себя странное, но уже знакомое ощущение — будто что-то оторвалось. Еще один кусочек старой жизни ушел в небытие. Но в этот раз он не особенно расстраивался.
— Пэт и Пэт. Они его отремонтируют. Даже бассейн. И они перенесут туда свою закусочную. И я оставил им нашу вафельницу в качестве наследства.
Засмеявшись, трое Смитов встали, затем склонились над мамой, поцеловали ее и ушли, оставив в комнате по кусочку своего тепла. За окном запел красноплечий дрозд.
* * *
В просторной столовой было шумно. Мужчины и женщины смеялись, болтали и время от времени раздавались радостные вскрики. За одним круглым столом в уголке, рядом с вентиляционным ходом, стоял веселый гвалт. Там шумели и баловались больше всех. Остальные называли их Полигонерами, но только трое из них пока формально являлись членами О.Б.
Деннис Гилли, инструктор по навигации, вдумчиво объяснял происхождение каких-то особенно занудных правил Нолану, который параллельно рассказывал шутку Хиллари Дрейк из бухгалтерии, девушка совершенно ничего не понимала, но все равно заливисто смеялась. Джакс, двенадцатилетний хранитель зоопарка, распевал песню о черепахах, которую только что сочинил. Ганнер, слишком огромный для своего стула, подпевал ему на всех припевах, но категорически отказывался произносить правильные слова. Дэниэл Смит уминал уже третью тарелку. Диана Бун пересказывала Антигоне какую-то фамильную легенду. Рыжеволосый Оливер Логлин сидел, скрестив руки на груди, украшенной гербом с мартышкой, и молча улыбался.
Сайрус засмеялся и откинулся на стуле, любуясь на жизнерадостные лица вокруг. Он опоздал на праздничный ужин в свою честь — топил в проруби у причала последний тест по латыни.
Но его место за столом ожидало его. Он посмотрел на брата, на сестру, затем на Диану и Денниса. В конце концов, им всем когда-нибудь придется распрощаться. Жизнь пройдет. Все они встретят свой конец. Но не сейчас. Сейчас они все вместе, радуются жизни. И этого более чем достаточно.
К столу подошли Руперт Гривз и Гораций Лоуни.
— Прошу прощения, — начал Гораций. — Счастливого Нового года всем вам.
Когда затихли ответные поздравления, он солидно поправил очки-половинки на носу и продолжил:
— Мистер Сайрус Смит и мисс Антигона Смит, мистер Руперт Гривз, Архангел Ордена Брендона, сообщил мне, что вы успешно прошли все экзаменационные требования, предъявленные вам этим летом, и прошли стандарты для Учеников образца тысяча девятьсот четырнадцатого года.
— Ура Полигонерам! — вскричал Джакс, поднимая пустой стакан из-под молока.
— Несомненно, — отозвался Гораций.
— Я знаю латынь! — закричал Сайрус.
— Я бы усомнился, — подколол его Нолан.
Гораций серьезно продолжал, не обращая внимания на всеобщий хохот:
— Как представитель ныне почившего Хранителя Уильяма Сайруса Скелтона, я обязан вам сообщить, что по правилам Ордена теперь вы наконец признаны полноправными наследниками мистера Скелтона. Принимая во внимание всяческие исключения в завещании мистера Скелтона.