Фрэнк и Дотти лежали бок о бок на полу. Зик положил Генри рядом с ними, затащил стонущего в бреду Ричарда в комнату и усадил рядом на кровать. Когда он свалился с лестницы, он сломал себе кисть руки.
— Ведьма скоро должна очнуться, — сказал Зик.
— Хочу тафту, — бормотал Ричард. — Желтую.
Анастасия громко фыркнула.
— Пенни, тебе смотреть не обязательно. Я сама ее зарежу.
— Ни в коем случае. Даже не думай об этом, — сказала Пенелопа. — Анастасия, иди лучше позвони 911. Скажи им, что произошел несчастный случай и что здесь мужчина с ножевым ранением.
Анастасия встала и пошла к лестнице.
— Я бы воткнула его ей прямо в шею. Скоро она проснется, и тогда мы уже ничего не сможем сделать.
Пенелопа не обратила на нее внимания.
— Мы могли бы запереть ее в подвале, — предложила она.
Генриетта, все это время молча сидевшая рядом, подала голос.
— Затолкайте ее в шкаф, — сказала она тихо.
Пенелопа взглянула на нее.
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказала она. — Мы же не будем знать, куда послали ее. Вдруг какие-то несчастные люди окажутся, как мы, наедине с этой ведьмой?
— Кажется, вариантов у нас немного. Либо это, либо пусть Анастасия воткнет ей в шею нож, — сказала Генриетта.
— Прыгать, — бормотал Ричард. — Я мог бы попрыгать.
Зик окинул взглядом Ричарда, затем посмотрел на Пенелопу.
— Что все-таки происходит? Почему именно в шкаф?
— Этот шкаф ведет к другим местам, — сказала Генриетта. — Так же и мы попали сюда через него.
Зик пожал плечами.
— Как скажешь, — он повернулся к Пенелопе. — Я сделаю, как ты скажешь. У меня нет времени во всем разбираться.
— Ну, ладно, — решила наконец Пенелопа. — Мы затолкаем ее в шкаф.
Генриетта поднялась со своего места.
— Пойду поверну ручки, — сказала она.
— Зачем? — спросила Пенелопа. — Вы ведь только что прибыли откуда-то. Почему бы не отправить ее туда же?
Генриетта остановилась и отрицательно покачала головой.
— Не хочу, чтобы она там оказалась. Это место и так достаточно грустное, — заметила она и вышла из комнаты.
Зик схватил ведьму за руку и потащил к шкафу. Пенелопа помогала ему по мере сил. Анастасия была внизу у телефона. Ричард что-то бормотал.
Оказавшись в комнатке на чердаке, Генриетта остановилась и осмотрелась. Все дверцы были открыты, и от этого в комнате было холодно и неуютно. В одно из отверстий пробивались лучи заката, через другое в комнату просачивался лунный свет. Остальные же были просто черными.
Множество потоков ветра играли в ее волосах, принося с собой десятки разных запахов. Воздух двигался туда и обратно через открытые шкафы, и казалось, что комната дышит. Как будто Генриетта стояла внутри какого-то огромного невиданного легкого. Из небольшого шкафа, находившегося почти у самого потолка, в комнату опускалось облако пыли. Отовсюду слышались голоса, пение, смех, звон бокалов и посуды. Генриетта опустилась на колени возле стены и заглянула в черный шкаф. Затем она взялась за дверцу, плотно ее закрыла и подперла ножкой кровати. После чего она прошлась вдоль стены, захлопывая все дверцы, до которых могла дотянуться.
Дойдя до середины, она остановилась. Дверь с ручками-компасами тоже была открыта. Внутри громоздилось нечто угольно-серого цвета, и оно сопело. Генриетта запустила в шкаф руки и извлекла наружу какое-то маленькое животное, повисшее в ее руках как толстый щенок. Только в отличие от щенка у него были крылья.
— Ну, что? — окликнул ее снизу Зик. — Сделала уже?
Генриетта подхватила животное в одну руку, как младенца, и закрыла дверь. Затем с щелчком повернула ручки.
— Кажется, пойдет, — отозвался снизу Зик. — Задней стенки как будто нету.
Услышав это, Генриетта развернулась и побежала со своей сопящей ношей вниз. Она зашла в комнату дедушки как раз в тот момент, когда при помощи Зика голова ведьмы исчезла в шкафу. На девочку с неизвестным животным в руке никто даже не взглянул. Анастасия стояла рядом с телом, сжимая в руке ведьмин нож.
— Что ты хочешь сделать? — спросила ее Пенелопа.
Анастасия улыбнулась.
— Это на всякий случай, если она вдруг проснется.
— Не стоит оставлять себе этот нож, — сказала Пенелопа.
— Почему?
— Потому что он, должно быть, злой.
Анастасия на секунду задумалась.
— А может, он был добрым, она украла его, а теперь он снова стал добрым?
— Но ты же не знаешь наверняка, — парировала Пенелопа.
— А почему ты тогда так уверена, что он злой? — ответила Анастасия.
— Вы можете помочь мне и подтолкнуть ее ноги? — обратился к ним Зик. Пенелопа нагнулась, схватила ногу ведьмы и вздрогнула.
— Она жутко холодная, — сказала она.
— Знаю, — ответил Зик. — Кажется, она в любом случае уже не жилец. Если только она не всегда такая холодная. Анастасия, ты тоже подтолкни.
— Но я же сторожу, — сказала Анастасия.
Пенелопа бросила на нее недовольный взгляд.
— Просто положи нож на пол и помоги.
Было видно, что Анастасии очень не хочется, но она все-таки сделала, как ей велели. Пока остальные, как ей казалось, на нее не смотрят, она украдкой положила нож на полку книжного шкафа и, нагнувшись, тоже начала толкать холодное тело.
Ведьма была уже в шкафу по самые бедра, так что Зик отпустил ее плечи и, встав позади девочек, взялся за лодыжки.
— Это самое странное занятие, которым мне приходилось заниматься, — сказал он. — Да это вообще самое странное занятие, какое только можно придумать. — Он напрягся и толкнул тело так, как если бы это была тачка. Девочки упали по сторонам от шкафа, а сам Зик приземлился на колени. Тогда он схватился за ступни и рывками затолкал их за черную завесь, находившуюся на месте задней стенки шкафа. Закончив с этим, он взял с полки нож и кинул его вслед.
— Эй! — окликнула его Анастасия.
Вдалеке они услышали приближающиеся сирены.
— Все, Генриетта, она там целиком, — сказал Зик, повернувшись к ней. — Мы можем что-нибудь сделать, чтобы она не вернулась к нам тем же путем? Эй, а что это у тебя в руках?
Не сказав ни слова, Генриетта выскочила из комнаты и побежала наверх к шкафам. Секунду она смотрела на замки, пытаясь вспомнить, в каком положении они были до этого. Она не хотела потерять то место насовсем. Потом она снова повернула ручки и побежала обратно в комнату дедушки.
Анастасия стояла нахмурившись. Пенелопа сидела на полу рядом с отцом и водила рукой по его волосам.