Вложив меч в ножны, Габриэль начал карабкаться наверх. Сражаться с Крикуном, болтаясь на мосту, было гиблым делом. Для начала нужно выбраться наверх.
— Габриэль!
Он поднял голову. В сорока ярдах выше, освещенное светом фонаря, над утесом свесилось бледное лицо младшей девочки, Эммы.
Недавнее сожаление о том, что он отослал детей в лабиринт, тут же сменилось раздражением. Габриэль уже открыл рот, чтобы как следует распечь Эмму, но тут Крикун сделал еще один выпад своим мечом, ткнув наконечником в каблук его башмака. Габриэль полез быстрее. Он не заметил, как лицо Эммы скрылось за краем утеса.
Его здоровенные ступни не помещались между узкими просветами в досках настила, поэтому Габриэлю приходилось подтягиваться на руках. Миновав каждую доску, он отрывал ее и бросал в пропасть, чтобы затруднить дорогу своему преследователю. Но он слышал, что мерзкое существо не отстает от него ни на шаг.
— Габриэль!
Он даже головы не поднял.
— Габриэль!
Голос звучал очень настойчиво и будто с усилием.
— Габриэль!
Он нехотя посмотрел вверх, приготовившись как можно яснее дать ей понять, что сейчас не время для разговоров. Эмма стояла на краю скалы, с трудом удерживая в руках камень, в несколько раз больше своей головы. Увидев, что он поднял взгляд, Эмма разжала руки. Габриэль всем телом отклонился влево. Просвистев в нескольких дюймах от него, камень с глухим хрустом обрушился на голову Крикуну и сбросил его с моста.
Габриэль проводил глазами исчезающее в пропасти тело, потом снова посмотрел на Эмму.
Девочка с улыбкой помахала ему рукой.
— Все в порядке! Я его сшибла!
«Ох уж эти дети!» — подумал Габриэль.
Он быстро преодолел остаток расстояния и подтянулся на край скалы. Девочка держала в руке фонарь, глаза ее сверкали от восторга. Габриэль, все еще тяжело дыша, огляделся по сторонам.
— Где твои брат с сестрой?
— Я от них сбежала.
— Я же сказал вам идти вперед. Нечего было возвращаться.
Ее улыбка погасла, лицо обиженно вытянулось.
— Ни с места! — донесся через пропасть визгливый голос секретаря. — Именем Графини!
— Идем, — сказал Габриэль. — Нужно торопиться. — Он сделал шаг, но девочка повернулась к нему спиной, скрестив руки на груди.
— Я спасла тебе жизнь. И мне кажется, ты мог бы хоть спасибо сказать!
Габриэлю очень хотелось сгрести ее в охапку и броситься в туннель. Секретарь и его морум кади с минуты на минуту могли отправиться на поиски другого пути через провал. И все-таки, совершенно неожиданно для себя, он улыбнулся.
— Ты права, — сказал Габриэль. — Я твой должник.
Эмма быстро покосилась на него, словно хотела убедиться, что он не насмехается. Потом кивнула.
— Не за что. И никакой ты мне не должник. Мы квиты. А теперь, наверное, надо идти.
— Отличная мысль, — согласился Габриэль, как будто не предлагал именно это несколько секунд тому назад.
— Чего ты улыбаешься? — насупилась Эмма.
— Ничего.
— Ну да, хорошо, давай…
Раздался свист, потом тихий щелчок, и Эмма, хрипло охнув, стала оседать. Габриэль подхватил ее, прежде чем она упала. Двадцать дюймов черного древка стрелы торчали у нее из спины. Еще два дюйма выступали из живота.
— Габриэль… — Глаза у нее сделались огромными и испуганными.
Подхватив фонарь, Габриэль как можно быстрее и осторожнее взял девочку на руки. Секретарь надрывался с другой стороны пропасти. Судя по голосу, он распекал своих монстров.
— Ш-ш-ш-ш, — тихо прошептал Габриэль, когда Эмма начала всхлипывать от боли. — Ты теперь со мной. — И он понес ее в туннель.
Им связали руки и ноги. На головы натянули капюшоны и крепко завязали. Все происходило в кромешной тьме, поэтому Кейт не имела ни малейшего представления о том, кем были их похитители. Потом зажглись факелы. Кейт их не видела (капюшон оказался чрезвычайно плотным), однако чувствовала тепло и слышала треск пламени. Потом ее подняли, перебросили через плечо, и вся процессия дружно замаршировала куда-то.
— Майкл! — прокричала Кейт. — Ты здесь?
— Здесь! — Судя по голосу, он был в нескольких шагах позади нее. — Я в порядке!
— Тихо! — рявкнул грубый голос.
Прошел час. А может быть, даже больше. В такой темноте было легко потерять всякое представление о времени. Кейт больно натерла ребра о плечо своего похитителя, поэтому поерзала, пытаясь занять более удобное положение. Она быстро оставила тщетные попытки запомнить дорогу, по которой их несли. Теперь она знала только то, что каждый шаг уводит их все дальше и дальше от Эммы и от надежды когда-нибудь снова быть вместе. Ей приходилось кусать губы, чтобы не разреветься. Не хватало только, чтобы Майкл услышал ее плач и впал в отчаяние.
Наконец грубый голос отдал приказ остановиться.
Кейт поставили на каменный пол. Капюшон развязали и сняли. Она заморгала, ослепленная светом факелов. Майкл был рядом с ней, капюшон с него тоже сняли.
— Майкл, — прошептала Кейт, — ты в порядке?
— Да. Ребра болят, но…
Он широко разинул рот. Кейт увидела, что глаза ее брата вдруг округлились до какого-то неестественного, почти путающего размера.
— Гн… — пролепетал Майкл. — Гн…
— Майкл? Что с тобой? Что?
— Гно…
Кейт обернулась. Ее глаза уже настолько привыкли к свету, что она ясно видела примерно дюжину невысоких, коренастых и бородатых мужичков, толпившихся в туннеле. По большей части бородачи почти не обращали внимания на детей. Некоторые из них ели. Другие были заняты разговором или точили свое оружие. Многие достали длинные тонкие трубочки и разжигали их. И все они, как отметила Кейт, были вооружены короткими мечами и устрашающего вида топорами, засунутыми за кольчужные пояса.
— Они же… гномы, — выдохнул Майкл, с трудом выговорив эти три слова.
В самом деле, это были гномы — бородатые, в кольчугах и с топорами, иными словами, в точности такие, какими их всегда описывал Майкл. Кейт сама не понимала, почему ее так поразило то, что гномы существуют на самом деле. После того как они с Майклом и Эммой убедились в реальности магии, было бы совершенно логично допустить и реальность существования гномов. Иными словами, Кейт оправдывало только то, что в последние дни голова у нее была занята другими вещами.
— Я всегда знал, — шептал Майкл. — То есть я не знал, я просто… надеялся! — Он восторженно огляделся, шепча: — Гномы…
Один из гномов отделился от толпы. Он был коренастый (впрочем, все гномы были такими, разве что в разной степени), с обветренным лицом и длинной рыжей бородой, заплетенной в аккуратные косы. Присев на корточки перед детьми, гном с негромким звяканьем поставил свой шлем на пол и откашлялся.