Мордочка зверька уже не выглядела такой добродушной. Он зло ощерился, почесал лапкой за ухом и только после этого широко улыбнулся.
– Может, чем помочь, хозяин? – проворковал он. – Хочу тебя отблагодарить за то, что спас меня. Могу у кого-нибудь стащить работу и показать тебе. Могу мел украсть. Или напугать учительницу. Ты как раз успеешь заглянуть в учебник. Потому что, как решается последняя задача, ты не знаешь. А в остальных наделаешь столько ошибок, что пары тебе не миновать. С такой отметкой ты вообще ничего в четверти не получишь. Придется тебе ходить в школу все лето.
Артем беспокойно заерзал на стуле.
– Почему все лето? И чего я тут не решу? Задание-то простецкое.
– Ничего там простецкого нет, – зверек говорил очень убедительно. – Ты же за выходные так и не сел за учебник, ничего не прочитал. А там была одна темка, которую вам не объясняли, велели самим пройти.
Веснушкин с тревогой глянул на доску. В какой-то момент ему показалось, что он вообще не понимает, что там написано. Он опять заерзал на стуле, заглянул в листок Коновалова.
– Веснушкин, – тут же раздался голос учительницы, – не суй нос в чужие работы. Думай своей головой.
Но голова у Артема работать отказывалась. Зверек с парты исчез. Говорить больше было не с кем. К своему удивлению, он заметил, что руки у него трясутся. Он с трудом списал первый пример и остановился. Все эти а, в и квадраты показались ему тарабарской грамотой. Формулы не вспоминались.
– Ты чего сидишь?
Веснушкин вытер вспотевший лоб и повернулся к соседу.
– Решить ничего не могу, – признался он. – Боюсь, мне пару поставят.
– Да ладно, – отмахнулся Рыжик. – Марина пары в жизни не ставила. Ты пиши скорее. До конца урока десять минут осталось.
И он побежал сдавать работу.
Мысли в Теминой голове путались, он с трудом выполнил самые легкие задания.
– Веснушкин, – покачала головой Марина Яковлевна. – Я не узнаю тебя. Может, ты заболел? Ты же всегда хорошо знал математику!
– Заболел, – кивнул Артем и покраснел как рак.
– Какой-то ты стал странный. Ладно, иди в столовую. Посмотрим, что ты здесь нарешал.
Коновалов ел булочку, запивая ее сладким чаем, а Веснушкин не мог проглотить ни куска. Он с тоской смотрел в свою тарелку.
– Вздрагиваешь, оглядываешься, – продолжал рассуждать Руська. – Плюнь ты на все! Подумаешь! Контрольную не написал! Марина не зверь, она все поймет. Да и не будет она заваливать в конце года.
– Боюсь, что будет, – вздохнул Артем.
– А ты не бойся! – хихикнул Рыжик, уткнувшись носом в стакан. – Будешь булку? А то она зачерствеет, пока ты соберешься ее съесть.
Артем посмотрел на тарелку. Есть ему хотелось. Очень хотелось. И этой булки бы уже давно не было. Но минуту назад около его тарелки появился зверек. Приложив лапку к груди и извинившись за внезапное появление, он предупредил, что еда его отравлена.
– С чего это вдруг? – удивился Артем, кладя булку обратно на тарелку.
– Я же говорю, на тебя охоту объявили, – лениво стало объяснять существо. – Пока ты не помрешь, они не успокоятся.
– Кто? Вампиры? – У Веснушкина запершило в горле, он потянулся за чаем, но зверек махнул хвостом, останавливая его руку.
– Все, – ледяным тоном проговорил он. – Вампиры, маньяки, трупаки. Ужасы, одним словом.
– А чего все на меня-то?
– Я говорил: тринадцать нехорошее число, – зверек почему-то захихикал. – Теперь вся твоя еда будет отравлена, машины будут ехать в твою сторону, а на голову – падать кирпичи с сосульками.
– Сейчас сосулек нет, лето скоро, – напомнил Веснушкин.
– Какая разница, от чего умирать? – разозлился зверек. – Мое дело предупредить! Да ты не переживай, – с сочувствием пробормотал зверек. – У тебя не худший вариант. Некоторые люди от страха падают в обморок. Или память теряют. Ты же всего-навсего помрешь. Человечком больше, человечком меньше…
Артем хотел возразить, что для него не все равно, помрет он или нет. Но возражать уже было некому. На столе осталась одна тарелка с ядовитой булкой и смертельным чаем.
– Не ешь, – уверенно сказал он приятелю, вставая из-за стола. – Она отравлена. Мне только что об этом сказали.
– Ну, ты даешь! – искренне восхитился Руська, машинально откусывая от Теминой булки. – Кто тебе мог сказать, если мы вдвоем сидели и никто ничего не говорил?
– Ну, этот… – смутился Веснушкин. – Белый такой, лохматый. Ты не видел?
Коновалов подавился и пошел вон из столовой.
– Это сглаз, – на месте Рыжика тут же появилась Лунева. – У меня есть одна знакомая. Сглазы снимает одной рукой.
– Слушай, – разозлился Артем. – Тебе делать нечего? Или по кумполу давно не получала?
Катька невозмутимо пошарила в карманах, сунула Веснушкину под нос зеркало.
– Ты на себя посмотри! – хмыкнула она. – А потом орать будешь!
Веснушкин вгляделся в стеклянную поверхность. Из зеркала на него смотрело широкое конопатое лицо, обрамленное легкими кудрявыми волосами, светлые глаза, пухлые губы. На мгновение ему привиделось, что он смотрит не на себя, а на кого-то еще… Но это быстро прошло. В остальном лицо было самым обыкновенным. Может, слегка бледноватым, с красными глазами…
Но все это была явная ерунда.
– Лунева, что ты ко мне привязалась? Влюбилась, что ли? Иди приставай к кому-нибудь другому.
– У тебя проблемы, я это вижу. – Катька пристально посмотрела ему в глаза. С перепугу Артему представилось, что ее зрачок медленно вытягивается.
– В горах снег, что ли, сошел? – взвился Веснушкин. – На меня всякие обмороженные типы сваливаются? Не нужна мне ничья помощь! Я сам разберусь!
Он выскочил из столовой. Голод добавлял злости. Попадись только ему кто-нибудь с когтями, зубами или копытами, он его на кусочки разорвет и в окошко выбросит.
Но по дороге ему никто не встретился. Какое-то время день мирно катился вперед, пока не споткнулся об урок физкультуры. Все оценки уже выставили, поэтому ребята были предоставлены самим себе. Девчонки разбрелись по площадке, кто играл в салочки на лестнице, кто прыгал по бревну, кто играл в вышибалы. Мальчишки гоняли мяч.
Артем сбросил быстро ставшую ненужной куртку и с азартом кинулся в самую толпу. Ну, теперь он всем покажет…
Вообще-то он больше любил стоять на воротах, но сейчас место голкипера занял Рыжик, и Веснушкин решил непременно забить ему гол. Он ловко увернулся от протянутых рук, подпрыгнул, чтобы ему не ударили по ногам. И, приземлившись, не смог стукнуть по мячу.
Он споткнулся на полном ходу, кувырком полетев на землю. Словно сквозь пелену, Артем наблюдал, как сопящие и толкающиеся одноклассники побежали дальше.