…В глуби подземных бункеров тучный майор докладывал, стоя навытяжку перед устройством связи, которое хоть и имело небольшой дисплей, но передавало лишь звуковой ряд:
– Сэр, мы прочесали всю поверхность и два подземных уровня. Никаких следов посторонних не обнаружено.
– Что говорят выжившие, майор? – раздался в ответ приглушенный голос.
– Они утверждают, что караул был атакован одним человеком. По описанию, высокий, худощавый, с короткой стрижкой, экипирован как воин Храма, но говорит с акцентом. Поведение крайне неуравновешенное, по словам пятерых солдат, он настоящий псих…
– В чем это выражается? – с нотками глухого раздражения спросил незримый властный голос, невольно заставлявший майора вытягиваться в струнку перед обшарпанным интеркомом.
– Он пытался допрашивать их о каком-то корабле, якобы доставленном на базу полгода назад, а когда не получил немедленного вразумительного ответа, открыл огонь по безоружным людям.
– Но он не убил их? – уточнил голос.
– Нет, сэр. Думаю, он был разъярен и потому не попал. Все бойцы, которых он допрашивал, имеют контузии и легкие ранения от рикошета пуль. Они говорят, что он орал про космический корабль и требовал выдать его местоположение. Я полагаю…
– Мне все ясно, майор, – оборвал его незримый абонент. – Я знаю, кто он. Приказываю продолжать активное прочесывание, усилить наряды в районе вертолетных площадок… но ни при каких обстоятельствах не вести огонь на поражение. Доведите до сведения каждого воина на территории базы: он нужен мне только живым.
– Но, сэр…
– Никаких «но», майор. Ищите. Он где-то затаился, но мне безразлично, сколько времени он станет отсиживаться, чтобы вновь притупить вашу бдительность, – учтите лишь одно: этот человек будет прорываться в район вертолетных площадок, и ваша обязанность взять его живым, иначе я прикажу расстрелять всех, кто несет ответственность за прорыв периметра, включая офицеров. Все понятно?
– Да, сэр…
– Докладывать каждые тридцать минут. Я жду результата.
* * *
Суета, царящая на всех уровнях центрального Храма, едва ли ощущалась в запутанной системе канализации. Тут существовали свои реалии: под ногами журчала вода, стоял стойкий смрад нечистот, вязкая тьма заполняла тесное пространство проложенных под землей труб.
Тут можно было легко сорваться в вертикальный колодец или просто зайти в тупик запутанных коммуникаций, схемы которых знали лишь единицы из многочисленного технического персонала базы.
Если бы не свет, который источала сущность Ромеля, Лана и Андрей едва ли смогли бы пройти по этому лабиринту, тем более что магистральные трубы, диаметр которых позволял передвигаться не только крысам, но и человеку, через равные промежутки пересекали решетки. Ромель беззвучно плавил их своей энергией, а Андрей разгибал обрубленные с одного торца прутья, чтобы освободить проход.
Больше часа они двигались по хитросплетению зловонных труб, пока Ланита не остановилась на очередном перекрестке, в центре которого зиял вертикальный колодец. Вода с шумом рушилась в него, но само скрещение труб оказалось достаточно просторным, свод перекрестка терялся во мраке, а тусклое голубоватое сияние, исходящее от Ромеля, высвечивало из темноты два широких выступа, на которых были установлены проржавевшие насосы.
– Пришли! – прокричала Ланита на ухо Андрею. Шум падающей воды почти заглушал слова. – Я уже думала, что потеряла чувство направления… – добавила она, оглядываясь по сторонам.
Он кивнул, жестом указывая на участок свободного и относительно сухого пространства за одним из агрегатов.
Здесь уже можно было разговаривать, не крича друг другу на ухо, – внушительный, побитый ржавчиной кожух неработающего насоса отбивал не только брызги, но и звук.
– Это точно то место? – спросил Андрей.
– Да, – ответила Лана. – Именно то… – Она не стала развивать тему, чтобы не давать волю памяти, которая хранила много отвратительных эпизодов ее «обучения» в боевой школе Храма.
– Ромель, отвечаешь за Лану. – Андрей посмотрел на сущность воина, который по их плану должен был остаться тут, охранять тело Ланиты…
Призрак кивнул. Для него такое напоминание являлось излишним. Андрей обернулся.
– Ну что… Я пошел…
Их прощание было недолгим – оба испытывали одинаковое гложущее чувство неизвестности, и это делало слова бессмысленными, невыносимыми. В любом, даже самом тщательно проработанном плане все равно таилась угроза внезапных непредвиденных обстоятельств, и Лана с Андреем не могли знать наверняка, суждено ли им встретиться вновь.
Они обнялись.
– Береги себя…
– Ты тоже… – Он неловко прижал ее к груди – трудно было проявлять чувства, стоя на маленьком сухом пятачке, в окружении низвергающихся нечистот. – Все… – Он твердо взглянул в ее глаза. – Мне пора…
– Свет… – дрогнувшим голосом напомнила Лана. Андрей достал форсфайт, и вскоре бледное сияние озарило осклизлые стены.
– Ты знаешь, где искать меня. – Он ободряюще коснулся щеки Ланиты. – Но прежде ты должна переговорить с ними.
– Да, я все помню.
Тянуть дальше было невыносимо, ее пальцы медленно выскользнули из ладони Андрея, и он, не оглядываясь, шагнул в мрачный канализационный тоннель.
Ланита долго смотрела ему вслед, пока бледное пятно света не растворилось во мраке, а потом, когда последний отблеск форсфайта окончательно исчез, она села на гулкий, покрытый ржавчиной пол. Нужно было сосредоточиться, но поза оказалась неудобной, и тогда она просто легла на спину, оставив под правой рукой снятый с предохранителя автомат.
Некоторое время Ланита смотрела в сгущающийся под сводом мрак, потом закрыла глаза, и затхлая реальность стала постепенно отдаляться от ее сознания.
Разум Ланиты медленно концентрировал волю, устраняя из сознания неуверенность, страх за любимого, стирая словно губка внезапно очнувшиеся, но совершенно ненужные сейчас воспоминания юности, и наконец все проявления внешнего и внутреннего мира окончательно истончились, исчезли, оставив ее бесстрастное, сконцентрировавшееся «я» один на один с БЕСКОНЕЧНОСТЬЮ…
Только Ромель мог наблюдать, как от неподвижного тела Ланиты вдруг отделилась голубоватая, напряженно мерцающая сущность. Несколько секунд новоявленный призрак статично висел в затхлом воздухе, а затем, приняв форму овального сгустка энергии, соприкоснулся со стеной и исчез, просачиваясь сквозь кристаллическую решетку металла и камня.
На покрытом коростой ржавчины полу осталось ее тело – пустая физическая оболочка, лишенная разума и души, – оно дышало глубоко и ровно, словно хорошо отлаженный автомат.
Ромель беззвучно опустился рядом и приготовился ждать, зная, что исчезнувшая сущность обязательно вернется сюда.