Джон перебрался на грудь фантома, но тот поднял длинную, тощую руку и смахнул его. Бом-Кливер шлепнулся на песок рядом с дорожкой.
— Мамочки! — простонал Тыквер и повернулся к Мэй. — Сделай что-нибудь!
Девочка стояла как вкопанная. Мысли неслись в голове, обгоняя друг дружку. Что сделать? Да и как тут можно было помочь?
Джона окружили сотни духов, а тот в ужасе смотрел на Мэй. В глазах у него была мольба о помощи.
Мэй сжала в кулаках саван. Упав на колени, она принялась рыться в рюкзаке, отыскивая хоть что-нибудь, что могло пригодиться. Может, бросить ему жетон телепорта или взять одеяло и…
И тут Мэй остановилась. Перед ней лежала фотография амазонки.
Девочка подняла голову. Бом-Кливер уже вскочил на ноги и бросился наутек, пробираясь через толпу. Но сколько бы маленьких шажков он ни сделал, фантому стоило шагнуть всего раз, и он опять поймал беглеца. Ручища схватила Джона и снова качнулась в сторону реинкарнатора.
Мэй посмотрела на фото и стиснула зубы. Ведь это и правда была она. Девочка осмелела. Схватившись за полы савана, Мэй вскочила.
— Эй! — закричала она что есть мочи.
Сдернув свою хламиду, Мэй замахала ею над головой, а потом сунула в руки Тыкверу.
— Сюда!
Кругом наступила тишина. Все глаза, и даже глаза фантома, обратились к девочке. На миг духи вокруг застыли.
И тут началась паника. Духи прыгали с моста и, вопя, разбегались во все стороны. Не прошло и секунды, а изо всех ртов уже торчали свистки. Фантом отшатнулся и уронил Джона. Прямо в реинкарнатор.
Мэй завизжала. Тыквер завизжал. Но визг Джона заглушил их обоих. Мэй еще никогда не слышала такого душераздирающего вопля.
Бом-Кливер влетел в банку, и в этот самый миг фантом взмахнул ручищей и едва не повалил Мэй и Тыквера. Девочка опомнилась как раз вовремя. Одной рукой она схватила сумку, другой вцепилась в рубашку Тыквера и рванула его за собой под арку.
По-прежнему визжа, они прыгнули вперед, приземлились на серебряную горку и съехали по ней на какую-то кучу за воротами. Девочка и призрак встали, крепко держась друг за друга, точно жертвы кораблекрушения.
Они оказались на широкой улице, которая стрелой уходила вперед, прокладывая путь между огромными зданиями Призрачного города. От нее во всех направлениях разбегались улочки поменьше. И повсюду застыли толпы испуганных призраков. Они замерли в тех самых позах, в которых застало их появление Мэй, — с детскими колясками, натянутыми поводьями, за блестящими тележками с куличиками в руках. Несколько мгновений духи глазели на чужаков. Затем какой-то мужчина в мешковатых коричневых бриджах показал на девочку пальцем и завопил. Все бросились врассыпную, точно стеклянные шарики.
Над городом оглушительно завыла сирена. Мэй задрала голову и посмотрела в невозможную высь, куда уходили шпили серых зданий. Позади раздался громоподобный треск. Она обернулась.
— Ааааааа! — взвыл Тыквер.
Горгульи на стене ожили. Каменная корка, покрывавшая их тела, начала трескаться, и вниз посыпались обломки. Чудовища выпустили когти и медленно расправили крылья.
— Мамочки…
Запрокинув головы, Мэй и Тыквер оглядывались по сторонам.
— Ты слышишь? — спросил призрак.
— Конечно, слышу… — огрызнулась Мэй, но Тыквер затряс головой.
Они посмотрели друг на друга. Казалось, мир вокруг остановился.
— Не это, — сказал призрак, сунув палец в рот. Он подождал, пока звук не повторится, и тогда поднял палец вверх. — Вот это.
Мэй прислушалась. Сквозь вой сирены и грохот падающих камней донесся лай.
Выхватив у Тыквера саван, девочка набросила его на себя, и они бросились бежать. Мэй неслась, разбрасывая мусор и серую пыль. Тыквер летел за ней, прикрывая голову тощими руками.
— Сюда! — закричала Мэй, указывая на переулок слева.
На девочку пахнуло ветром, и совсем рядом с ее вытянутой рукой воздух со свистом рассекли два когтя. Мэй взвизгнула. Подняв глаза, она увидела прямо над головой раскрытую пасть горгульи.
Хррррясь!
Они вильнули в переулок, и чудище отстало. Мэй глянула назад и увидела, что оно врезалось в стены домов, стоявших по бокам узенькой улочки. Огромная горгулья не сумела между ними пролезть.
Девочка и призрак углубились в переплетение переулков, которые петляли, сворачивали то влево, то вправо, пересекая друг друга. Мэй и Тыквер бежали по лабиринту, уворачиваясь сначала от двух, а потом и от трех горгулий, которые летели у них над головами. Протиснуться между домами чудовища не могли, поэтому следили за беглецами сверху. Острые бритвы когтей свистели в воздухе. Девочка и призрак ныряли вниз, перекатывались по земле, вскакивали и неслись дальше.
В который раз повернув за угол, они вдруг выскочили на открытое пространство, а в следующий миг девочка поняла, что падает. Она с плеском шлепнулась в воду и, барахтаясь, вынырнула. Мэй угодила прямо в канал, полный какой-то зеленой жидкости. В нос ударило такое омерзительное зловоние, что у нее захватило дух. Она посмотрела вверх и в нескольких шагах позади увидела Тыквера. Призрак удалялся от нее с каждой секундой. Мэй уносило быстрым течением.
— Тыквер!
Болтая ногами в воздухе, тот летел по краю канавы, протягивал к девочке худые руки и жалобно звал:
— Подожди!
Мэй попробовала грести, но поток был слишком сильным. Она обернулась и застонала. Впереди зияла черная пасть тоннеля. Девочка бросила на Тыквера последний взгляд. Прежде чем скрыться в темноте, она успела заметить горгулью, которая пикировала прямо на него — ее когти громко клацали, а из разинутой пасти торчали огромные клыки.
* * *
Далеко за пределами Призрачного города, в поселении, которое любому, кто смотрел на него издалека, казалось просто кучкой треугольников, Пессимист лежал на спинке в своей темнице и раздраженно бил шелковый шарик, подвешенный к потолку. До этого кот уже успел почесать нос и щечки о гору драгоценных камней, которую насыпали сегодня утром, чтобы его развлечь. Потом с несчастным видом обошел вокруг золотого посоха, украшенного бриллиантами, и посмотрел, как тот катится по полу. Наконец Пессимист улегся в теплый круг от солнечного луча, вытянул голое тельце и зевнул.
Каждый раз, отворачиваясь от шарика и глядя в окно, кот видел город на горизонте, и тогда его сердце почему-то наполнялось ужасом. Вот и теперь страх тяжелым камнем лежал у него в груди. Услышав, как скрипнула дверь, Пессимист вскочил, кувыркнулся в воздухе и встал на все четыре лапы.
На пороге появилась женщина, которая каждый вечер приносила ему молоко. Она всегда входила, бесшумно ступая по ковру, становилась перед котом на колени и кланялась ему, а затем наливала молоко в позолоченную чашу возле его ложа.